РАССКАЗ Ю.А. КОРОБЬИНА

 

От составителя Н.М. К сожалению, мой дед не оставил своих  воспоминаний о том времени. За год до смерти, в 1970 году, он, явно неохотно, но всё же согласился ответить на мои настойчивые вопросы: как он пережил годы Революции, чем тогда занимался, почему не уехал в эмиграцию и за что его арестовали. Привожу рассказ в том виде, как он тогда был мною записан.

 

По окончании Московского университета я приехал в Майкоп, куда переехала наша семья из Таганрога. Здесь я стал присяжным поверенным. В 1912 году баллотировался в Государственную Думу, но по выборам не прошёл. В 1913 году был призван в армию и служил в Грозном.  Летом 1914 года, мы с Лёлей [вторая жена, О.В. Товара-Шапошникова], отправились в путешествие. Сначала на пароходе через Стамбул в Афины, потом в Италию до Бриндизи, где было много наших богомольцев. Потом Неаполь, Рим, Флоренция, Милан, Пиза, Венеция. Мы успели вернуться в Россию до начала войны.

Меня сразу же призвали в армию, направили в Тифлис, в школу прапорщиков, а через три месяца в Карс, в крепостную артиллерию.

Я мечтал стать летчиком, но мне отказывали из-за моего роста. Аэропланы были легкие, и в летчики брали малорослых и худых людей. В конце концов, меня взяли в Авиационную школу «по блату», как сейчас говорят. Моим протеже был великий князь, ведавший авиацией. Три месяца я проучился в авиационной школе в Каче, под Севастополем, и вернулся в Карс, где служил на военном аэродроме. Авиация в то время выполняла только разведывательные функции. Мы летали через границу, чтобы выяснить размещение турецких войск. Аэропланы часто терпели аварии, но я ни разу в аварии не попадал, хотя однажды сделал вынужденную посадку из-за того, что кончилось горючее. Чувство полета удивительное, и я помню его до сих пор. В каком я был восторге, когда летел в верховьях Евфрата, над колыбелью человечества.

В апреле 1917 года кубанцы провели выборы в Казачью Раду. Среди казаков многие были сторонниками отделения от России. В ноябре 1917 года было создано Кубанское Краевое Правительство. В ноябре 1917 объявили демобилизацию. Я приехал в Тифлис, оттуда с разными приключениями по Военно-Грузинской дороге во Владикавказ и, наконец, в феврале 1918 года добрался до Майкопа. А там уже были «большевики». Братья моей жены, Товара, взяли меня в свою трудовую огородную артель «Предгорье». Овощи продавали на базаре.

«Большевики» на Кубани продержались недолго. В 1918 году в Майкопе я был выбран в Кубанскую Раду от фракции иногородних, и мне приходилось часто бывать в Екатеринодаре. Из Крыма, по поручению генерала Врангеля, к Деникину приехал наш родственник Н.Н. Богданов. Он считал, что всё кончено, предлагал мне отправиться вместе с ним через Сибирь выбраться за границу, но я отказался.

В январе 1920 года армия Будённого разгромила Белых. Началось бегство. Меня назначили Управляющим делами Ревкома города Майкопа. У нас в доме жил преподаватель военных пехотных курсов, Владимир Табенский (впоследствии расстрелян). Объявили новые выборы в Краевую Раду, и назвали её Красной, хотя предыдущая никогда не была Белой.  Наоборот, казаки конфликтовали с Деникиным, желая иметь отдельное государство. Меня выбрали и в «красную» Раду от Майкопа, и я выехал в Екатеринодар. Первое заседание открывал тот самый Белобородов, который участвовал в расстреле Николая II и его семьи. Позднее, в 1923 или 1924 году, Белобородов был расстрелян по обвинению в троцкизме.

Вышел приказ Троцкого о мобилизации военных летчиков. Меня мобилизовали. Сначала я работал в Военкомате, потом выехал в Москву и работал на аэродроме на Ходынке до 1923 года. Вернулся в Майкоп, чтобы забрать семью, и переехал в Москву. Мы сняли квартиру в Токмаковом переулке. Я устроился в Московское Коммунальное Хозяйство (МКХ), где работал экономистом в Организационно-плановом отделе до своего ареста осенью 1930 года. Но это уже другая история.

― Так за что же тебя взяли? В чем обвиняли? ― спросила я.

― А вот за то и взяли: за участие в Белой Раде.

 

КОНЕЦ РАССКАЗА

 

Примечание Н.М. Так я впервые узнала о том, что деда арестовали не за пресловутые анекдоты, а за участие в Кубанской Раде, но об истинных целях этого органа он и тогда мне ничего не сказал. И только через 30 лет, после Перестройки, в Интернете я нашла несколько статей, посвящённых истории Казачьего движения, а из публикации в журнале «Новый часовой» узнала о том, что он принимал участие в процессе над Е.Ю. Кузьминой-Караваевой-Скобцовой, которая теперь известна как «мать Мария» и канонизирована. За неимением собственноручных показаний свидетелей, публикую эти материалы, полагая, что и они интересны.

Почти все окраины разрушенной Империи (Финляндия, губернии Остзейского края, Царство Польское, губернии в Малороссии, Белоруссии и Закавказье) спешили провозгласить свою независимость от России, и, как известно, некоторым это удалось. В 1917 году во всех казачьих войсках: (на Кубани, на Дону, на Урале и Тереке) возникли Рады и Правительства, провозгласившие свою независимость от России. Казаки тоже объявили себя особой нацией, что давало им основание требовать реализации своего права на «самоопределение». Деникин и деятели Белого Движения, наоборот, мечтали о Единой России и потому боролись с сепаратистами на Юге.

Из документов, опубликованных в последние годы, я узнала, что мой дед, Ю.А. Коробьин, не только был избран в Кубанскую Раду, но участвовал в сочинении Конституции Юго-Восточного Союза, где провозглашалось создание нового, независимого от России Казачьего Государства. И белые, и казаки, конечно, надеялись на скорый разгром красных. Но вышло по-другому.

 

ССЫЛКА: http://www.cossackdom.com/enciclopedic/yuo.htm.

КАЗАЧИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. КАЗАЧЬЕ ГОСУДАРСТВО.

 

КУБАНСКАЯ РАДА

 

ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ СОЮЗ — первоначальная форма народившейся казачьей федерации, основы которой заложены 20 октября 1917 г., а окончательно утверждены актом Верховного Круга от 11 января 1920 г.

К  октябрю 1917 года, т.е. через полгода [восемь месяцев] после отречения императора Николая II-го, казачьи войсковые общины восстановили на своих землях старинные формы казачьей политической жизни; каждое Войско уже имело Народные Собрания, Круги и Рады, создавшие схемы краевых конституций, выборных атаманов и правительства. Но существовало и стремление к обще-казачьему объединению.  Уже в июне 1917 г. донской атаман А.М. Каледин и председатель Донского правительства принимали в Новочеркасске, приехавших на совещание, гостей: Кубанского атамана А.П. Филимонова, К.Л. Бардижа, Терского атамана М.А. Караулова и члена Терского правительства Ткачева. И тогда уже идея тесного союза между казачьими и горскими общинами была принята с интересом и сочувствием. Для её осуществления было постановлено учредить в Новочеркасске специальную комиссию, которая бы разработала вопрос о его деталях.

Дальнейшее развитие событий заставило представительные учреждения Дона и Терека, по инициативе кубанцев, принять решение о срочной необходимости образования общеказачьего территориального объединения, которое в будущем могло стать штатом Всероссийской федерации. В первой половине сентября 1917 года Донской Круг, обсудив доклад посланцев Кубани и Терека о желательности федеративного устройства будущей России, выразил свое полное согласие с ними.  Круг постановил принять участие в намеченной Конференции из представителей казачьих областей, коренных иногородних и степных народов, для разработки вопроса о союзной организации, которая должна быть создана в целях защиты их краевых интересов. Образование такого союза должно было общими силами обеспечить полную самостоятельность национальностей н крупных бытовых групп в сфере местного управления и законодательства: суда, земельных отношений, экономической и культурной жизни, даже при условии пребывания этого союза в границах Российской федерации.

В сложной обстановке неопределенности политического положения России, после Февральской революции, и угрозы надвигавшейся опасности коммунистического переворота, это был первый шаг к возрождению и укреплению объединенного казачьего политического общества.

Первая Казачья конференция собралась в Екатеринодаре 20-го сентября 1917 г. Она заседала 5 дней, во время которых разрабатывались основные положения организации Юго-Восточного Союза.

Вторая конференция состоялась 15 октября того же года в расширенном составе, при участии Дона, Кубани, Терека, северо-кавказских Горцев и представителей Дагестана, Астраханских и Уральских Казаков. Конференция продолжалась до 20-го октября и закончилась постановлением о создании Юго-Восточного Союза. Уполномоченные подписали союзный договор, по которому дело управления поручалось

Деятельность правительства началась с детальной разработки основных тезисов Конституции Союза. Они и были намечены в основе: внешние сношения, военные дела, пути сообщения, торговля и финансы переходили в ведение Союзной власти, и в этом отношении предвиделось частичное ограничение самостоятельности договаривающихся сторон. Конституция в готовом виде получала силу Основного закона, после утверждения ее Кругами и Радой. Но большевицкий переворот в России принудил, Правительство Ю.-В. Союза немедленно приступить к приведению в порядок железнодорожного движения, установить добрые отношения с соседями, разрешить вопрос о единой денежной системе, разработать план создания союзной армии и т.п. Однако, эта деятельность вскоре оказалась нарушена нашествием ленинской Красной гвардии и потому была отложена до лучших времен.

В 1918 г., после изгнания ленинцев с Дона и Кубани, идея Ю. — В. Союза возродилась в проекте атамана П.Н. Краснова, предлагавшего заменить его прежнее название именем Дон-Кавказской Федерации и внести некоторые поправки в Конституцию. По словам видного казачьего политического деятеля Н.М. Мельникова, «Дон, Кубань, Терек и Астрахань, объединившись на началах федерации, по мысли ген. Краснова — в противоположность мысли Каледина — должны были быть совершенно независимыми от России».

«В письме-инструкции послу ген. Черячукину (23.6.18, № 141) Краснов писал: «Германскому послу Мумму надо намекнуть, что слова Россия Единая были употреблены в видах внутренней политики и добрых отношений с Корниловской армией, которая нам нужна, на деле же я стремлюсь образовать Юго-Восточный Союз на началах федерации» («Родимый Край» № 45, стр. 10).

Перемены в имени Союза и в его Конституции требовали согласия всех участников союзного договора, а во время власти генерала Краснова территория Союза не была еще полностью освобождена от противника, поэтому считалось, что Ю.-В. С.оюз продолжает существовать в его прежних конституционных формах.

В последующее время, на территории Союза создалась крайне сложная обстановка: Казакам, кроме вооруженной борьбы с непрерывно растущей Красной армией, пришлось также противодействовать диктатуре «белых». Их вождь генерал Деникин не признавал никакого «областничества», автономий и сепаратизма, а угроза нового вторжения «красных» принуждала Казаков сотрудничать с ним и считаться с его пожеланиями.

Но все же 13 февраля 1919 года Кубанская Краевая Рада постановила ускорить выполнение принятого раньше решения и не позже марта месяца того же года созвать в Екатеринодаре конференцию представителей Дона, Кубани, Терека, Дагестана, Крыма, Грузии, Армении и Азербайджана, на предмет утверждения союзного договора и конституции Ю.-В. Союза. Однако неудачи на фронте заставили ее созыв отложить на некоторое время. Вопрос снова был выдвинут на очередь в расцвет наибольших успехов казачьего оружия, когда земли Северного Кавказа и Дон оказались полностью освобождены от войск противника.

1-го июня 1919 года Донской Круг принял постановление о завершении организации Ю.-В. Союза, «для укрепления экономической мощи Края и утверждения кровью добытых автономных прав, при сохранении самых искренних дружественных связей и отношений с главным командованием Юга России и в боевом сотрудничестве с ним в деле осуществления задач по воссозданию единой, великой родины России».

В последних словах отдавалась дань общим требованиям западных союзников, считавших генерала Деникина главным руководителем борьбы. Но сам генерал Деникин не очень доверял подобным изъявлениям любви и преданности. Он видел в Ю-В Союзе желание Казаков «использовать государственную смуту в интересах чисто местных». Началась энергичная и злобная кампания в «белой» русской прессе.

 

13 июня 1919 года в Ростове собралась трагическая конференция.

Участниками ее от Дона были: председатель Круга В.А. Харламов, члены Круга И.П. Буданов, В. Щепкина, В.Т. Васильев и А. П. Епифанов, а также заведующие внутренними делами К.П. Каклюгин и народным просвещением В. Н. Светозаров от Донского правительства.

Кубань представляли: Председатель Краевой Рады Н.С. Рябовол, зам. пред. Законодательной Рады Султан Шахим Гирей и члены обеих Рад: Ю.А. Коробьин, И.Л. Макаренко, Д.А. Филимонов, инженер Ланко и Данило Скобцов.

От Терека: Представитель правительства Н.К. Федюшкин, члены Малого Круга Ф. Т. Синюхаев, В. И. Баскаков и войсковой контролер Ф.Н. Овчаренко.

Русские представители (то есть деникинцы) на Конференцию приглашены не были.

На первом заседании с программной речью выступил глава кубанской делегации Н.С. Рябовол. Он резко критиковал: политические мероприятия Особого Совещания при Деникине, критиковал тот режим, который устанавливали деникинские гражданские власти в новозанятых русских районах, считал такую политику губительной для казачьей борьбы с советской властью.

В первую же ночь после заседания Н.С. Рябовол погиб от пули убийцы в военной форме. Выяснить участников покушения особенно не старались, но для всех было ясно, что этот акт устрашения совершён с благословения влиятельных лиц из Добровольческой армии

Программа работ конференции была сорвана, наперекор наказам Кругов и Рады, все окончилось разговорами об организации южно-русской власти. Даже после двух лет подготовительных работ, народы, вошедшие в Юго-Восточный Союз не смогли добиться практического осуществления его идеи. Причинами этому служили: военная угроза со стороны России красной, интриги и открытый террор со стороны России белой, деникинской.

9-го января 1918 года Верховный Круг избрал две комиссии:

1. Конституционную — в составе:

а) от донцов; П.М. Агеев, М.Н. Гнилорыбов, Г.П. Янов, П.И. Ковалев, Г.И. Карев и И.К. Зенков,

б) от кубанцев: И.А. Билый, П.И. Курганский, Ю.А. Коробьин, Г.Н. Меликов, Д.Е. Скобцов и О.К. Готагога,

в) от терцев: И.В. Баев, В.И. Абрамов, В.И. Баскаков, П.Д. Губарев, Г.Ф. Фальчиков и Е.А. Букановский.

2. По обороне — в составе: (Перечислены фамилии).

В том же заседании была принята программа работ Верховного Круга, формулированная председателем: 1) определение того, что такое есть Верховный Круг Дона, Кубани и Терека;

2) об обороне; 3) соглашение Дона, Кубани и Терека;

4) организация общей власти; 5) манифест Верховного Круга.

http://forum.fstanitsa.ru/cgi bin/yabb/YaBB.pl?board=18;action=display;num=1128069006;start=

 

 

 

 

Участники Южно-русской конференции.

 Сидят: В центре ― председатель Донского Войскового Круга В.А. Харламов, слева от него ― председатель Кубанской делегации И.Л. Макаренко, управляющий делами народного просвещения на Дону В.Н. Светозаров; справа ― председатель Терской делегации генерал В.И. Басманов.

Стоят слева направо: член Секретариата от Донской делегации И.П. Буганов. управляющий делами канцелярии С.Г. Сватиков; секретарь Кубанской делегации Ю.А. Коробьин; члены Донской делегации В.Т. Васильев и В.В. Шапкин; член Терской делегации Ф.Т. Синюхин; член Донской делегации А.П. Епифанов; член Терской делегации Овчаренко.

ССЫЛКА: (Журнал «Донская волна»).

Фотоальбом «Белая Россия 1917 − 1922 г.г.». М., Посев, 2003 С. 185, фото 39, с. 191 (текст).

Глава IV. Вооруженные силы Юга России. Поход на Москву (январь 1919  ― март 1920 гг.).

[Подраздел ]  Политики Белого Юга.

 

11-го января 1920 года. Казачье государство

Идее Ю.-В. Союза суждено было вылиться в конкретные формы перед падением власти генерала Деникина, когда Верховный Круг Дона, Кубани и Терека, собравшись 5-го января 1920 г., использовал двухлетнюю предварительную работу, 11-го января утвердил союзную Конституцию и принял на себя верховную власть в объединенном Казачьем государстве.

 

 

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС в Анапе в 1919 

по делу члена партии эсеров Е.Ю. Кузьминой-Караваевой (Пиленко)

 

Из современных публикаций я впервые узнала об участии деда в судебном процессе над Е.Ю. Кузьминой—Караваевой, по второму мужу Скобцовой. В церковных кругах она более известна под своим монашеским именем «мать Мария». Процесс проходил в 1919 году в Анапе, когда на Кубани утвердилась власть Белой гвардии под командованием генерала Деникина. Её обвиняли в сотрудничестве с большевиками, и по действовавшему в то время на Кубани законодательству ей грозил смертный приговор, то есть расстрел.

Все мы знаем о «красном терроре» и зверствах «большевиков», но историки не скрывают и факты «белого террора». Так как история с Е.Ю. Кузьминой-Караваевой интересна как классический пример «белого террора», то расскажу об этом процессе поподробнее. Но, за неимением воспоминаний самих участников происшествия, расскажу не своими словами, а пользуясь опубликованными материалами.

Сначала скажу о происхождении Елизаветы Юрьевны, которое чрезвычайно любопытно, потому что связывает Великую Французскую и Великую Российскую революции на «генетическом уровне». Дело в том, что по линии матери, Софьи Борисовны Делоне, её дети, Лиза и Дмитрий, были праправнуками коменданта Бастилии, Бернара де Лоне, убитого 14 июля 1789 года революционным народом. Сын злосчастного коменданта служил в армии Наполеона лекарем и в 1812 году вместе с этой армией оказался в России и был взят в плен. Здесь его фамилия из де Лоне превратилась в Делоне, здесь он женился, и у него родился сын, Борис Делоне, тоже ставший врачом.

Его дочь, Софья Борисовна вышла замуж за казачьего генерала, Юрия Пиленко, у которого под Анапой было имение. После смерти мужа, Софья Борисовна переехала в Санкт-Петербург, где жила её сестра, фрейлина Двора. Елизавета Юрьевна вышла замуж за сына влиятельного адвоката, масона и активного политического деятеля В.Д. Кузьмина-Караваева.

Его сын, Д. В. Кузьмин-Караваев, вращался в богемных кругах поэтов Серебряного века и был другом поэта Н.С. Гумилева, имение которого в Тверской области находилось поблизости от имения Кузьминых-Караваевых. В круг поэтов-акмеистов входил также Б.М. Зубакин, мистик и тамплиер. Гумилев, Зубакин и Д.В. Кузьмин-Караваев основали поэтическое, с оттенком мистики, общество под названием «Цех поэтов», участницами которого были и первая жена Гумилёва, Анна Горенко, и жена Д. В. Кузьмина–Караваева, Лиза Пиленко. Та и другая тоже писали стихи. Елизавету Юрьевну знали и ценили Блок, Волошин, Эренбург.

Прошло немного времени, и обе поэтессы разошлись со своими первыми мужьями. Муж Лизы стал членом РСДРП, большевиком. Лиза, неизвестно от кого, родила дочь, Гаяну. Сразу после Февральской революции она вступила в партию эсеров, как и многие из интеллигентов. Весной 1917 года Елизавета Юрьевна с маленькой дочерью уехала из Санкт-Петербурга в Анапу, к матери. Там она приняла самое активное участие в партийном движении. На выборах в новую, демократическую, Городскую Управу, она была избрана от партии эсеров, мало того, получила пост городского Головы.

Тогда же она познакомилась со своим вторым мужем, членом Кубанской Рады, Данилой Скобцовым, бывшим станичным учителем. Зимой 1918 года к власти в Анапе пришли большевики, Кузьмина-Караваева пост головы не оставила. Более того, она стала комиссаром по народному образованию и поддержала идею национализации, как своего имения, так и одного частного санатория.

Однако осенью 1918 года Кубань опять заняли “добровольцы” во главе с Деникиным. Начался «белый террор». И бедная Кузьмина-Караваева стала одной из его жертв. Её арестовала деникинская контрразведка. Какое-то время она просидела в тюрьме, потом была выпущена под залог и жила под угрозой смерти при попытке к бегству. Белые обвинили её в сотрудничестве с большевиками, в комиссарстве и участии в национализации частного санатория.

Весной 1919 года она предстала перед военно-окружным судом. На основании приказа Краевого Правительства (членами коего, кстати, были и Юрий Коробьин, и Данила Скобцов), прокурор потребовал смертной казни для подсудимой. Защитником на процессе выступил Ю.А. Коробьин, возможно, по просьбе Скобцова, но не исключено, что по поручению местных эсеров. В своей речи на суде он сказал, что её комиссарство было вынужденным, что, оставаясь на своём посту, она смогла спасти жизни многих людей — учителей, офицеров — и, в сущности, выполняла свой долг перед «общечеловеческой культурой». Затем он сравнил её со своим любимым философом — Иммануилом Кантом, который де тоже пережил оккупацию Кёнигсберга вражескими войсками, но, оберегая храм науки, продолжал и при оккупантах читать лекции в Университете. Свою речь он закончил так: «То, что сделал большой Кант в большом Кёнигсберге, сделал маленький человек для маленькой Анапы».

Кант, видимо, произвёл громадное впечатление на присутствующих, потому что прокурор смягчился, а приговор суда и вовсе оказался чисто символическим — две недели ареста. А через три месяца Кузьмина-Караваева и Скобцов обвенчались в Екатеринодаре. В ту пору он уже был министром земледелия в Кубанском правительстве.

Весной 1920 года Екатеринодар вторично был взят большевиками, и на этот раз окончательно. Скобцовы, как и многие другие деятели Кубанской Рады, попали из огня да в полымя. Деникин и его команда жестоко, вплоть до казней, продолжали бороться с «самостийниками», а с севера напирали большевики, от которых тоже было трудно ожидать пощады. Елизавета Юрьевна была беременна, но Скобцову удалось вывезти семью — жену, падчерицу и тёщу — на итальянском пароходе из Новороссийска в Поти, откуда они с большим трудом добрались до Тифлиса. В Тифлисе у Скобцовых родился сын, в честь деда Ю. Пиленко названный Юрием. Потом через Турцию они уехали в эмиграцию, сначала жили в Сербии, где родилась их дочь Надя, а потом добрались до Парижа, где благополучно жили до начала войны.

В Париже бывшая поэтесса и эсерка, увлеклась религиозно-философскими проблемами, постриглась в монахини и получила новое имя Мария, в честь Марии Египетской. Но жила она не в монастыре, а по-прежнему в своём доме. В церковных кругах её зовут не иначе, как мать Мария, и считают святой. Во время последней войны мать Мария погибла в немецком концлагере в Регенсбруке. Её дочь, Гаяна, в конце 1930- годов вернулась на родину в Советский Союз, будучи убеждённой коммунисткой, но вскоре умерла от болезни. Во Франции умерла и вторая дочь матери Марии, а во время войны в лагерях погиб сын, Юрий Данилович Скобцов. 

 

 

ЧЕМ ДЕЛО КОНЧИЛОСЬ?

 ЗЕМЛИ, УТРАЧЕННЫЕ В ХОДЕ ВОЙНЫ 1914-1920 г.г. 

 

 

За счет бывших ИМПЕРИЙ, Австро-Венгерской и Российской, образовались ряд НОВЫХ государств, многие из которых никогда не существовали.  Бывшая колония Швеции,  назвалась Финляндией и ушла из Империи с прибытком — с  Валаамом на Ладоге, Выборгом около Петрограда, с огромными территориями до Берингова моря и мечтой захватить Карелию вместе с Мурманском.

В  Прибалтике эсты (родственные племени финнов) переименовали Ревель в Таллин и объявили Эстляндскую губернию республиков  Эстония, заодно прихватив древний.  Латвия возникла на территории Лифляндской губернии вместе с немцами, потомками Ордена Меченосцев, построившими Ригу и прочие города. Бедная Литва перенесла свою столицу в Ковно (Каунас), так как ненасытная Польша оттяпала у неё древнюю столицу Гедимина —  Вильну. Пострадала и Белорусь, не успев родиться, — Польша отхватила у неё Гродненскую губернию, на Украине —  Львов и Прикарпатье, а Чехии часть Силезии.  ГЕРМАНИЯ  потеряла кусок своих территорий в Польше и в Поморье, где  Польша «прорубила себе окно к морю», тем самым отделив от Германии Восточную Пруссию.  

АВСТРИЮ расчленили на большие куски, так что об этой Империи мы теперь знаем только из школьных учебников. Чехов, моравов и словаков объединили в одну, дотоле неведомую страну Чехословакию. К Румынии присоединили Бессарабскую губ. вместе с молдаванами и г. Кишиневым. От Венгрии кое-что отрезали по краям. И, наконец, на Балканах учинили королевство Югославию, свалив в одну кучу хорватов, словенцев, боснийцев, сербоа и македонцев (чсть из которых досталась Греции, а другая часть — Болгарии.

Как видно по карте, Британия, Франция и их враги, Германия и Италия, можно сказать, остались «при своих». Выиграли от войны Финны, Румыны и более всех Поляки. И  повсюду победители заложили бомбы с часовым механизмом, которые последовательно стал  приводится  в действие через десять лет. Правители и стратеги знали, что Первая Мировая не закончена, что она продолжается, но для удобства новых поколений они все же договорились считать 1 сент. 1939 г. началом Второй Мировой, а после неё, без перерыва, продолжили Мировую Столетнюю войну, придумав для неё, ради смеха, эпитет «холодная».  

 

Далее