Текст с фотографиями есть в PDF см. на стр. 99 в Истории театра «Летучая мышь»
КУКОЛЬНЫЙ СПЕКТАКЛЬ
28 декабря 1975
ДО ТРЕТЬИХ ПЕТУХОВ
или «Как Иван-дурак за справкой ходил»
По сказке Василия Шукшина
Сценарий Натальи Михайловой
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
В повести-сказке В. Шукшина, «До третьих петухов» Иван–дурак должен доказать своё право на место в библиотеке, добыв справку у Мудреца, что он умный… Иван, подчиняясь чужой воле, отправляется за справкой. … Герой должен пройти через ряд испытаний, которые по мере развития сюжета усложняются. Иван встречает на своём пути «избушку на курьих ножках, а вокруг кирпич, шифер, пиломатериалы всякие». Шукшин сразу сопрягает в сознании читателя условное, фантастическое и вполне современные бытовые реалии. За повествованием о необычных злоключениях героя отчетливо проглядываются уродливые сцены сегодняшней жизни.
В избушке ожидает Ивана и первое испытание-встреча с Горынычем. У Шукшина встреча Ивана с Змеем Горынычем – это его первое отступление перед злой силой, первое унижение, которое выпадает на пути «за справкой». «В душу как вроде удобрение свалили, – грустно сказал он.- Вот же тяжко! Достанется мне эта справка…». Испытанное унижение оборачивается новой силой взрыва, и Иван, не обращая внимания на предупреждение встреченного по пути Медведя, отправляется к чертям. Надо сказать, что Иван так ни разу и не прислушивался к мудрому голосу Ильи Муромца, который сердцем чует его беду.
Встреча с чертями становится очередным поражением и унижением Ивана, который берёт «грех на душу»- учит чертей, как проникнуть в монастырь.
Важное место в сказке занимает Мудрец – образ-гротеск. Мудрец-это определённый социальный тип, паразитирующий на уважительном отношении к науке. Он «имеет» власть, не снившуюся никакому фантасту: Мудрец может «разрешить» вулкану извергаться или считать «недействительным» любой факт.
Именно Мудрец оказывается той власть имущей силой, которая подводит теоретическую базу под действия чертей: – Тут, очевидно, следует говорить не о моде,– заговорил старик важно и взволнованно, – а о возможном положительном влиянии крайне бесовских тенденций на некоторые устоявшиеся нормы морали… – Конечно! – воскликнул черт, глядя на Мудреца влюбленными глазами. – Конечно, о возможном положительном влиянии…».
Те, кто стоит поближе к Мудрецу, не испытывают пред ним никакого священного трепета. Чёрт ещё выказывает нарочитое почтение, но в компании молодых лоботрясов, в которой развлекался Мудрец, его ни в грош не ставят. Мудрец, привел Ивана в компанию современных бездельников, что с его помощью развеселить Несмеяну. И когда ему это не удалось, он пустился «на очень и очень постыдный выверт – решил сделать Ивана посмешищем», т.е. решил унизить его. Тут впервые Иван выходит победителем и, пока молодые люди раздевают Мудреца в поисках «лишнего ребра», забирает печать.
Вроде бы цель достигнута: добыта не справка даже, а знак власти Мудреца – печать. Но счастливым концом сказка не завершается. Шукшин отправляет своего Ивана в обратный путь, чтобы он прошёл той дорогой, по которой шагал к Мудрецу. Чтобы набраться ума-разума, Иван должен ещё увидеть и понять, что оставил он после себя, безоглядно исполняя чужую волю стремясь к справке. Когда Иван приближается к монастырю, то слышит разудалую песенку чертей.
Шукшинский Иван шёл и плакал — так горько было на душе. «Эх-а!- сокрушался Иван. И даже заплакал.- Сколько же я на душу взял… За один-то поход. Как же мне тяжко!…».
ОТРЫВКИ из сказки В. Шукшина
Сцена 1. В БИБЛИОТЕКЕ
Как-то в одной библиотеке, вечером, часов этак в шесть, заспорили персонажи русской классической литературы. Как только библиотекарша ушла и закрыла библиотеку на замок, персонажи тут же соскочили со своих полок, задвигали стульями…
– В темпе, в темпе! – покрикивал некто канцелярского облика, лысый. – Продолжим. Кто еще хочет сказать об Иване-дураке? Просьба: не повторяться. И – короче. Сегодня мы должны принять решение. Кто?
– Позвольте? Я сама тоже из крестьян, – начала Бедная Лиза, – вы все знаете, какая я бедная… Мне стыдно, что Иван-дурак находится вместе с нами. Сколько можно?! До каких пор он будет позорить наши ряды? Пускай достанет справку, что он умный, – сказала Лиза.
Тут все одобрительно зашумели: «Правильно! Пускай достанет! Или пускай убирается!…»
– Какие вы, однако, прыткие, – сказал огромный Илья Муромец. Он сидел на своей полке – не мог встать. – Разорались. Где он её достанет? Легко сказать…
Лысый, который вел собрание, сердито стукнул ладонью по столу. – Илья, я тебе слова не давал!
– А я тебя не спрашивал. И спрашивать не собираюсь. Закрой хлебало, а то в раз заставлю чернила пить. И промокашкой закусывать. Крыса конторская.
– Ну, начинается!.. – недовольно сказал Обломов. – Илья, тебе бы только лаяться. А чем плохое предложение: пускай достанет справку. Мне тоже неловко рядом с дураком сидеть. От него портянками пахнет… Да и никому, я думаю, не…
– Цыть! – громыхнул Илья. – Неловко ему. А палицей по башке хошь? Достану!
– Междоусобица, – сказал Лишний. – Пропадем.
– Кто пропадет? –Илья тоже не видел опасности, о какой говорил Лишний. – Сиди тут, гусарчик! А то достану тоже разок…
– Требую удовлетворения! – вскочил Лишний. – Этот сидень карачаровский меня оскорбил.
– Сядь, – сказал и Обломов. – Чего с Иваном-то делать?
Все задумались. Иван-дурак сидел в углу, делал что-то такое из полы своего армяка, вроде ухо.
– Думайте, думайте, – сказал он. – Умники нашлись… Доктора.
– Не груби, Иван, – сказал Конторский. – О нём же думают, понимаешь, и он же еще сидит грубит. Как ты насчет справки? Может, сходишь, возьмешь?
– Где?
– У Мудреца… Надо же что-то делать. Я тоже склоняюсь…
– А я не склоняюсь! – бухнул опять Илья. – Склоняется он. Ну и склоняйся сколько влезет. Не ходи, Ванька. Чушь какую-то выдумали – справку… Кто это со справкой выскочил? Лизка? Ты чего, девка?!
– А ничего, – воскликнула Бедная Лиза. – Если ты сидишь, то и все должны сидеть? Не пройдет у вас, дядя Илья, эта сидячая агитация! Надо что-то делать!
Илья нахмурился и проворчал: «Какая-то «сидячая агитация»… Выдумывает чего ни попадя. Какая агитация?
– Да такая самая! – вскинулся на него Обломов. – Сидячая, тебе сказали. Помолчи, пожалуйста. Надо, конечно, что-то делать, друзья. Надо только понять: что делать-то?
– А пошли на Волгу! — крикнул вдруг какой-то гулевой атаман. — Сарынь на кичку!
– Сядь! – обозлился Конторский. – А то я те покажу «сарынь». Задвину за шкаф вон – поорешь там. Еще раз спрашиваю: что будем делать?
– Иди ко мне. Атаман, – позвал Илья казака. – Чего-то скажу.
– Предупреждаю, – сказал Конторский, – если затеете какую-нибудь свару… вам головы не сносить. Тоже мне, понимаешь, самородки.
– Только не делайте, пожалуйста, вид, – с презрением молвил Онегин, обращаясь к Илье и к казаку, – что только вы одни из народа. Мы тоже – народ.
— Айда на Волгу! — кликнул опять Атаман. — Хоть погуляем.
– Сиди, – сердито сказал Обломов. – Гуляка… Все бы гулять, все бы им гулять! Дело надо делать, а не гулять.
– А-а-а, – вдруг зловеще тихо протянул Атаман, – вот кохо я искал-то всю жизню. Вот кохо мне надоть-то… – И потащил из ножен саблю. – Вот кому я счас кровя-то пущу…
Все повскакали с мест… Акакий Акакиевич птицей взлетел па свою полку, Бедная Лиза присела в ужасе и закрылась сарафаном… Онегин судорожно заряжал со ствола дуэльный пистолет, а Илья Муромец смеялся и говорил: «О-о, забегали?! Забегали, черти драповые?! Забегали!» Обломов загородился от казака стулом и кричал ему, надрываясь: «Да ты спроси историков литературы! Ты спроси!.. Я же хороший был! Я только лодырь беспросветный… Но я же безвредный!»
– А вот похлядим, – говорил Казак, – похляди-им, какой ты хороший: хороших моя сабля не секёть.
– Бей, казаче! – гаркнул Илья Муромец. – Цеди кровь поганую!
И бог знает, что тут было бы, если бы не Акакий Акакиевич. Посреди всеобщей сумятицы он вдруг вскочил и крикнул: «Закрыто на учёт!» И все замерли… Опомнились. Казак спрятал саблю. Обломов вытер лицо платком, Лиза встала и стыдливо оправила сарафан.
– Азия, – тихо и горько сказал Конторский. – Разве можно тут что-нибудь сделать! Спасибо, Акакий. Мне как-то в голову не пришло – закрыть на учет. Продолжим. Лиза, ты чего-то хотела сказать…
– Я предлагаю отправить Ивана-дурака к Мудрецу за справкой, – сказала Лиза звонко и убежденно. – Если он к третьим петухам не принесет справку, пускай… я не знаю… пускай убирается от нас.
– Куда же ему? – спросил Илья грустно.
– Пускай идет в букинистический! – жестко отрезала Лиза.
– Только так. Иван – тоже жестко сказал Конторский. – Иди.
Иван посмотрел на Илью. Илья нагнул голову и промолчал. И Казак тоже промолчал.
– Иди, Ванька, – тихо сказал Илья. – Ничего не сделаешь. Надо идти. Вишь, какие они все… ученые. Иди и помни: в огне тебе не гореть, в воде не тонуть… За остальное не ручаюсь. Иван, иди смело – я буду про тебя думать. Где тебя пристигнет беда… Где тебя задумают погубить, я крикну: «Ванька, смотри! » А ты мой голос услышишь.
Иван вышел на середину библиотеки, поклонился всем поясным поклоном… Подтянул потуже армячишко и пошел к двери.
– Не поминайте лихом, если где пропаду. Прощайте, – сказал Иван с порога. И вышел.