История Театра. Эпилог. Приложения

 

Прослушать аудио-запись «Душевные послания»:
1) Чижовым >>
2) Самотека >>
3) Автору-77 >>

 

Э П И Л О Г

 

Пользуйся днём, который тебе показался прекрасным.

 Луцилий, друг Сенеки 

 

На «Разбойниках» история театра «Летучая мышь» и закончилась. В 1983 г. на Святки мы поставили ещё один кукольный спектакль по сказке Сельмы Лагерлёф «Четвертый волхв». – Но это уже был «последний вздох» нашей «Летучей мыши».

После изгнания из Муранова меня взяли на работу в Краеведческий музей (МОКМ), расположенный в стенах Воскресенского монастыря Новый Иерусалим. Там я стала обрабатывать монастырский архив, и очень этим увлекалась. Писала статьи по истории Церкви, главным образом, по истории расколов и сект. А в 1987 году я заболела полиневритом и не смогла ходить.

В стране началась «перестройка», мы стали встречаться друг с другом всё реже и реже, главным образом, потому что расходились в оценках происходящих событий. В 1988 году я попробовала ещё раз всех собрать под предлогом 20–летнего юбилея театра, но уже не помню, что из этого вышло. Наверное, мы всё же собрались, о чем свидетельствует написанная Журой по этому случаю поэма, приведенная в начале.

И теперь в Эпилоге (для симметрии) я ещё раз повторю то, с чего начала свое Предисловие.

ТАСС и Дирекция театра «Летучая мышь» уполномочены заявить, что всё, о чём в этой книге говорится с серьезным видом, на самом деле, изначально было всего лишь ИГРОЙ В ТЕАТР. Как говорят дети, играя, – это всё «понарошку».

Мы играли не только театр–кабаре с его маскарадами и пародиями. Мы пробовали «играть в кино», в кукольный театр и в цирк, в японский театр НО и в средневековую мистерию. Со временем мы стали издавать Журнал «Летучая мышь». В нем сохранились элементы игры, но его содержание игрой уже назвать было нельзя. Слишком многие материалы затрагивали политические темы, как из прошлого, так и из современности. В конце 1970–х годов, по примеру выставок андерграунда, в фойе «Летучей мыши» мы раза два сыграли ещё и «в Вернисажи», где были представлены работы наших художников. С появлением в труппе пианистки Вивианы Софроницкой, дело дошло до музыкальных Конкурсов, концертов и пения хоралов Баха.  И «только в области балета» мы свои силы не опробовали.

При составлении этой книги я постоянно обращалась в Интернет за справками по той или иной постановке и, таким образом, впервые осознала, что в нашем репертуаре отразилась вся история европейского театра.  Думая, что эта информация может быть кому–либо интересной, а главное, для себя самой, эти справки я поместила в книге в виде Приложений. Там можно найти много любопытного.

Итак, в 1990–е годы нас уже ничто не объединяло. Мне оставалось только с грустью вспоминать строки Э. Ростана из его стихотворения «Прекрасный ужин»:

Наш праздник был хорош, хорош своей печалью,
Как всё, что кончиться и умереть должно…

В 1991 году, пребывая в грусти и печали, я подумала, что играть в «Летучую мышь» я могу и одна. Тогда я и написала свой роман – не роман, но нечто под названием «Усадьба». В нём было много автобиографического, и потому немало места было отведено театру «Летучая мышь».

В 2007 году появилась возможность издать этот роман в частной типографии. Затем последовали и другие книги. К настоящему времени  изданы 6 книг. Естественно, я тут же воспользовалась возможностью продолжить свою любимую игру. На этот раз в виде Издательства «Летучая мышь». А совсем недавно я купила диктофон и открыла с тем же знаком ещё и Радиостанцию «FM-ЛМ».

Так что теперь ЛЕТУЧУЮ МЫШЬ вполне можно было бы назвать модным словом – Медиа–холдинг – ведь этот «проект» (ещё одно модное словечко), хоть и понарошку, а все же объединил разные средства информации, такие как:

ТЕАТР — КИНОСТУДИЯ — ЖУРНАЛ —
ИЗДАТЕЛЬСТВО — САЙТ

«Аналогий–то, покуда, не описано в печати!»как сказал наш Поэт.

Правда, в словаре упор делается на то, что это – массмедия, то есть средства массовой информации, а «Летучая мышь», надо сказать, как раз массовой никогда не была. В нашем театре бывало – не более 50 зрителей. Читателей журнала «Летучая мышь» было ещё меньше – не более 20 человек. Тиражи моих книг не превышают 25 экземпляров, а читают их не более 5 человек. Наконец, с Радиостанцией массовость достигла своего нижнего предела – её слушает всего 1 (один) человек, то есть я сама. На всякий случай, ещё раз напомню, что это тоже шутка. Как впрочем, и вся эта книга, в которой для солидности приведено множество подлинных документов и справок, но при этом она всё же является ни чем иным, как продолжением детской игры.

Завершая, историю моего любимого детища, не могу не сказать о том, что составление этой книги доставило мне огромное удовольствие. Как весело и беспечно мы жили! Просто удивительно. И я так рада, что мне удалось всё собрать и всех запечатлеть на этих страницах. Столько радостных воспоминаний нахлынуло.  И часто вспоминаются стихи Ольги Чуминой «Вечерняя печаль»:

… Пережитое всё – действительно ли было
иль, может быть, оно лишь смутным было сном?
И, как сливаются в вечернем небе краски,
как очертания ― в прозрачной полутьме,
так впечатления слились теперь в моём уме,
и я не отличу действительность от сказки.

На всё печаль души набросила покров,
неразрываемый покров воспоминаний,
и жаль мне радостей, и жаль былых страданий
в смятенном сумраке прозрачных вечеров.

 

P.S.  Прощай,  неведомый читатель!

А.Н. Апухтин 1867. 

БУДУЩЕМУ ЧИТАТЕЛЮ 

Хоть стих наш устарел, но преклони свой слух
И знай, что их уж нет, когда-то бодро певших:
Их песня замерла, и взор у них потух,
И перья выпали из рук окоченевших!

Но смерть не всё взяла. Средь этих урн и плит
Неизгладимый след минувших дней таится:
Все струны порвались, но звук ещё дрожит,
И жертвенник погас, но дым еще струится…

 

P.S. S. Прошу простить за такие грустные стихи. Уж очень они мне нравятся.