1917 и 1993. Распад Империи и Распад СССР-СНГ.

 

 

 

 

РАЗДЕЛ ТЕРРИТОРИИ

Современная Россия.

 

 

Не перо пишет, не чернильница — пишет горючая слеза.

В семь лет перебедовали семьдесят семь бед.

Русские поговорки.

 

… Они кричат, они грозятся:

«Вот к стенке мы славян прижмем!»

Но,  как бы им не оборваться

В задорном натиске своем!…

Ф.И.Тютчев  «Славянам»,  1867

 

Академик М.К.Любавский в своем «Обзоре истории русской колонизации» излагает ее с древнейших времен и до начала ХХ века, то есть до того времени, когда Русское государство было Российской империей. С начала ХХ века Россия пережила Революцию 1917г. и в 1922г. стала Союзом Советских Социалистических Республик. После войны 1941-45г.г. мир разделился на два лагеря и между ними началась так называемая «холодная война». Она длилась до 1985г., то есть 40 лет, и привела сначала к уничтожению социалистического лагеря (1989г.), а затем к распаду Советского Союза (1991г.). Теперь то, что от России осталось называется Российской Федерацией.

Поражение Советского Союза в «холодной войне» можно рассматривать, как один из эпизодов истории ХХ столетия и результат борьбы между двумя разными экономическими системами. Или видеть в этом событии очередной этап многовековой борьбы двух разных типов цивилизаций. Учение Н.Я. Данилевского о культурно-исторических типах — славянском и европейском, о неизбежности борьбы между ними, позволяет взглянуть на результаты очередной войны Запада против России и славянства с этих более широких позиций. Попробуем это сделать.

 ♦

БИТВА ЗА МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО

В XIX в., когда Данилевский писал свою книгу, многовековое противостояние между двумя цивилизациями (европейской и славянской) усилилось. Для тех, кто понимал сущность событий, было очевидно, что борьба будет продолжена. В то время панслависты, в том числе Данилевский и Тютчев, полагали, что она сосредоточится вокруг так называемого Восточного вопроса. Решение этого вопроса они видели в создании Всеславянского Союза под эгидой России со столицей в Константинополе. Другим цивилизациям — Китаю, Индии, мусульманскому миру — в то время никто не придавал значения, потому что почти весь мир представлял собой одну огромную колонию, разделенную на куски между романо-германскими народами. Единственным исключением была Российская империя. При всей ясности мысли ни Данилевский, ни Тютчев не могли предвидеть возможности не только ее завоевания и превращения в колонию Запада, но даже прекращения монархического правления в России.

Предрекаемая Данилевским борьба России с Европой действительно произошла и вылилась в ряд внешних войн (с Турцией, Японией, Германией) и внутренних революций (1905, 1917, Гражданская война до 1920г.).

 

Падение и распад Российской империи так же, как сейчас распад Советского Союза, идеологи Европы и западники в самой России, объясняют причинами внутренними и считают результатом разложения двух империй: «тюрьмы народов» (России) и «империи зла» (Советского Союза). Теперь следует ожидать третьего названия для все еще огромного государства — Российской Федерации, чтобы обосновать ее разрушение и колонизацию. Но это дело ближайшего будущего, а мы говорим о недавнем прошлом и настоящем.

 

 

Не будет преувеличением воспринимать текущее десятилетие, как переломное не только для России и славянства, но и для всех народов Мира. Ощущение напряженности, опасности и ожидания гибели охватило не только христианские народы, всегда ожидавшие второго пришествия Христа и в событиях, подобных современным, искавшие приметы последнего времени. Если раньше бесовщина разыгрывалась на части планеты, то теперь она охватила ее всю. Богоборчество приобрели всемирный характер из-за унификации самого уклада жизни. Современная техника позволяет не только контролировать жизнь отдельных народов и частных лиц, но, после определенной психической обработки, манипулировать ею.

В этих условиях ясное понимание, если не причин того или иного явления, то хотя бы источника их, скорее может прийти на путях, ведущих в прошлое, потому что настоящее слишком близко, а потому непонятно, будущее же непознаваемо, потому что в руцех Божиих. В прошлом мы можем находить аналогии и искать исторические корни современных явлений. Ради удобства можно разделить явления на внешние и внутренние, хотя одни с другими зачастую переплетаются.

Для России и славянства в целом внешними являются: отношения с европейской цивилизацией, претендующей на всемирное господство при полном и окончательном богоотступничестве. Затем — с миром мусульманским, который, не будучи христианским, оказывает яростное сопротивление западной цивилизации и может стать союзником России в этой борьбе или, наоборот, врагом, как пока мы видели в Сербии, Чечне, Афганистане и, возможно, в недалеком будущем увидим в Средней Азии. Древнейшая, а по своей многочисленности просто устрашающая, цивилизация Китая остается чуждой нам, несмотря на «вечную дружбу» при коммунистических вождях.

Если исходить из целей «всемирной цивилизации», то распад Советского Союза и даже будто бы назревающий распад остатков Российской империи, как это не покажется странным, возможно, не смертелен. У Н.Лескова в очерке «Железная воля» есть удачный образ: Русь, русские — это тесто, а тесто разрубить трудно оно неизменно соединяется в одно целое. Этим обычно заканчивались предыдущие попытки разъединить Россию в 1612 и 1917 годах. Для людей того времени, особенно для тех, кто не принял Революцию или пострадал от нее, событие было явно отрицательным. Казалось, все погибло. Но далеко не все явления, а тем более их последствия, допустимо столь решительно оценивать, если мы во всем видим волю Божию, Промысел Божий. И вот теперь, когда нам вновь кажется, что все погибло, мы начинаем осознавать то положительное и жизнеутверждающее, что произошло  после создания Советского Союза. Россия не только не погибла — она стала еще более могучим государством, Советский Союз объединил почти все земли, принадлежавшие Российской империи. Исторический опыт позволяет надеяться на то, что и эта, третья по счету, попытка расчленить Россию не удастся.

Что же касается славянского культурно-исторического типа, то, судя по всему, его расчленить удалось. По крайней мере на настоящий момент говорить о создании Всеславянского Союза со столицей в Константинополе — мечте панславистов XIX в. — не приходится. И не только из-за внешних препятствий, а по причине полного нежелания самих славян объединяться. Более того, в связи с их страстным желанием броситься в объятия Европы и США, чтобы избежать малейшей возможности оказаться в объятиях России. Можно даже сказать, что раздробленность славян прогрессирует — в Европу побежали не только давно онемеченные и окатоличенные поляки, чехи, хорваты и словенцы, но и сами русские — все три их разновидности: малороссы, белоруссы и великороссы (если таковые есть на свете, а не выдуманы историком Костомаровым). Если они есть, то бегут в этом направлении вместе с новым народом — россиянами, который и не монолит, и не конгломерат, но гастрономическое понятие — винегрет или компот из сухофруктов.

Русские, конечно, сохранились, но настолько затаились и, как когда-то «чудь в землю ушла», так и ныне с русскими, — то ли они есть, то ли нет; не разберешь, «кто наш, а кто от супостат наших». Возможно, русский не изменяет своему характеру и живет по своим поговоркам: «Русский терпелив до зачина» и «Русский задора ждет».

Возвращаясь к Данилевскому, нужно отметить, что совершенно неизвестно, как бы он сам отнесся к Советскому Союзу — как к объединителю славянства, или как к его разрушителю. Во втором случае придется признать, что многовековая борьба закончилась в1917 г. с падением монархии и империи, и славянство (как культурно-исторический тип) уже тогда закончило свое существование.

ЕВРОПЕЙНИЧАНИЕ — БОЛЕЗНЬ.

В новой ситуации трагедия поражения славян заключается в том, что почти все народы этого культурно-исторического типа не воспринимают случившееся, как поражение, а наоборот, считают победой и радуются возможности слиться с грядущей всемирной цивилизацией, стать ее равноправными членами и в конце концов раствориться в ней, чтобы вкушать плоды ее технических и культурных достижений. Если расценивать такое восприятие случившегося, как признак утраты национального самосознания, то настоящее положение выглядит, как смертельный исход затяжной болезни — европейничания, о которой говорил Н.Я.Данилевский. Сразу надо отметить, что изначально эта болезнь таковою не считалась именно в среде ею заболевших, а такое отношение к заболеванию в медицине отмечается в случае психиатрических, а не соматических (то есть телесных) заболеваний.

Однако, вне зависимости от исходной точки зрения, следует помнить о том, что западничество — первично, а славянофильство — вторично, являясь по сути ответной реакцией народного организма на проникшие извне вирусы. Пока организм был здоров, иммунная система не включалась. Она заработала сразу после вторжения вирусов и действовала успешно некоторое время. В XIX в. Данилевский уже отмечает «неполное здоровье России». Далее он пишет:

«Она не страдает, правда, неизлечимыми недугами, из которых нет другого исхода, — как этнографическое разложение, но одержима однако же, весьма серьезною болезнью, которая также может сделаться гибельною, постоянно истощая организм, лишая его производительных сил. Болезнь эта тем более ужасна, что… угрожает ему, если не смертью, то худшим смерти — бесплодным и бессильным существованием».

О том же самом коротко и выразительно говорит русская пословица:

«Что немцу — здорово, то русскому — смерть«.

Поэтому многое, заимствованное Петром I из Европы, что выглядело привлекательным и здоровым для «немцев», оказалось губительным для русских. При этом болезнь, характер которой проявляется в употреблении слова «одержимый» (одержимый бесом, бесноватый) — названа Данилевским европейничанием. Та свойственная романо-германскому типу насильственность, о которой говорит Данилевский, как о наиболее резкой черте психического строя европейских народов, проявилась на всех поприщах их исторической жизни: в одержимости инквизиции, натиска на Восток и уничтожения западных славян, их насильственном окатоличивании; в безумной жестокости европейской колонизации, сопровождавшейся уничтожением племен и народов и работороговлей. В богоборческой по сути Реформации эта бесноватость выразилась в пышном расцвете индивидуализма и в жажде наживы, прикрывшейся лозунгом «торговля — двигатель прогресса». Золотой телец стал символом Европы, ее идолом, которому она принуждает поклоняться все народы, все племена.

 

ДВА ЛАГЕРЯ — ДВА НАРОДА

Реальность борьбы между Европой и Россией позволяет рассматривать Революцию 1917г. как первую, и на первый взгляд, удавшуюся попытку достичь цели. Революцию возглавили либералы-западники, а завершили большевики-интернационалисты. Но вопреки ожиданиям Европы, борьба вышла за рамки Восточного вопроса и приобрела ко времени окончания Второй Мировой войны глобальный характер.

Гибель Российской империи и свержение монархии обернулось не ослаблением России, а невиданным дотоле ростом ее могущества. Россия не только смогла восстановить разрушенное во время Революции государство, но и создать огромный «социалистический лагерь», или Всеславянский Союз в терминах Данилевского. Этот «лагерь» к концу 40-х годов занимал большую часть Европы (граница проходила по линии расселения славян в XI в., до их завоевания и колонизации романо-германскими народами) и большую часть Азии (Сибирь, Средняя Азия, Китай, Корея, Вьетнам). В сферу влияния Советского Союза входили также многие бывшие колониальные страны, получившие независимость после войны (страны Ближнего Востока, часть стран Африки и затем Куба — наш форпост в Западном полушарии).

К середине века силовой центр Европейской цивилизации переместился в США. На языке коммунистической пропаганды страны, представлявшие европейскую цивилизацию, назывались «капиталистическим лагерем«. Но так как эта цивилизация претендовала на всемирное господство, то она сам себя назвала Мировым Сообществом, а для морального оправдания борьбы с Россией — «оплотом демократии». В сферу влияния этой второй мощной силы входили так называемые «развивающиеся страны», или страны Третьего мира, — бывшие европейские колонии.

Итак, ко времени окончания Второй Мировой войны и тут же начавшейся «холодной», борьба вышла за рамки европейских интересов. Началась борьба за мировое господство, за создание всемирной цивилизации с демократическим способом управления государством и капиталистическим способом производства. Так как Революцию в России делали представители все той же «всемирной цивилизации» и их российские сторонники, то руководители Советского Союза унаследовали от них и соответствующие лозунги о Мировой Революции и построении коммунизма во всем мире. Лозунг о Мировой Революции был снят еще при Сталине, а после его смерти лидеры социалистического лагеря договорились с Мировым сообществом о «мирном сосуществовании». Естественно, ни та, ни другая сторона полностью друг другу не доверяли и продолжали вооружаться.

После падения «железного занавеса» население обоих лагерей получило возможность в какой-то степени познакомиться с жизнью в противоположном лагере и сравнить ее с собственной. При этом оказалось, что европейская цивилизация построила «капиталистический рай», а славянская — «социалистический ад». Так, во всяком случае, казалось многим жителям страны Советов. Пропаганда против России персонифицировала именно в ней все мировое зло, следуя многовековой традиции. Под прикрытием «христианских ценностей», которые открыто не преследовались, но фактически были отброшены за ненадобностью, Запад претендовал на звание христианской цивилизации. Но для будущей всемирной цивилизации требовалась совсем другая религия, а потому идеи экуменизма получили организационное оформление. Крайняя «либерализация» всех сфер жизни под лозунгом борьбы за «права человека» и разного рода «меньшинств» сопровождалась с одной стороны утверждением гегемонии капитала и его структур (типа МВФ), а с другой — распространением по всей планете антихристианских сект, безнравственности, разврата, сатанизма.

Так дело происходило в «капиталистическом раю». В «социалистическом аду» в полном соответствии с безбожными установками его устроителей, религия была запрещена, верующие и Церковь преследовались. При всем этом ни о какой «либерализации» речи не было, секты были запрещены, тунеядство, разврат, порнография и проституция преследовались в уголовном порядке. Церковь, несмотря ни на что, выжила. По указанию властей вступила во Всемирный Совет Церквей (ВСЦ). Режим ослабил давление на нее к концу 80-х годов, но это ослабление не имело своей целью восстановить Православие в народе. Одновременно руководители СССР взяли курс на дальнейшее сближение с Западом и, чтобы ублажить Мировое Сообщество, принялись за «либерализацию». Сначала из «всемирной помойки» во все щели потекли грязные струйки. Наконец, в середине 80-х годов плотина рухнула. Народы Советской страны были «осчастливлены» целыми потоками зловонной жижи, которые преподносились прорабами перестройки и реформаторами как «райские плоды».

Так закончился очередной (не обязательно последний) этап борьбы между двумя цивилизациями. Обе, изнуренные Первой Мировой войной и Революциями, нашли внутренние силы для возрождения. При этом гниющая Европа «выбросила» за океан мощный отросток и, продолжая загнивать, сосредоточила там, в США, все свои силы. Что же касается гибели России, то она обернулась созданием нового государства на той же территории. В этом государстве 130 народов представляли собой сложный конгломерат, сцепленный не только насилием государственной власти, но и общностью исторических судеб, единством государственного языка, культуры, системы образования, экономики и идеологии. Этот единый советский народ обладал многими качествами, которые позволяют говорить о реальности его существования при всей очевидности идеологического происхождения самого термина.

… До недавнего времени было принято считать, что давление идеологии и тоталитаризм были присущи только социалистическому лагерю, но на поверку оказалось, что в капиталистическом мире то и другое существовало в не меньшей степени, а в последнее время приобрело размеры, явно превышающие советский тоталитаризм. Население СССР полагало, что лозунги Французской Революции о «свободе, равенстве и братстве» в их стране были лживы и служили лишь прикрытием, а в США и вообще на Западе — искренними и воплощенными в жизнь. Многие, правда, и сейчас так полагают, но реальность не зависит от человеческих мнений.

 

КАПИТУЛЯЦИЯ ЛАГЕРЯ СОЦИАЛИЗМА 

«Счастлив, кто посетил сей мир, в его минуты роковые! — писал Ф.И.Тютчев Цицерону, — во всем величье видел ты закат ее (римской славы) кровавый». Вряд ли сам поэт был бы счастлив, посетив «сей мир» в роковые для России минуты — в 1917 и 1990 годах. Современникам подобных событий трудно испытывать такие чувства. Особенно, когда они видят, что их Отечество и его союзники сдались без боя, в результате предательства, подлой измены руководителей государства. А именно так произошло и с Российской империей, и с Советским Союзом. Сначала в «оплоте социализма», Советском Союзе, затем, как по команде, в его сателлитах, странах Восточной Европы, стали происходить «бархатные революции». В Советском Союзе революция произошла настолько «бархатно», что ее никто не заметил — просто выбрали нового Генсека, а уж он объявил, что началась «перестройка» и нам следует приступить к построению социализма с «человеческим лицом».

Сателлиты ликовали, но советский народ воспринял «перестройку», как очередную идеологическую кампанию. За годы советской власти люди приобрели бесценный опыт — различать самые тонкие оттенки лжи в обещаемой им бочке меда. При советской власти и в условиях социализма, в котором далеко не все усматривали «нечеловеческое лицо», в России родились и выросли несколько поколений. Испытания, выпавшие на долю народов Советского Союза, почти во всех республиках послужили причиной устойчивого недовольства властью, которая отождествлялась с Россией и русскими. Однако те же испытания, пережитые совместно, а также повсеместно добрососедское проживание и смешанные браки, объединили все 130 народов в один советский народ, который реформаторы стали называть «совками».

«Совки», наученные горьким опытом предыдущих десятилетий, от власти ничего хорошего не ожидали, на существеннные благотворные перемены не расчитывали и, потеряв на войне родных, молились об одном:»Лишь бы не было войны!».

Реформаторы, выходцы из партийных рядов, воспользовались старым большевитским лозунгом: «Мир без аннексий!» и тут же заключили очередной «похабный мир», но не в Бресте, а у подножия статуи Свободы. Положительная реакция на это последовала в странах народной демократии, где освобожденные в 1945 году от фашизма (а заодно и от демократии) народы считали себя униженными и оккупированными. Мало того, обворованными, потому что «кормили» Советский Союз. При социализме эти народы прожили недолго — всего 40 лет, а в недрах европейской цивилизации 400.

Как видим, историческое воспитание разных славянских народов имело существенные отличия. Они сказались и на психическом строе их, и на вероисповедании, на всем укладе жизни, в котором сосредоточены характер народа и его мировоззрение. В долгом, растянувшемся на века «натиске на Восток», одни славяне были уничтожены наступавшими европейцами, другие покорились. И когда их лидеры заголосили на площадях о свободе от России, на самом деле они просто желали поменять зависимость от нее на привычную лакейскую в Европейском доме. И как это принято в лакейских, тотчас принялись поливать грязью своих прежних хозяев. Жалкая судьба буферных народов! Она была избрана ими из понятного чувства самосохранения и желания житейского благополучия. Из них, кроме бесстрашных сербов, никто не согласился быть форпостом Православия на Западном фронте.

«Сам меняешь, на себя попеняешь» – так гласит наша пословица. А у бывших славян, возможно, другие пословицы. Так или иначе, члены Варшавского блока в одночасье изменили своим союзническим обязательствам и в настоящее время просятся в другой блок – в НАТО. Вся операция по разрушению Всеславянского Союза заняла буквально минуты, если мерить историческими масштабами: падение Берлинской стены в 1989г. — раз! серия демократических путчей — два! на счет — три! в 1991 году распался Советский Союз.

 

 

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ 

Переходя из внешнего мира во внутренний, мы попадаем в другую систему координат, где сама Россия, как страна колонизующая, выступает в роли внешней по отношению к другим народам. Н.Я.Данилевский совершенно не рассматривает Россию с этой точки зрения, полагая, что народы, вошедшие в ее состав, находились в период завоевания или присоединения на стадии «этнографического материала». Термин Э.Смита «потенциальные нации» звучит более прилично, но по смыслу оба носят оттенок явно предполагаемой неполноценности.

Было бы честнее со стороны ученых пользоваться терминами «культурные» и «дикие» народы, из которых первые, как уже обладающие государственными структурами и военной силой, имеют право завоевывать «диких» туземцев и тем самым, по мнению цивилизаторов, осчастливливать их, приобщая к «культуре».

 

Однако «культурные» народы не спрашивают согласия «диких» на подобное осчастливливание, а сам факт политического могущества, государства со всеми его институтами, и, прежде всего, с насилием и контролем, далеко не всем может показаться положительным.

Но даже, если смириться с такой постановкой вопроса и находить в ней оправдание для колонизирующего народа, нельзя забывать о том, что в процессе колонизации Россия включила в свои границы и народы, обладавшие государственностью и древней культурой.

Таковыми были: в Закавказье — Грузия и Армения; в Средней Азии — Хорезм и Согдиана; на западе — Польша и Литва. Среди них были и народы, исповедовавшие другую веру, и по сути принадлежавшие к другим культурно-историческим типам. А раз так, то по отношению к ним славянская, или, говоря конкретнее, русская культура (вера, язык, весь уклад жизни) была чуждой во всяком случае и враждебной в некоторых. Мало того, для древних народов Закавказья и Средней Азии, прошедших школу эллинизма, Римской империи, а затем византийских провинций, русские могли показаться «дикими». С Прибалтикой и Финляндией вышло и того хуже — они очень рано попали в сферу влияния германских народов, восприняли от них не только веру, но и ненависть к России. Польша и Литва всегда воспринимали свое подчинение России, как унижение, и мечтали о реванше.

Таким образом, наше ближнее зарубежье состоит из бывших Советских республик, когда-то бывших российскими генерал-губернаторствами, а до этого имевших свою государственность и в ряде случаев высокую культуру. Но если мы обратимся к антирусским настроениям, то увидим, что для обвинений в оккупации ни у одного народа не было оснований — ни в Российской империи, где все жители вне зависимости от национальности были равноправными подданными Царя, ни в Советском Союзе, где каждый народ получил, если не независимость, то национальную автономию. Эти поздно присоединенные к России земли не подверглись народной колонизации, их не освоили русские земледельцы, а потому там и не произошло сколько-нибудь существенной русификации.

Мне довелось бывать во всех республиках Советского Союза в 1970-е годы. Повсюду народ говорил на своем языке, по радио передавали национальную музыку, сохранились особенности в жилищах и одежде, в семейном укладе, в мельчайших деталях быта. И в то же время в Прибалтике, Закавказье, Средней Азии и даже на Украине уже тогда, за 20 лет до распада, ненависть к русским подогревалась националистами.

Совершенно очевидно, что Российская империя ни по способу формирования, ни по отношению к своим подданным ничего общего с колониями европейского типа не имела. Это хорошо понимали даже политики Запада, а разговоры о «тюрьме народов» велись в революционной среде, чтобы использовать несуществующий мотив национального угнетения. То же самое повторилось в конце ХХ века.

Канцлер Германии князь Отто фон Бисмарк (1815-1889), бывший в свое время посланником Пруссии в Петербурге писал: «Англичане ведут себя в Азии менее цивилизованно, чем русские; они слишком презрительно относятся к коренному населению и держатся на расстоянии от него… Русские же, напротив, привлекают к себе народы, которые они включают в свою империю, знакомятся с их жизнью и сливаются с ними».

 

Позднее это подтвердил и англичанин, лорд Джордж Керзон (1859-1925). «Россия, — писал он, — бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой… Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость… Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми и низшими расами».

В. Кожинов, из новой книги которого «История Руси, современный взгляд» (М.,1997) взяты эти цитаты, отмечает ошибочность выражения Бисмарка насчет большей «цивилизованности», потому что «речь должна идти не о количественной мере цивилизованности, но о качественно иной цивилизации«, ином культурно-историческом типе. В нем не было понятия о «низших» расах, а потому и в выражении Керзона Кожинов усматривает ложь: русский «не уклонялся от общения с низшими расами», потому что таковых для него не существовало.

«На Западе же, — продолжает он, — многие народы либо вообще исчезли, либо превратились к нашему времени в этнические реликты (как шотландцы, валлийцы, бретонцы, лужичане)… И если уж называть Россию «тюрьмой народов», то в точном соответствии с логикой, следует называть основные страны Запада не иначе как «кладбищами народов«, а потом уж решать, что «лучше» — тюрьма или кладбище…»

Заметим, что вот уже несколько столетий Россия и русские находятся в положении обвиняемого, которому то и дело по разным поводам приходится оправдываться. Попытки опровергнуть клевету и необоснованные нарекания звучат и у писателя XIX в. Н.Я. Данилевского, и у нашего современника В. Кожинова. И что характерно: и клевета, и нарекания раздаются со стороны людей, зачастую этнически русских, с подачи русскоязычных и иноземцев, но многократно усиленные. Эта зараза неистребима, как тараканы, и будет жить до тех пор, пока останется на земле хотя бы один русский.

 

Советский  Союз

 

Российская империя,»тюрьма народов», пала, и для этого немало потрудились инородцы, которые ее таковой считали или изображали, что считают. Партия большевиков, пришедшая к власти, состояла преимущественно из представителей «угнетенных» наций: евреев, поляков, грузин, армян, латышей. На первых порах, в порядке исполнения лозунга о праве наций на самоопределение, интернационалисты отпустили на волю поляков, финнов и прибалтов; на короткое время — народы Закавказья. Перед началом войны в результате Пакта 1939г. с Германией были возвращены наши Западные земли, Бессарабия, Прибалтийские губернии.

После Второй Мировой войны произошел распад европейской колониальной системы. Во всех бывших колониях национальная буржуазия, желая захватить власть, возбуждала народы на национально-освободительную борьбу против колонизаторов, а «оплот социализма», Советский Союз принимал в этих акциях самое живое участие. Так как Запад трактовал Россию, до и после революции, как огромную колонию, «тюрьму народов», то и в 1917г., и в 1985г. он сделал ставку на возбуждение антироссийских настроений и подъем «национального духа».

К 1988г. игры с перестройкой решено было бросить и всерьез заняться перековкой кадров: из бывшей партноменклатуры сделать «национальную буржуазию«. В некоторых республиках такая буржуазия уже существовала, но пребывала за рубежом, где мечтала о реванше. В первую очередь это относится к странам Прибалтики, которые сравнительно поздно вошли в СССР, а также к Армении, Украине и условно к Биробиджану. Дожили до светлых дней и потомки русской буржуазии, но они не стали создавать националистические фронты. Во всех других республиках они возникли практически одновременно. Фронты начали политическую борьбу, а средства массовой информации — идеологическую.

Если народные демократии стран Варшавского договора покидали «империю зла» путем проведения «бархатных революций», то в республиках Советского Союза требовалось несколько ужесточить сценарий. «Бархат» не кровь, а для предполагавшихся новых государств требовался символ, смоченный кровью борцов за свободу и независимость. Поэтому практически во всех республиках были организованы провокации, во время проведения которых в столкновениях с правоохранительными органами или армейскими частями погибло от 2 до 20 человек. Так произошло в Грузии (9 апреля 1989г.), в Прибалтике (1990г.) и, наконец, в Москве (19 августа 1991г.).

 

 

Национальные фронты  во всех республиках возбуждали народ на митинги, шествия и другие «акции протеста» под одними и теми же лозунгами: «Союз — империя! Да здравствует независимость», а затем пошли в ход и другие, типа: «Русские — вон из Грузии, Латвии, Эстонии, Казахстана, Украины и т.д.!» В Москве (за невозможностью поднять народ под такими лозунгами) шли в ход другие: «Долой Советский Союз! Смерть коммунистам!»

В результате ко времени проведения референдума о желании остаться в составе Советского Союза из него уже вышли: Армения, Грузия, Литва, Латвия, Эстония и Молдова. При этом русские, проживавшие в странах Прибалтики и составлявшие там около 40% населения, в то время проголосовали за выход из Союза, расчитывая на блага цивилизации. Хотя по численности населения и по площади вышедшие республики составляли небольшую долю в государстве, их уход фактически обнажил границы на чрезвычайно важных и исторически памятных направлениях. Прибалты перекрыли выход к Балтийскому морю, за который велись Ливонская, Северная и Великая Отечественная войны с Европой. Закавказье вновь обнажило границу с Турцией.

В оставшихся республиках был проведен референдум 17 марта 1991г. За сохранение Союза проголосовали следующим образом:

 

Республики       %%

РСФСР —71,3; Украинская — 70,2; Белорусская — 82,7…

Узбекская — 93,7; Казахская — 94,1; Киргизская —94,6;

Таджикская — 96,2; Туркменская — 97,9.

 

Это было последним волеизлиянием советского народа (если референдум можно считать показателем волеизлияния, а не очередным трюком демократии). Ясно, что подавляющая часть населения не желала покидать «тюрьму народов» и более всего не желали как раз «угнетенные колонизаторами-русскими» народы. Из колонизаторов каждый третий высказался за уничтожение своей державы. Правда, к этому времени каждому третьему уже успели внушить, что Советский Союз — это не его Родина, но «империя зла», а потому голосуя за ее уничтожение, на самом деле каждый голосует за ее будущее цивилизованное процветание: «Голосуй — или проиграешь!» В ученых книжках (см. Здравомыслов, с.49) объясняют дело по другому: «Данные референдума свидетельствовали о том, что идея Союза имела большую поддержку в менее развитых регионах страны. Там. где дальше зашли процессы урбанизации и где демократические процессы пустили более глубокие корни, уровень поддержки Союза оказался гораздо менее весомым». Читай так: «дикие» и неразвитые народы были за Союз, а более «культурные» —  против.

Так или иначе, в своей совокупности советский народ проголосовал за сохранение Союза, где все народы чувствовали себя не «низшими» или»угнетенными», но в своем Доме. Замечательно, что как раз в те годы началось иненсивное  строительство  Европейского Дома, а посему и было решено разрушить соседний. Ученый демократ заключает вопреки очевидности: «Референдум показал непрочность того здания, которое намеревались испытать». Здравомыслов, будто издеваясь над своей фамилией, продолжает наукообразно лгать: «Общество переросло ставшие ему тесными рамки организации жизни в унитарной советской системе».Референдум показал обратное — единодушное желание жить в единой России. Последовавшее расчленение свидетельствует не о непрочности здания, но о силе внешних разрушителей, которым помогли изнутри. Построенная русским народом в течение веков изба, действительно развалилась, бревна растащили и приватизировали, печь разобрали на кирпичи.

В результате на территории России образовалось 15 новых «независимых» государств. Из них ранее политическую самостоятельность имели: Россия, Армения, Грузия, Молдавия, Литва, в Средней Азии — древние Согдиана, Хорезм и др. Эстония и Латвия были независимыми государствами 22 года, с 1918 по 1940 год. Украина и Белоруссия никогда не были самостоятельными государствами, если не считать таковым Германскую Украйну в 1918-20-ых годах. Уже тогда Запад поставил цель — расчленить Россию, обессилить ее и поработить. Осуществлению этой цели способствовали так называемые «национальные элиты». Их прельстили возможностью властвовать над своими народами без надзора Москвы. Ясно, что все «независимые» государства тотчас попали под власть новых хозяев.

 

 

 

Российская Федерация.

 

То, что сейчас осталось от России, состоит из 89 так называемых субъектов федерации. Из них более 10 — национальные республики с президентами во главе; остальные — бывшие области Советского Союза. Народы, оставшиеся до поры до времени в нынешней Российской федерации, ко времени завоевания или присоединения почти все не имели своей государственности, своей письменности и литературы. Однако это не значит, что они были «дикими». Правда, с точки зрения православных людей их «дикость» в первую очередь проявлялась в язычестве, идолопоклонстве, шаманизме и магии. Но в остальном эти народы, имели свой язык, свои легенды, мифы, и песни, украшения и одежду — все то, что любят изучать этнографы. Эти народы подверглись русификации гораздо в большей степени по двум причинам: здесь произошла колонизация вольная, земледельческая и промышленная, а в некоторых местах и христианизация инородцев. При этом, особенно в Сибири и Предкавказье, через смешанные браки и благодаря соседству, шло и влияние на русских вплоть до языка, одежды, уклада жизни.

Во времена Российской империи практически все эти народы получили письменность и возможность учиться, читать на русском языке. А при Советской власти письменность получили все, обучение стало обязательным, выросла национальная интеллигенция и возникла собственная литература. Правда, большинство писателей, чтобы быть услышанными, писали на русском языке. Колониального гнета не было ни по отношению к малым народам, как их у нас принято было называть, ни к большим. Налоги собирались одинаково со всех подданных, ни плантаций, ни латифундий с рабами в Российской империи не было.

Занимаясь историей русской колонизации, мы постоянно говорили о взаимоотношениях русских с другими народами.

Прощаясь с Советским Союзом, 120 народов, ею присоединенных и завоеванных, засвидетельствовали перед внешним миром и внутренними цивилизаторами, что ни Российская империя, ни Советский Союз не были для них страной колониальной. Более того, ко времени референдума они твердо знали, что с распадом Советского Союза на них надвигается страшная беда, потому что уже к тому времени почти во всех республиках начались так называемые «национальные конфликты», а на самом деле организованная национальными лидерами борьба за власть.

 

В Армении рыдали над убитыми в Сумгаите и Баку, — это азербайджанцы мстили за Карабах, откуда им пришлось бежать от армян. Освободившаяся от России Грузия разрывалась на части: люди убивали друг друга в Абхазии и Южной Осетии, а после падения Гамсахурдии, грузины не перестают убивать друг друга. Молдова решила стать Румынией и устроила кровавую бойню в Бендерах. Украинские националисты стали захватывать православные храмы и кричать, что Мазепа — герой, а Хмельницкий и Гоголь — предатели. В Крыму крымские татары пытались сыграть на своей карте и в любом виде восстановить свое ханство. В Таджикистане началась четырехлетняя гражданская война. Из Киргизии, Казахстана, Узбекистана и Таджикистана спешно уезжали обворованные коренными народами русские, которые до последнего момента не хотели верить в происходящий кошмар.

Но бежали не только русские. Сюда, в Россию, бежали и продолжают бежать: армяне, грузины, абхазы, азербайджанцы, ингуши, чеченцы — все народы «постсоветского пространства», как изволят называть нашу Родину реформаторы.

У них нет и не будет другого дома, где они до сих пор надеются получить защиту, помощь и человеческое отношение. Да, жили- в одной деревушке люди, жили не тужили. Им пообещали каменные коттеджи поставить, но с условием, что сначала избы поломают, деревья спилят, пруды спустят. Ну, на коттеджи и машины в придачу польстились почти все, а ломать избы считали нецелесообразным. Тогда их слушать не стали, повалили заборы, сараи сломали, засыпали грязью родники и колодцы. Теперь собрались жители «бывшей деревушки» в самую большую избу и, когда нет хлеба, объявляют голодовку, а когда им дадут корочку, идут на выборы и голосуют за реформаторов — все надеются коттеджи с машинами получить.

 

 

 

 

Но и последняя изба может рухнуть, или сгорит невзначай. Бывшие соседи, предусмотрительные и свободолюбивые, давно лыжи навострили и в своих независимых от России территориях сидят-мечтают, как вступят в Евросоюз. Тогда они получат Евробаксы, а на них Евроремонт сделают. А потом в благодарность за спасение от «русского ига» вместе с Европейцами цивилизованно порушат Россию.

Советский народ разогнали, русского — ни видать, ни слыхать, а пришедшие на смену «совкам» россияне тоже помалкивают, но это в «менее развитых регионах», а в развитых и урбанизированных помышляют разделить Российскую Федерацию на 89 или более субъектов.

Один субъект после двухлетней кровавой войны уже отделился и называется Ичкерией. Две трети населения этой новой страны проживает в бывшей «тюрьме народов». Чтобы в дальнейшем процесс распада шел более цивилизованно, без войн, решено уничтожить Армию и Флоты, снять боеголовки. Из остатков военнослужащих набрать новые подразделения ОМОНА и спецназа, чтобы было кому подавлять «бессмысленные и беспощадные русские бунты».

«Вы делите Россию и разрываете русский народ, – писал князь А.М.Волконский в 1920г., — Мы были уже разорваны несколько веков, но соединились. Разорвите нас вновь, мы вновь соединимся. Вы решили, что русский народ умер и спешите расхитить его наследство. Но он не умер. Пройдет тяжкая болезнь, народ соберется с силами, поднимется во весь свой огромный рост и грозно спросит вас: «Что сделали вы с моей Родиной?»… Вы поддерживаете центробежные силы у нас, — они проснутся и в ваших странах. Кто знает, не пожалеете ли вы уже в ближайшие годы, что посягнули на целость русской земли и на единство русского народа».

Одним словом: пришла на Русь беда. На это привычный к бедам русский народ много пословиц сочинил. Например: «Пришла беда — не брезгуй и ею!»— «С бедой не перекоряйся — терпи». «Покорись беде — и беда покорится». А всего лучше:»На все — воля Божья»

 

Тут и сказке конец, а кто читал, — молодец.