СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ

 

СПРАВКИ из Википедии 

Во многих европейских и американских странах расизм в XIX веке и в начале XX века не находился под запретом, а в Третьем рейхе получил государственную поддержку. Евреи были лишены прав гражданства, возможности работать на государственной службе, иметь частную практику и собственный бизнес, вступать в брак с немцами (немками) и получать образование в государственных учебных заведениях. Их собственность и предприятия регистрировались и подвергались конфискации.

 

НАЧАЛО  ЭМАНСИПАЦИИ ЕВРЕЕВ в Европе

 В Европе процесс эмансипации евреев начался в годы Великой французской революции и был тесно связан с ее эгалитарными идеологическими основами. Этот аспект выдвигали на первый план горячие сторонники эмансипации: Г. О. де Мирабо, А. Грегуар, С. М. де Клермон-Тоннер, Ш. М. де Талейран-Перигор и др. Их деятельность встретила ожесточенное сопротивление в Учредительном собрании (см. подробно Франция. Евреи в эпоху Великой французской революции и правления Наполеона /1789–1814/).

В ходе борьбы за закон о равноправии выдвинул делец из Нанси Б.И. Берр (1744–1828), который выступал от имени делегации евреев Эльзаса и Лотарингии, а впоследствии стал одним из лидеров борьбы французских евреев за эмансипацию. Вместе с тем, уже на ранней стадии эмансипации выявились противоречия между различными еврейскими общинами: сефардим и ашкеназим (например, в Бордо), а также между жителями Эльзаса и Лотарингии, с одной стороны, и остальных провинций — с другой. Первые, в частности, желали сохранить общинную автономию, вторые готовы были отказаться от нее. Все эти противоречия отразились в тексте закона о предоставлении евреям гражданских прав, который был принят Учредительным собранием 28 сентября 1791 г. (утвержден королем 13 ноября 1791 г.).

Так, в нем оговаривалось, что французским гражданином может быть лишь человек, который будет выполнять все обязанности, предусмотренные Конституцией, и принесет гражданскую присягу; последняя, в свою очередь, отменяет все предшествующие привилегии и особые установления.

Таким образом, французские евреи лишились общинной автономии и получили гражданское и политическое равенство на индивидуальной основе. Французское еврейство в целом восприняло этот закон с огромным энтузиазмом как событие колоссального исторического значения.

 

ПРОБЛЕМЫ С ЭМАНСИПАЦИЕЙ ЕВРЕЙСТВА В ОСТАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ

1. Bruno Ваuer. «DIE JUDENFRAGE». Braunschweig, 1843.

2. Bruno Bauer. «Die Fähigkeit der heutigen Juden und Christen, frei zu werden». Einundzwanzig Bogen aus der Schweiz. Herausgegeben von Georg Herwegh. Zürich und Winterthur, 1843, S. 56-71.

Бруно Бауэр (1809 — 1882) — немецкий теолог, философ-гегельянец, историк. После переселения в Бонн (1839), примкнул к младогегельянцам (среди которых был Карл Маркс) и в отрицательно-критическом духе этой школы написал «Критику евангельской истории синоптиков» (2 т., Лейпц., 1840; 2 изд., 1841), за что был лишен доцентуры. Вслед за Давидом Штраусом подверг критике подлинность Евангелия от Иоанна из-за философского изложения, напоминающего концепцию Филона Александрийского (идея Логоса). В дальнейшем он подверг критике авторство Посланий апостола Павла и высказал мысль, что христианство более эллинизировано, чем прежде считалось.

 

2. Карл Маркс. «Бруно Бауэр и его «DIE JUDENFRAGE». 1843

Журнал «Deutch-FFranzosische Jahrbucher», 1844 г. Перевод с немецкого

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ см.

http://lugovoy-k.narod.ru/marx/01/14.htm

 

Название статьи К. Маркса часто переводят «К ЕВРЕЙСКОМУ ВОПРОСУ», а его термин «JUDENTUM» (жидовство) – как «еврейство», вопреки тому, что и Бауэр, и Маркс употребляют обычный в Европе корень «JUDEN». 

А в примечаниях поясняют, что Маркс имеет в виду ЭМАНСИПАЦИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ОТ ТОРГАШЕСТВА, от власти денег. Употребление слова «еврейство» («Judentum») в смысле торгашества связано здесь у Маркса с тем, что в немецком языке слово «Jude» (жид), кроме своего основного значения – «жюд-жид –юд» «еврей», «иудей», употреблялось также и в смысле «ростовщик», «торгаш».

 

Первая  часть статьи Карла Маркса:

 

Немецкие евреи добиваются эмансипации. Какой же эмансипации добиваются они? Государственно-гражданской, политической эмансипации.

Бруно Бауэр (1) отвечает им: никто в Германии не эмансипирован политически. Мы сами несвободны. Как же нам освободить вас? Вы, евреи, — эгоисты, когда требуете для себя, как для евреев, особой эмансипации. Как немцы, вы должны были бы работать для дела политической эмансипации Германии, как люди — для дела человеческой эмансипации, и особый род вашего угнетения и вашего позора должен был бы восприниматься вами не как исключение из правила, а, наоборот, как подтверждение правила.

Или, быть может, евреи требуют уравнения в правах с христианскими подданными? В таком случае они признают правомерным христианское государство, признают, следовательно, систему всеобщего порабощения. Почему же им не нравится их особое иго, если всеобщее иго им по душе? Почему немец должен интересоваться освобождением еврея, если еврей не интересуется освобождением немца?

Христианское государство знает только привилегии.

Еврей пользуется в этом государстве привилегией быть евреем. Как еврей, он имеет права, которых нет у христиан. Почему же он добивается прав, которых нет у него, но которыми пользуются христиане?

Когда еврей хочет эмансипироваться от христианского государства, то он тем самым требует, чтобы христианское государство отказалось от своего религиозного предрассудка. Но разве он, еврей, отказывается от своего религиозного предрассудка? Имеет ли он, в таком случае, право требовать от других этого отречения от религии?

Христианское государство по своей сущности не может эмансипировать еврея; но — прибавляет Бауэр — еврей по своей сущности не может быть эмансипирован. До тех пор, пока государство остается христианским, а еврей остается евреем, оба так же мало способны дать эмансипацию другим, как и получить ее от других.

Христианское государство может относиться к еврею лишь так, как это свойственно христианскому государству, т.е. по принципу привилегий, позволяя еврею обособиться от прочих подданных, но заставляя его за то испытывать гнет других обособленных сфер, и с тем большей остротой, что еврей находится в религиозной противоположности к господствующей религии. Но и еврей может относиться к государству только по-еврейски. т.е. относиться к государству как к чему-то чуждому, противопоставляя действительной национальности свою ХИМЕРИЧЕСКУЮ НАЦИОНАЛЬНОСТЬ, действительному закону — свой иллюзорный закон, считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее ничего общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ — избранным народом.

 

Итак, на каком основании вы, евреи, требуете эмансипации? Ради вашей религии? Она — смертельный враг государственной религии. Как граждане государства? В Германии вообще нет граждан государства. Как люди? Вы в такой же мере не люди, как и те, к кому вы апеллируете.

Бауэр по-новому поставил вопрос об эмансипации евреев после того, как подверг критике все прежние постановки и решения этого вопроса. Он спрашивает: каковы свойства еврея, который должен быть эмансипирован, и христианского государства, которое должно эмансипировать? И он отвечает критикой еврейской религии, он анализирует религиозную противоположность между иудейством и христианством, разъясняет сущность христианского государства, — и все это со смелостью, остротой мысли, основательностью, в столь же точной, как и выразительной и полной энергии форме изложения.

 

Каким же образом решает Бауэр еврейский вопрос? К какому выводу он приходит? Формулировка вопроса есть его решение. Критика еврейского вопроса есть ответ на еврейский вопрос. Итак, его выводы сводятся к следующему:

 

МЫ ДОЛЖНЫ ЭМАНСИПИРОВАТЬ САМИХ СЕБЯ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ СМОЖЕМ ЭМАНСИПИРОВАТЬ ДРУГИХ.

 

Наиболее упорная форма противоположности между евреем и христианином есть религиозная противоположность. Как можно устранить противоположность? Для этого надо сделать ее невозможной.

Как сделать религиозную противоположность невозможной? Для этого надо уничтожить религию. Как только еврей и христианин начинают рассматривать свои, друг другу противостоящие религии всего лишь как различные ступени развития человеческого духа, как различные змеиные кожи, которые сбрасывает с себя история, а самого человека — как змею, меняющую кожу, — с этого момента, полагает Бауэр, еврей и христианин находятся уже не в религиозном, а в критическом, научном, человеческом взаимоотношении.

 

НАУКА ЯВЛЯЕТСЯ ТОГДА ИХ ЕДИНСТВОМ. А ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ В НАУКЕ УСТРАНЯЮТСЯ САМОЙ НАУКОЙ.

 

Вторая часть статьи К. Маркса.

 

МАРКС О СУЩНОСТИ ЕВРЕЙСКОЙ РЕЛИГИИ

 

 

 

 

… Поищем тайны еврея не в его религии, — поищем тайны религии в действительном еврее.

 

Какова мирская основа еврейства? — Практическая потребность, своекорыстие.

Каков мирской культ еврея? -Торгашество.

Кто его мирской бог? — Деньги.

 

Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени.

 

Организация общества, которая упразднила бы предпосылки торгашества, а следовательно и возможность торгашества, — такая организация общества сделала бы еврея невозможным. Его религиозное сознание рассеялось бы в действительном, животворном воздухе общества, как унылый туман. С другой стороны, когда еврей признает эту свою практическую сущность ничтожной, трудится над ее упразднением, — тогда он высвобождается из рамок прежнего своего развития, трудится прямо для дела человеческой эмансипации и борется против крайнего практического выражения человеческого самоотчуждения.

 

Итак, мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента, доведенного до нынешней своей ступени историческим развитием, в котором евреи приняли, в этом дурном направлении, ревностное участие; этот элемент достиг той высокой ступени развития, на которой он необходимо должен распасться.

 

Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства.. Еврей уже эмансипировал себя еврейским способом.

 

«Еврей, который, например, в Вене только терпим, определяет своей денежной властью судьбы всей империи. Еврей, который может быть бесправным в самом мелком из германских государств, решает судьбы Европы. В то время, как корпорации и цехи закрыты для еврея или еще продолжают относиться к нему недоброжелательно, промышленность дерзко потешается над упрямством средневековых учреждений» (Б. Бауэр. «Еврейский вопрос», стр. 114).

 

И это не единичный факт. Еврей эмансипировал себя еврейским способом, он эмансипировал себя не только тем, что присвоил себе денежную власть, но и тем, что через него и помимо него деньги стали мировой властью, а практический дух еврейства стал практическим духом христианских народов.

 

 

 

 

 

«Благочестивый и политически свободный обитатель Новой Англии, — говорит, например, полковник Гамильтон, — есть своего рода Лаокоон, не делающий ни малейших усилий, чтобы освободиться от обвивших его змей. Маммона — их идол, они почитают ее не только своими устами, но и всеми силами своего тела и души. В их глазах вся земля — не что иное, как биржа, и они убеждены, что у них нет иного назначения на земле, как стать богаче своих соседей. Торгашество овладело всеми их помыслами, смена одних предметов торгашества другими — единственное для них отдохновение. Путешествуя, они, так сказать, носят с собой на плечах свою лавочку или контору и не говорят ни о чем другом, как о процентах и прибыли. Если же они на минуту и упустят из виду свои дела, то только затем, чтобы пронюхать, как идут дела у других».

 

Мало того, практическое господство еврейства над христианским миром достигло в Северной Америке своего недвусмысленного, законченного выражения в том, что сама проповедь евангелия, сан христианского вероучителя превращается в товар, что обанкротившийся купец начинает промышлять евангелием, а разбогатевший проповедник евангелия берется за торговые махинации.

 

«Человек, которого вы видите во главе почтенной конгрегации, был вначале купцом; когда он в этом деле потерпел крах, он стал священнослужителем; другой начал со служения богу, но как только у него в руках оказалась некоторая сумма денег, он променял кафедру проповедника на торговлю. В глазах большинства духовный сан — это настоящий доходный промысел» (Бомон, указ. соч., стр. 185, 186).

 

Бауэр считает «ложным такое положение вещей, при котором в теории за евреем не признается политических прав, между тем, как на практике еврей пользуется огромной властью и проявляет свое политическое влияние en gros (12), когда это влияние стеснено для него en detail (13)» («Еврейский вопрос», стр. 114).

 

Противоречие между политической властью еврея на практике и его политическими правами есть противоречие между политикой и денежной властью вообще. В то время как по идее политическая власть возвышается над денежной властью, на деле она стала ее рабыней.

 

ЕВРЕЙСТВО удержалось рядом с ХРИСТИАНСТВОМ не только как религиозная критика христианства, не только как воплощенное сомнение в религиозном происхождении христианства, но также и потому, что практически — еврейский дух — еврейство — удержался в самом христианском обществе и даже достиг здесь своего высшего развития.

 

Еврей, в качестве особой составной части гражданского общества, есть лишь особое проявление еврейского характера гражданского общества.

 

ЕВРЕЙСТВО СОХРАНИЛОСЬ НЕ ВОПРЕКИ ИСТОРИИ, А БЛАГОДАРЯ ИСТОРИИ.

Гражданское общество из собственных своих недр постоянно порождает еврея.

 

Что являлось, само по себе, основой еврейской религии?

Практическая потребность, эгоизм.

 

Монотеизм еврея представляет собой поэтому в действительности политеизм множества потребностей, политеизм, который возводит даже отхожее место в объект божественного закона. Практическая потребность, эгоизм — вот принцип гражданского общества, и он выступил в чистом виде, как только гражданское общество окончательно породило из своих собственных недр политическое государство.

 

Бог практической потребности и своекорыстия — это деньги.

Деньги — это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога.

 

Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар.

Деньги — это всеобщая, установившаяся как нечто самостоятельное, стоимость всех вещей. Они поэтому лишили весь мир — как человеческий мир, так и природу — их собственной стоимости. Деньги — это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей.

 

Бог евреев сделался мирским, стал мировым богом. Вексель — это действительный бог еврея. Его бог — только иллюзорный вексель.

 

Воззрение на природу, складывающееся при господстве частной собственности и денег, есть действительное презрение к природе, практическое принижение ее; природа хотя и существует в еврейской религии, но лишь в воображении. В этом смысле Томас Мюнцер признавал невыносимым, «что вся тварь сделалась собственностью — рыбы в воде, птицы в воздухе, растения на земле; ведь и тварь должна стать свободной»

 

То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде — презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как самоцели, — это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Даже отношения, связанные с продолжением рода, взаимоотношения мужчины и женщины и т,д. становятся предметом торговли! Женщина здесь — предмет купли-продажи.

 

ХИМЕРИЧЕСКАЯ НАЦИОНАЛЬНОСТЬ ЕВРЕЯ ЕСТЬ НАЦИОНАЛЬНОСТЬ КУПЦА, ВООБЩЕ ДЕНЕЖНОГО ЧЕЛОВЕКА. Беспочвенный закон еврея есть лишь религиозная карикатура на беспочвенную мораль и право вообще, на формальные лишь ритуалы, которыми окружает себя мир своекорыстия.

 

Также и в этом мире своекорыстия высшим отношением человека является определяемое законами отношение, отношение к законам, имеющим для человека значение не потому, что они — законы его собственной воли и сущности, а потому, что они господствуют и что отступление от них карается.

 

ЕВРЕЙСКИЙ ИЕЗУИТИЗМ, тот самый практический иезуитизм, который Бауэр находит в Талмуде, есть отношение Мира своекорыстия к властвующим над ним законам, хитроумный обход которых составляет главное искусство этого мира. Самое движение этого мира в рамках этих законов неизбежно является постоянным упразднением закона.

 

Еврейство не могло дальше развиваться как религия, развиваться теоретически, потому что мировоззрение практической потребности по своей природе ограничено и исчерпывается немногими штрихами.  Религия практической потребности могла по самой своей сущности найти свое завершение не в теории, а лишь в практике — именно потому, что ее истиной является практика.

 

ЕВРЕЙСТВО НЕ МОГЛО СОЗДАТЬ НИКАКОГО НОВОГО МИРА; ОНО МОГЛО ЛИШЬ ВОВЛЕКАТЬ В КРУГ СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НОВЫЕ, ОБРАЗУЮЩИЕСЯ МИРЫ И МИРОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ПОТОМУ ЧТО ПРАКТИЧЕСКАЯ ПОТРЕБНОСТЬ, РАССУДКОМ КОТОРОЙ ЯВЛЯЕТСЯ СВОЕКОРЫСТИЕ, ВЕДЕТ СЕБЯ ПАССИВНО И НЕ МОЖЕТ ПРОИЗВОЛЬНО РАСШИРЯТЬСЯ; ОНА РАСШИРЯЕТСЯ ЛИШЬ В РЕЗУЛЬТАТЕ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ УСЛОВИЙ.

 

Еврейство достигает своей высшей точки с завершением гражданского общества; но гражданское общество завершается лишь в христианском мире.

Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, — гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов.

 

Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство. Христианин был с самого начала теоретизирующим евреем; еврей поэтому является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем.

 

Христианство только по видимости преодолело реальное еврейство. Христианство было слишком возвышенным, слишком спиритуалистическим, чтобы устранить грубость практической потребности иначе, как вознесши ее на небеса.

 

Христианство есть перенесенная в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это применение могло стать всеобщим лишь после того, как христианство, в качестве законченной религии, теоретически завершило самоотчуждение человека от себя самого и от природы.

 

Только после этого смогло еврейство достигнуть всеобщего господства и превратить отчужденного человека, отчужденную природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи, находящиеся в рабской зависимости от эгоистической потребности, от торгашества.

 

Отчуждение вещей есть практика самоотчуждения человека. Подобно тому, как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая ее в чуждое фантастическое существо, — так при господстве эгоистической потребности он может практически действовать, практически создавать предметы, лишь подчиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти чуждой сущности и придавая им значение чуждой сущности — денег.

 

ХРИСТИАНСКИЙ ЭГОИЗМ БЛАЖЕНСТВА необходимо превращается, в своей завершенной практике, в еврейский эгоизм плоти, небесная потребность — в земную, субъективизм — в своекорыстие.

 

Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом.

 

Так как реальная сущность еврея получила в гражданском обществе свое всеобщее действительное осуществление, свое всеобщее мирское воплощение, то гражданское общество не могло убедить еврея в недействительности его религиозной сущности, которая лишь выражает в идее практическую потребность.

 

Следовательно, сущность современного еврея мы находим не только в Пятикнижии или в Талмуде, но и в современном обществе, — не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества.

 

Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашество и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа еврейства, практическая потребность, очеловечится, ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытием человека и его родовым бытием будет упразднен.

 

ОБЩЕСТВЕННАЯ ЭМАНСИПАЦИЯ ЕВРЕЯ

ЕСТЬ ЭМАНСИПАЦИЯ ОБЩЕСТВА ОТ ЕВРЕЙСТВА.

 

Подписано: К. Маркс

 

.

 

 

Далее