ВНИМАНИЕ!  ВНИМАНИЕ!!!  МИНЗДРАВ  и  ОНИЩЕНКО  ПРЕДУПРЕЖДАЮТ  ЖИТЕЛЕЙ РФ  –

НЕ  СЛУШАЙТЕ  СОВЕТСКИЕ  ПЕСНИ!  ЭТО –  ВРЕДНО.  ПОЙТЕ  ТОЛЬКО  СВОИ,  АНТИСОВЕТСКИЕ

 

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ (от кого следует).  Провайдер, срочно уберите с этого сайта Карты, изданные при “большевиках”, т. е. до 1991 г.  Новейшие историки выяснили, что они недостоверны, и потому вредны для просмотра. Мин-во Образования РФ рекомендует изъять их из школьных учебников, чтобы не “оскорблять разные  чувства  наших партнеров” по Евросоюзу, ПАСЕ  и НАТО, а также  чувства нервных ляхов, энергичных эстов, бесстрашных иберов и лихих потомков древних укров.  Заранее предупреждаем о том,  что выражение “Чтоб не дразнить  гусей!”  из басни И.А. Крылова “Гуси” тоже временно изъято, чтобы  не “оскорбить их национальные чувства” и не нарушить “стабильность”.

 

 

 

МУЗЫКАЛЬНАЯ ЗАСТАВКА

Песня 1973.  Давид Тухманов “Мой адрес – Советский Союз”

Примечание НМ 2013:  В то время мы эту песню не пели, а теперь мне она очень нравится.

 

ХРОНИКА Н.М.

Событий за период 1972-1976 годы оказалось так много, что при составлении 3-го тома Летописца я не смогла вместить их в одну главу. Параллельно, вернее, переплетаясь, шли три нити жизни, участниками которой были (знакомые между собой) мои родные, друзья, сослуживцы и их дети:

во-первых – повседневная жизнь семьи и работа мамы в школе;

во-вторых –  моя работа в ИФЗ геофизиком- программистом и летние экспедиции в Поволжье, Пермь и на Камчатку, а после увольнения из ИФЗ в 1976 г. – в  Хорезм с археологами и на Сахалин от МГУ;

в-третьих – ТЕАТР “Летучая мышь” (спектакли и праздники и дома, и в ИФЗ). А

с 1974 года началось издание ЖУРНАЛА “Летучая мышь” – мое любимое “детище”, из которого через 30 лет вырос этот  Летописец.

Мне пришлось расплести эти три нити и рассказать о них по отдельности.

 

О  ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ  СЕМЬИ читайте в ДНЕВНИКАХ  Т.Ю. Коробьиной

О  РАБОТЕ  НА “МАШИНЕ” (слова “компъютер” мы тогда не знали) у меня сохранилась на память всего одна фотография. Снимок сделан жарким летом 1975 г. в  Вычислительном Центре в Волгограде, куда мы ездили в командировки. Я стою у пульта машины БЭСМ-4 (Большая Электронно-Счетная машина), занимаюсь отладкой программы для вычисления сейсморазведочных данных по оцифрованным лентам. В зале ещё стояли огромные шкафы с бабинами магнитофонных лент, на которых были записаны исходные данные и результаты. Программы мы писали в кодах от руки, потом набивали их на перфокартах, вводили в машину и затем отлаживали. У меня на это уходило много времени, так как я допускала много ошибок. Вообще-то, мне очень нравилось это дело, но хорошей программистской я так и не стала.

Когда до нас в 90-е годы дошли компъютеры, то оказалось, что программы для них уже написаны, а потребителю нужно только двигать “мышкой” и стучать по “клаве”. Нечто подобное случилось и с автомобилями. В СССР каждый шофер был одновременно и автомехаником, то есть хорошо разбирался в машине и мог починить её сам не в “сервисе”, а на любом месте, где случилась поломка. К тому же и те, и другие машины были изготовлены из добротного металла и рассчитаны на многолетнее пользование.

 

 

 

 

О  СПЕКТАКЛЯХ, ФИЛЬМАХ и ВЕРНИСАЖАХ  

в Театре “ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ” см. “Историю Театра”

 

 

 

 

 

 

 

 

Статьи из Журнала  “ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ”

№№ 1-15 3а 1974-78) см.  в Читальном зале

см. также Борис Левин. Стихи. 1970-е

В Картинной Галерее: см. Залы биографии художника М.К. Соколова, С.Н. Юренева, Н.П. Ермаковой, Е.Д. Танненберг

 

 

 

 

 

ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ. Письма до востребования.

1. Лето 1972 г. “Баллада о путешествии на Байкал”

2. 1976. Путешествие в Хорезм с археологами

3. 1976. Владивосток и мои друзья Мицкевичи

 

МУЗЫКАЛЬНОЕ  СОПРОВОЖДЕНИЕ

 

ПЕСНИ  НОВЕЛЛЫ МАТВЕЕВОЙ

 1. Ах, как долго- долго едем…

2. Фокусник

 

.

 

 

 

 

 

 

 

Б А Л Л А Д А  О  Б А Й К А Л Е

 

 

 

Лето 1973.

Байкал-Иркутск          –  Евгении Александровне Моуравовой

 

Все мы, конечно, не только трудились на благо Отечества, но ежегодно имели право на очередной отпуск — 30 дней отдохновения. Ира Людоговская оставляла свои архитектурные проекты и в отпуск посещала пирамиды в Египте, золотые пески в Болгарии, готические соборы в Германии, на худой конец пляжи Пицунды, Гагры и Анапу. С окончанием весенних экзаменов Татьяна Юрьевна тоже отправлялась путешествовать — Рига, Карпаты, Волга до Астрахани, Кама до Уфы, Вологда-Ферапонтов. Семья консервативного Жени, истомленная космическими трудами в своем “ящике”, каждый год играла в волейбол и купалась в море у подножия Кара-Дага.

Но у нас — геофизиков, геологов и океанологов — лето было занято в экспедициях, отпуск дробился на осенне-весенние двухнедельные поездки. Однажды выпало свободное лето, и мы с Женей Моуравовой решили поехать на Байкал. Она решила, живя во Владивостоке, а я — в Москве.

 

 

Мы списались, купили билеты на встречные поезда и воплотили в жизнь известную школьную задачку: “Поезд вышел из пункта А, ему навстречу из пункта Б вышел другой поезд. Расстояние между А и Б — 11000км. Когда и в каком пункте они встретились?”.

Поезда встретились в городе Иркутске и оба пришли минута в минуту. Мы увидели друг друга в подземном переходе с перронов на вокзал. Не отходя от кассы, сразу хочу заметить, что мы ехали не в санаторий или с туристической группой, а “дикарями”. Две молодые и еще весьма привлекательные девицы бесстрашно отправились в “дикие степи Забайкалья” с рюкзаками за спиной. Совершенно одни. Об этом низменной прозой не скажешь, поэтому говорю стихами:

“Прекрасные собою, — мне лгать расчету нет, — 

Имели за плечами всего по тридцать лет.

Но, несмотря на возраст и страх своих друзей,

В суровый край сибирский стремились поскорей”.

 

Слово “экология” в те далекие годы мрачного застоя еще не было настолько модным, как сейчас, и флотилии ГРИНПИСа еще не бороздили океанов, морей и озер. Конечно, мы знали о “загрязнении окружающей среды”, о Целлюлозном комбинате (по фильму Герасимова “У озера”, Шукшин в главной роли), о байкальском омуле, который гибнет. Но перед глазами путешественника Байкал представал во всей красе, и наши впечатления, по крайней мере, в поэтической форме были вполне “экологически чистыми”:

“Не мешкая нимало и не страшась ничуть,

По Ангаре суровой продолжили свой путь,

И вскоре гладь Байкала узрели храбрецы,

За синей далью глади маячили гольцы.  /сопки/

 

 

 

 

 

Таймень, марал и омуль, и хариус меж них

Плескались в водах чистых у ног девиц лихих…” 

(Примечание: Насчет рыб — вранье).

 

В порту Байкал мы сели на пароход “Комсомолец” — единственное, очень древнее плавсредство на Байкале. На нем мы прошли вдоль всего озера до бухты Хакусы, а на обратном пути высадились на острове Ольхон. Здесь в поселке Хужир мы прожили почти неделю в доме бывших уголовников: белоруса Рубеля и его сожительницы Тани.

 

 

 

Забайкалье — древнейшая лагерная зона, и поселок Хужир не составлял исключения — все его жители были оставшиеся на поселении бывшие заключенные. Наша хозяйка была очень приветлива и предупредительна, но на следующий же день, когда мы ушли, попыталась нас обокрасть: мы неожиданно возвратились и предотвратили преступление. Уговорили ее больше так не делать.

 

 

ВСТАВИТЬ  СТРОФУ

 

 

 

 

С  Ольхона на пароме мы перебрались на материк в поселок Сах-Юрте и здесь чуть было не умерли с голода. В поселковом магазине совсем ничего не было, кроме пачек толокна. В этом забытом Богом и людьми поселке мы видели чудесный грузинский фильм “Листопад”. В клубе было немного зрителей — десять ребятишек и мы с Женей.

Из Сах-Юрте на автобусе добрались до Иркутска, там нас встретил мой друг по Университету, биогеограф Юрка Медведев, и в  его доме мы устроили прощальный пир.

“Весь вечер вспоминали дела минувших дней,

Бокалы поднимали во здравие друзей,

И звуки давних песен, — о, юность, где же ты?

В сердцах их воскресили забытые мечты.

 

Наутро рыцарь храбрый их с грустью провожал:

Когда они увидятся, никто из них не знал.

Глаза девиц отважных туманились слезой.

На этом я кончаю рассказ чудесный мой”.

С Юрой мы больше не виделись — в Иркутске ли он? в Москве ли ? А  Женя поступила в аспирантуру в ИФЗ, потом жила и работала в Эммаусе под Калининым (ныне Тверь) и в 1979г. вышла замуж за моего брата Женю.

 

Привет тебе, прекрасная Евгения! // Письмо твое явилось мне видением

Забытых дней отдохновения // Средь диких скал на дальних берегах…

А ныне что же? Скукою осенней // Душа объята. Тени наслаждений

Витают смутной чередой в неверных снах. 

Последнее письмо пишу тебе в стихах…”

 

 

 

---

ПРИМЕЧАНИЕ Н.М. от 17. 05. 2018. На Ольхоне через 45 лет

 

Привожу ссылку на очерк Насти Лотаревой о чудесном старике под названием 

ПОСЛЕДНИЙ. Как жил и живет последний ветеран

самого большого байкальского острова

Ссылка: https://takiedela.ru/2018/05/posledniy/

Очерк начинается так:  ” Четыре часа от Иркутска, паром, еще час по разбитой дороге до Хужира, центрального и самого туристического поселка острова, потом семь километров до деревни Харанцы. В ней и живет 96-летний Алексей Васильевич Копылов, последний ветеран острова Ольхон…”.

Фотограф: Антон Климов

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

---