ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ. +
ДНЕВНИКИ Т.Ю. КОРОБЬИНОЙ за 1968. (Полностью см. в Разделе «Читальный зал»)
«В Лето 1968-е…»
Високосный год
Сначала лежит записочка — мама выписала по числам, кто у нас бывал за 5 месяцев с января по май. Оказалось, что гости были 34 раза (каждые 5 дней), всего 57 человек. Сколько ходили мы — не сосчитать!
1 января. Новый 1968 год встречали: мама, Кася, я и два внука. Натка была у Фурсовых. У них карнавал и множество гостей.
11 января. Натка вычитывала мне что-то из Нилуса. Она болеет. У мамы высокое давление.
3 февраля. Вечер встречи по случаю окончания школы — 40 лет тому назад! Были 14 человек. Наташа все еще на Самотеке.
2 марта. Масленица. Наташа на блинах у Гали Ярошевской. Там опять карнавал.
27 марта. Погиб Юрий Гагарин.
30 марта. Жене 33 года. Все у них очень плохо… Что делать?! И жить вместе нельзя и разойтись нельзя. Тупик.
15 апреля. В школе принимали англичан — ажиотаж!
18 апреля. С утра — красила яйца! Завтра Пасха. Идем к Чижовым.
20 апреля. Натка уехала в командировку в Бухару. Повезла кулич Сергею Николаевичу Юреневу.
23 апреля. Сумасшедший вечер — получила «заслуженную» — без конца звонили. Все плохо — Касе совсем плохо, у Жени с Таней ужасно. Что делать? Маме стало плохо, вызывали неотложку.
1 мая. Наслаждалась жизнью — идти никуда не надо. Весь день читала Сименона и «Лит. газету». Смотрели «Весну на Заречной улице». Звонили 17 человек.
22 мая. Касю отвезли в больницу на Петровских линиях. Мест нет. Положили в коридоре. Каждый день надо ездить кормить — она не поднимается, а они ставят еду на тумбочку и не кормят. В коридоре сквозняки. Лежат одни старухи.
21 июня. Утром — последний раз у Каси. Она умерла в 9—30 утра.
22 июня. Хоронили Касю. Вот и все… После кремации собрались у нас помянуть — было 14 человек своих.
17 июля. Умер Паустовский. Сегодня похороны. Ходили в Дом Писателей с Тат. Ив. Шторм. По дороге домой попала под грозу и ливень.
30 июля. Поехала с Валерией Петровной в Путришки около Гродно. Гостили у родителей Лены, жены Алеши Чижова. Сюда же прибыли на байдарках Олег Павлович и Жура. Мы плавали на пароходе по Неману.
13 августа. Мне отказано в визе для поездки в Болгарию. Почему?
15 августа. Уехали с Татьяной Ивановной в Вологду. Оттуда на пароходике по каналу до Кириллова, потом в Ферапонтов. Чудесная поездка.
(21-го августа. Ввод наших войск в Чехословакию. У мамы об этом нет упоминания, потому что, пребывая в Ферапонтове, они почти ничего не знали об этих событиях. Тем более о том, что мы с Журой на митинге в ГОИНе ухитрились проголосовать “против”. Мама из осторожности почти ничего не пишет об этом, хотя, конечно, все рожные и близкие за нас страшно волновались).
23 августа. Вернулись в Москву. У Натки неприятности.
2 сентября. Начали! 25-й раз в этой школе.
4 сентября. У Алеши Чижова скоротечная чахотка. Ермакова — опять беременна! Натку в экспедицию не пустили. Все плохо!
9 сентября. Натка взяла отпуск и уехала с Володей Чижовым по Десне от Рославля на байдарке.
26 сентября. У Натки в институте комсомольское собрание. Там же были Леня и Валя Фрейдлин. Натку и Журу должны исключать из комсомола. Против нее не набрали нужных 2/3 голосов.
4 ноября. Натка идет на работу в ИФЗ. Ее устроила Анна Мартиросовна Багдосарова. На всю неделю будет уезжать на сейсмостанцию в Протвино .
29 ноября. Маме 84 года! Были все свои — 10 чел.
22 декабря. Мамины именины. У Наташи репетиция «Вампуки».
28 декабря. Очень весело отпраздновали Наташин день рождение.
В доме у Чижовых на Тверской ставили оперу «Вампуку» в театре-кабаре «Летучая мышь». Было 33 человека. Играли два раза.
ХРОНИКА Н.М. Написано в начале 1990-х
Конечно, круг общения не ограничивался родственным кругом. У каждого из нас были много друзей, знакомых, сослуживцев. Так получилось, что мои друзья, родственники и сослуживцы с различных мест работы в той или иной степени объединились под крышей театра «Летучая мышь». Как я уже говорила, истоки этого театра мы находим в тех семейных традициях старших Белявских и Коробьиных, которые они сумели передать потомкам еще в раннем детстве. Вот у меня в руках «Пригласительный билет», написанный на оберточной крафтовой бумаге в 1948 году. Подумать только! Как он сохранился в течение 60 лет? Вот текст:
ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ
на фестиваль, имеющий быть в квартире Тети Каси
по случаю 63-летнего пребывания на земном шаре Дяди Бори.
ПРОГРАММА ВЕЧЕРА:
- Съезд, взаимные приветствия, поздравления.
- Торжественная часть, тосты, связные речи.
- Речи несвязные, взоры усталые.
- Хоровое пение, сольные выступления, самодеятельность.
- ТАНЦЫ до 5-ти часов утра.
ПАТЕФОН! РАДИО! ГРЕБЕШОК!!!
Сколько пригласительных билетов и программок довелось мне посылать и взрослым и детям уже в 1960-70-е годы и сколько душевных посланий получить в ответ! Нам всем повезло — у нас был талантливый Автор — Евгений Чернявский, в просторечии Жура, который не только сочинял пьесы-пародии, но и прочувствованные Послания, Посвящения и блещущие остроумием экспромты. Позволю себе процитировать здесь отрывки из его Послания 1978 г., написанного по случаю 10-летия театра-кабаре «Летучая мышь». В нем Автор изобразил нашу (советскую) жизнь и настроения в мрачных тонах.
«По всей стране гуляет эхо, В восторге всякий день она,
Из пены прошлого успеха Родится новая волна.
Гремит в ушах обвал оваций — Едва выносит голова, —
Текут потоки демонстраций, Текут слова, текут слова…
В потоке слов казенных, скучных, В потоке дел не очень нужных,
В потоке мелочных забот Мутнеет разум человека,
И на зрачок находит веко, И плотно каменеет рот…
…А поутру у магазина Десятки, сотни сизых рож,
Алканье, слякоть, гарь бензина, И новый день со старым схож.
Ах, что за мир! Какие лица!! Какие чуждые слова!
Ну, где же ты, моя столица, Прекраснодушная Москва?
Москва не верит, не прощает, Полмира у Москвы в руках,
И целый мир детей стращает Москвой на разных языках.
Забыты древние ступени, Разобран храм на кирпичи,
Со старых стен исчезли тени, Но не исчезли москвичи.
Они — жрецы запретной веры, Они, как тайные волхвы,
Хранят московские манеры, Очарование Москвы.
… Мы все бежим и глаз не поднимаем, То на свету витрин, то в темноте,
И собственную личность растрясаем, Самих себя теряем в суете».
Ну, и так далее… Очевидно, мы были чем-то недовольны.
И вот теперь, когда Москва “всему верит и всем прощает”, а пространство нашей страны сжалось, как шагреневая кожа, вместо «казенных и скучных слов» мы слышим “раскованное” блудословие и захлебываемся в потоках лжи. Такое впечатление, что мы “сменили шило на мыло”, или Од“попали из огня да в полымя”. При этом, как ни странно, несмотря на – или, наоборот, благодаря – рынку, “мылу” и “пламени”, случилось ЧУДО: произошло “духовное возрождение” и “разобранные на кирпичи храмы”, как по мановению волшебной палочки, оказались вновь построенными. Не видеть руки Промысла в этих чудесах может только скептик, циник и бездушный атеист.
Иногда я представляю такую картину: мы все — дед, бабушка, тетя Кася и мы с мамой — сидим за нашим столом на Ново-Песчаной улице. И вдруг из моей «Спидолы» сквозь треск настройки прорывается неведомая станция, и мы слышим последние известия (слова подлинные, когда я их выписывала, фейков ещё не было):
«В Карабахе армяне захватили шесть азербайджанских сел…».
«Грузинская армия захватила Сухуми…»,
«Литва, Латвия и Эстония настаивают на приеме их в НАТО…»,
«Молдова требует присоединения к Румынии…»,
«Украина требует очистить Севастополь от Черноморского флота»…
«Самолеты НАТО сегодня успешно обстреляли позиции боснийских сербов…»,
«Положение в Чечне очень сложное, за истекшие сутки убиты 23 военнослужащих, ранены около 100..».
«По данным Госкомстата продолжительность жизни мужчин упала до 58,5 лет…»,
Далее слышна залихватская музыка тру-ля-ля и начинается реклама:
“Мостурагентство приглашает на отдых в Анталию, Испанию, Сицилию… стоимость шоп-тура 1000 долларов, проживание в отелях 4 и 5 звезды».
«Частное сыскное агентство предлагает свои услуги»…
“Покупайте акции МММ, Хопра, Гермеса… «
Понятно, что никто из сидящих за столом не воспринял бы всё это всерьез, посчитав эту галиматью за одну из злобных утопий вражеской пропаганды. Но мы-то уверены, что все это творится наяву, ведь сны, тем более страшные, не бывают столь продолжительны.
С еще большей остротой мы ощущаем себя «жрецами запретной веры», которую исповедовали всю жизнь наши ушедшие в иной мир предки:
«Но кто из нас к добру и правде неизменный,
В своей душе огонь любви священный
Сумеет донести до самого конца?»
Под явным покровом карнавальности, иронического пафоса наших тайных собраний, наших легкомысленных и порой несколько фривольных отношений, мы пытались найти и находили в обществе друг друга теплоту человеческого общения, чувство надежности, наслаждались взаимопониманием и единством мироощущения.
Без жалости измазав лица краской
И нарядившись в пестрое тряпье,
Самих себя находим мы под маской.
Прощайте, шифоньеры! Прощайте, гарнитуры!
Адье, мой драгоценный пипифакс!
Задернуты портьеры, расставлены фигуры.
Сегодня мы, сегодня мы играем фарс!
«Алканье, слякоть, гарь бензина, и новый день со старым схож…» — за всех не скажу, но у меня довольно часто бывало такое настроение. Как ни странно, чаще в молодости, чем теперь, когда вместе с моим прадедом Евгением Андреевичем Белявским, и я могла бы повторить:
«Проходит миг, проходит час,
Проходят дни и годы —
И смотришь, жизнь уж пронеслась
Как вихорь непогоды».
Что интересно, так это то, что, несмотря на всю эту суету, все мои друзья, обремененные работой, домашними заботами, постоянно болеющими детьми, словом, всем тем, что мы называем обыденной жизнью, в те годы находили время и душевные силы «не растрясти собственную личность». Конечно, ни наши спектакли, ни детские карнавалы и впоследствии журнал, за исключением меня и, возможно, Журы, вовсе не составляли главное содержание жизни. Это были эпизоды, но за 20 лет эта прерывистая череда праздников слилась в сознании многих в непрерывную сказочную ленту и теперь вспоминается с сожалением и печалью об утрате.
Приятно и то, что наши дети были охвачены этой сказочностью и карнавальностью. И они хранят послания и волшебные подарки. Может, и они когда-нибудь вспомнят эти сказки и захотят утешить ими других детей.
Картина была бы неполной, и даже искаженной, если бы я ограничилась рассказом о «Летучей мыши». Не могу упустить случая, чтобы не сказать о том, как много мы путешествовали, — конечно, не в Анталию и Испанию, а все больше по «империи зла». Ее обширность, единство языка и образа жизни, и даже дружба народов, о которой принято теперь так плохо отзываться, — все вместе предоставили нам, узникам режима, уникальную возможность путешествовать по одной шестой части света, не оформляя виз, везде говорить на своем родном языке и чувствовать себя, как дома.