Н.М. Михайлова. МОСКВОВЕДЕНИЕ. Учебное пособие.
Курс лекций 1994-1997 г.г. Таблицы и схемы.
Н.М. Михайлова. Общеславянская лексика в топонимии
Европы с I по X в. (от Бретани, Эльбы и Дуная до Урала)
Таблица 1. ТОПОНИМИЧЕСКИЕ СЛОИ (сверху вниз)
АНТИСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД – 1993-2014
СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД 1920-1992
ИМПЕРСКИЙ ПЕРИОД – 1700-1917
ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ и ЦАРСКИЙ- 1300-1700
УДЕЛЬНЫЙ КНЯЖЕСКИЙ (от Крещения до ОРДЫ) – 1000-1300
СЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА ДО ВВЕДЕНИЯ ХРИСТИАНСТВА:
ВОСТОЧНО-СЛАВЯНСКИЕ ТОПОНИМЫ – 600-1000
ОБЩЕСЛАВЯНСКИЕ ТОПОНИМЫ (при сарматах) до разделения в 400-500-е
ОБЩИЕ ЕВРО-АЗИАТСКИЕ и БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЕ ТОПОНИМЫ
Таблица 2. РАДИАЛЬНО-КРУГОВАЯ СТРУКТУРА вокруг МОСКВЫ
Таблица 2. РОСТ города МОСКВЫ с XII по XX век
Таблица 4. СТРАНА СОВЕТОВ В НАЗВАНИЯХ УЛИЦ МОСКВЫ
СПИСКИ ПРИРОДНЫХ ОБЪЕКТОВ и НАЗВАНИЯ УЛИЦ ОТ НИХ
Таблица 5. ГИДРОНИМЫ (реки, ручьи)- в НАЗВАНИЯХ УЛИЦ МОСКВЫ
ГИДРОНИМИЯ МОСКВЫ
Гидронимы. – Балты, угро-финны и славяне – Гипотезы о происхождении названия Москвы-реки – Культурологические объяснения – Принципы номинации рек и озер
ГИДРОНИМЫ – наиболее древний слой географических названий и, что замечательно, менее всех других подверженнный эрозии переименований. Славяне, расселившиеся в бассейнах Волги-Оки и других рек Русской равнины в VI-VIIв.в., застали здесь большую часть крупных рек и урочищ уже названными другими племенами. Эти древние имена дали им племена иранские, балтийские и угро-финские.
Ученые, занимающиеся выяснением происхождения названий этого древнего топонимического слоя, разделяются на несколько групп: одни – сторонники объяснять все названия балтийской этимологией (В.Н.Топоров “Балтика” Подмосковья в кн. Балто-славянский сб.1972); другие – находят соответствия в угро-финских языках, третьи – колеблются между этими двумя крайними точками зрения, а зачастую находят возможным дать объяснение и из общеславянских корней.
Так что по некоторым и, к сожалению, наиболее известным топонимам (Москва, Яуза, Неглинная,Рачка, Химка и т.п.) в ученой среде нет единомыслия. Обычно приводится несколько версий, но, судя по всему, к согласию ученые никогда не придут.
Для наших учебных целей достаточно и того, чтобы в первом приближении различать славянские (русские) названия от древних (дославянских) и не углубляться в тонкости выяснения их происхождения от балтийских или угро-финских народов.
Единственно, чего было бы желательно избежать, так это ложных этимологий.
Итак, из приведенных гидронимов выделим те, которые не принадлежат славянам, и посмотрим, какой смысл древние обитатели вкладывали в названия рек и болот.
Гипотезы о происхождении названия Москвы-реки.
Так как река Москва дала имя нашему городу, то наибольшее число этимологий из балтийских, угро-финских и славянских языков приводится именно по поводу этого гидронима. Правда, это множество нисколько не приближает нас к ясности, то есть к какому-то одному научно установленному результату, а потому и почти не имеет смысла. Несколько версий можно привести любопытства ради, но никак не для того, чтобы стать приверженцем той или другой.
В том же сборнике (“Вопросы географии”, №126) статья А.П. Афанасьева называется “Финно-угорская гипотеза топонима Москва” (с.90) и статья Г.П. Смолицкой “История формирования топонимии Москвы”. Почерпнем из них основные гипотезы о смысловом значении названия “Москва”.
Г.П. Смолицкая пишет, что гидроним Москва “допускает с разной степенью вероятности объяснение на почве финно-угорских, славянских и балтийских языков”. Затем она последовательно излагает все три версии, отдавая предпочтение Той, что изложена в работах В.Н. Топорова, а именно,о западном, балтийском происхождении гидронима Москвы. Не вдаваясь в подробности, отметим лишь тот смысл, который Топоров находит в корнях латышских и литовских слов (маск, мазг, маст, мак). Все эти слова означающие нечто жидкое, мокрое, топкое, а в более широком понимании – извилистая и вязкая зловонная топь.
К балтийским топонимам Топоров относит и ряд других гидронимов на территории современной Москвы, каковы суть: Яуза, Неглинная, Чермянка, Пресня, Сетунь, Химка, Чура, Чечёра, Бубна, Чертановка, Кудрино и др.
Другие ученые (С.П. Обнорский, Г.А. Ильинский, П.Я.Черных) считают, что гидроним Москва и большая часть из вышеперечисленных Топоровым, вполне объяснимы с точки зрения их славянского происхождения. Они говорят, что в корне “моск-” элемент “-ск” мог чередоваться с “-зг”, то есть звучал как “мозг” (мозга) и имел значение “быть вязким, топким” или “болото”, “сырость”, “влага”, “жидкость”.
Совершенно ясно, что смысловое наполнение в том и другом случае (у сторонников славянского происхождения и балтийского) одинаково (разве что нет зловония, а так все как положено – нашу реку назвали мокрой, сырой, что и не удивительно по отношению к реке, в которой течет “мокрая вода”).
Удивительно то, что древние люди решили это качество отметить только у одной реки во всей округе, а другим речкам, текущим в вязких и топких болотах давали совсем другие названия. Но гипотеза славистов отвергается Смолицской потому, что она “не учитывает дославянской истории бассейна Москвы, который был заселен уже в 3-2 тысячелетии до Р.Х., и река имела название, переданное пришедшим славянам, которые мирно соседствовали с коренным населением, о чем свидетельствуют факты материальной культуры”.
Гипотезу об угро-финском (восточном по отношению к Москве) источнике происхождения топонима Москва защищает и обосновывает вышеупомянутый А.П. Афанасьев. Он привлек к анализу массовый топонимический материал северо-востока Европы и Средней Волги для сопоставления с гидронимией Волжско-Окского междуречья. Он пишет, что в финно-угорской топонимии северо-востока Европы в гидронимах часто повторяется элемент “мос” (моз, мож, мош, мас): Мосва, Мосья, Мошьега. Далее он привлекает серию терминов “мукса, макса, мокса, мокша” и соответствующие гидронимы от них: реки Мокша, Мокшур, Мокшура, Мокса и наносит места их расположения на карту. В настоящее время эти термины в угро-финских языках имеют значение: “ключ, родник, источник, поток, приток”. Окончание “-ВА” в древнем пермском языке означает “вода“, а в совокупности значение названий типа Москва, Мокша, Мосва, Мошьюга, Мокшура и сотен других осмысливается из прапермской лексики как “приток-река” (по отношению к Оке) или “река с притоком” (по отношению к Яузе или другим притокам).
Надо сказать, что и в этом случае значение нисколько не проясняет смысл, за который можно было бы принять нечто, отличающую Москву-реку от других. Но так как большинство рек являются притоками и имеют их, то особого смысла в таком названии нет. Впрочем, как и в констатации “зловонной извилистой топи”, на которую Москва-река не похожа даже в истоках.
“Загадочные топонимы, особенно с такой известностью, как Москва, вызывают широкий интерес во всех уголках нашего государства”, пишет в заключение А.П. Афанасьев и, несмотря на очевидное бесплодие найти смысл в словах, его утративших, он утверждает, что подобные изыскания чрезвычайно полезны и нужны. О “загадочных топонимах”, к которым относятся помимо Москвы и ряд других (Китай-город, Неглинная, Сходня, Химки, Фили, Яуза) написаны сотни научных работ, в которых убедительно доказываются прямо исключающие друг друга версии.
Подробный рассказ о подобных изысканиях в отношении топонима Москва дал нам два результата. Первый – мы выяснили, что река была названа “мокрой, сырой, вязкой” (с точки зрения балтийских племен) и “рекой-притоком Оки” (с точки зрения угро-финнов); если же ее назвали славяне, то тоже считали вязкой и топкой.
Второй результат носит скорее методический характер. На примере с топонимом Москва можно прийти к заключению, что этимологические изыскания, если не произвольны, то и не совсем убедительны и, главное, обнаруженный в них смысл редко привносит нечто новое в уже известное. То, что Москва-река – “река-приток” или, что она “мокрая, сырая”, а вокруг места болотистые и топкие тоже известно. Возможно древние люди, называя эту (и другие реки), знали смысл слова, но он безвозвратно утрачен. И теперь уже не имеет никакого значения, потому что, даже установив его, мы не сможем воспринимать слово “Москва” с этим первичным смыслом. Единственно с чем можно согласиться, это с тем, что подобные изыскания имеют общее значение для лингвистики и выяснения “роли этнокультурного синтеза”, как пишет Афанасьев.
Культурологические объяснения. Однако и в них много путаницы. В отношении “этнокультурного синтеза”, как это ни странно, гораздо большее значение имело не первичное и забытое слово Москва угро-финско-балтийско-славянского происхождения, а то, которое выдумали поляки-католики. Познакомившись с городом Москвой, они выдвинули свою, хотя и не научную, версию: будто бы Москва была основана Мосхом (будто бы одним из потомков библейского Иафета). Поэтому и жителей придуманной ими от этого слова (Мосх, Моск) Московии в своих документах 15-17в.в. они называли “мосхи”. Под влиянием Польши, в зависимость от которой они попали еще в 14 в., малороссы (ныне «укры») стали производить название для жителей Руси от “московии” и “моска”. Так вместо “москвича” (где в корневом “москв”= можно было бы угадать моск-ава) образовался “москаль”. Если москвич – самоназвание жителей Москвы, то москаль – иноземное название для русского вообще, и солдата, в частности.
Принципы номинации рек и озер. Итак, мы разобрались с первой проблемой – различиями в названиях рек, связанных с бытованием на Русской равнине разных народов. Теперь кратко рассмотрим, каковы принципы номинации, или, говоря человеческим языком, как наши предки называли реки, ручьи, болота, озера и пруды. Большая часть славянских (русских) названий нам и сейчас понятна, и лишь некоторые чуть устарели и требуют усилия для понимания.
Если названия более или менее крупных рек достались нам от наших предшественников, то маленькие речки и ручьи кривичи и вятичи называли сами и, вероятнее всего, меняли со временем. Допустимо предположить, что первые названия давались по первому же впечатлению, по признаку, который бросался в глаза и отличал тот или иной небольшой поток. Такими признаками были:
а) природные свойства самой реки (цвет воды, состав ее и температура, особенности течения) или почвы, среди которых она текла (пески, глины, гнилая топь), или растительность, покрывавшая речные берега (деревья, травы). Такие гидронимы (и образованные от них урбонимы) помогают реконструировать древние ландшафты.
Посему, как в Москве, так и по всей Руси, мы встречаемся с бесчисленными речками и ручьями с похожими названиями: Белая, Синичка (Синяя), Черная, Чернушка, Кровянка, Чермянка (“чермен” – красный). Так как места у нас болотистые, то и реки часто назывались Гнилушками, Черногрязками. Многие из них в болотах текли медленно, отсюда: Самотека, Ленивка, Нищенка (от “слабый, ничтожный”). Другие, наоборот, шумно и рьяно рыли овраги, отсюда: Черторый, Явленка, Трепанка, Чура. Одни поражали ледяной водой – Студенец, другие, наоборот, тепловатой – Талица, Горячка, Кипятка. В названиях рек сохранились свидетельства того, какие леса покрывали территорию нынешнего города. Во множестве росли: береза (Пресня – березовый чистый лес; Березовка), дуб, ольха (Ольховка, Ольховец), сосна (Сосенка).
б) по соседним с рекой поселениям. Однако многие реки и пруды получили свое название не от своих качеств и без связи с природным окружением, а по тем селениям, которые располагались на их берегах. Села Братцево, Гравороново, Данилово, Измайлово, Копытово, Котлы, Лихоборы, Напрудное, Очаково, Раменки, Тропарево и др. дали названия и речкам и прудам. Поэтому иногда трудно определить, от реки или селения возникло название той или иной улицы. Да это и не имеет особого значения. Главное, что теперь, когда все эти речки и пруды исчезли, будучи засыпаны или заключены в трубы, их названия и след их подземного существования мы можем обнаружить по соответствующим внутригородским названиям, урбонимам.
в) по хозяйственному использованию. Наряду с “природными” и “поселенческими” гидронимами существует третья группа названий рек и прудов – от того значения, которое они имели хозяйстве жителей. Таковы пруды Прачечный, Садки, Поганый (для сброса отходов), Стеклянный (он обслуживал стеклянный завод), Пиявочный (в нем разводили пиявок для лечебных целей), Зверинецкий (вода шла на обслуживание большого зверинца в Измайлове), Ольняной (в нем мочили лен, но название исказили и превратили в Олений).
Еще меньшую группу составляют названия рек, ручьев и прудов, имеющие слабые следы историчности, хотя ее можно увеличить за счет тех названий речек, которые связаны с именами владельцев древних сел. Таковы Головинский пруд и речка Головинка в селе Головино (вотчина боярина 14 в. Ивана Владимировича Головы); Останкинский ручей в Останкине (вотчина Шереметевых), Борисовские и Царицынские пруды в Царицыне (вотчина Годуновых), Даев пруд на Сретенке и Ермаковский ручей на Пресне (по домовладельцам 18 в.), напрудная речка и пруд села 14 в. Напрудного); Красный пруд села Красного (Алексеевский монастырь); Архиерейский пруд в Черкизове, где была вотчина св. митрополита Алексея и дача московских архиереев.
г) Иноземные названия. Их совсем немного и они искусственного происхождения. Таковы, например, ручей Золотой Рожок около Спасо-Андрониевского монастыря, получивший название в память Золотого Рога в Константинополе, или ручей и пруд Вавилон около Ново-Девичьего монастыря. Пруды в Лефортове восприняли название этой местности, где Лефорт построил свой дворец. Пруд Воксальный в районе Таганской улицы назван по “воксалу” – увеселительному заведению 19 в.
Хотя речная сеть практически не сохранилась, но для тех, кто желает знать историю города, знание его гидрографии и гидронимии полезно, потому что именно по рекам люди начинали селиться, на них возникали древние села, слободы, те или иные хозяйственные постройки – все то, что позднее вошло в черту города и определило размещение и название московских улиц, площадей и переулков.
РЕКИ И МОСКОВСКАЯ ТОПОНИМИКА.
Литература: Р.А. Агеева Гидронимия Москвы. – сб. Вопросы географии – вып.126, М.,1985, стр. 60-73.
Учеными подсчитано, что на нынешней территории Москвы в старину было свыше 800 озер, болот, прудов и стариц, протекало не менее 150 речек и ручьев. Впоследствии многие речки были засыпаны или заключены в трубы, а болота осушены с помощью дренажа и укрепления грунта сваями
В статье Р.А. Агеевой “Гидронимия Москвы” (Сб. Вопросы географии, №126, 1985) приведены списки существующих и засыпанных рек, озер, прудов и болот в границах города того времени. Названия в каждой группе даны в алфавитном порядке. При названии реки указано, притоком какой реки она является, но этих списках не указано отражение гидронимов в топонимии улиц Москвы.
Ниже приведенный список рек составлен с целью восполнить этот пробел: в нем указаны названия улиц, связанных с названиями рек, прудов и болот. При этом жирным шрифтом выделены название реки (если топоним образован от ее названия) и топоним (если название реки вторично, например, от населенного пункта или урочища).
Названия гидронимов (рек) даны не в алфавитном порядке, а по их принадлежности к бассейну той или иной реки. Сначала перечисляются левые притоки (сверху вниз по течению), затем – правые. Так, основными левыми притоками реки Москвы (лев. пр. Оки) являются: Сходня, Неглинная, Яуза, Нищенка (Гравороновка), Пехорка; правыми: Хвилка (Филька), Сетунь, Чура, Котловка, Чертановка, Битца.
Следуя приведенному списку, можно находить те или иные гидрообъекты по указаниям района, где находится улица, связанная с названием реки или пруда. Всего в списке приведено около 100 названий рек и ручьев (безымянные не приведены).
Из них отражение в топонимике Москвы нашли 75 рек и ручьев, то есть около 75%.
Практически в работе Агеевой (с учетом безымянных ручьев) приведен полный список рек и ручьев, когда-то бывших в Москве, около 150, и все – более значимые – отразились в названиях улиц. Наоборот, из 800 когда-то бывших болот, озер, прудов и стариц в ее списках приведена ничтожная часть: 12 болот, 19 озер, 62 пруда – всего 98 объектов, то есть чуть больше 10%. При этом болота указаны не сохранившиеся (память о них осталась только в названиях улиц Москвы), озера – все расположены на окраинах города, недавно им освоенных. То же самое можно сказать о прудах, большая часть которых в пределах старого города засыпаны. Однако и пруды сохранились в топонимике (см. СПИСОК).
С помощью приведенных здесь “адресных” списков гидронимов можно восстановить на карте Москвы исчезнувшие реки, ручьи и пруды, уяснить их связь между собою и с теми древними селами, которые когда- то стояли на их берегах и тоже вошли в черту города.
Таким образом, на контурной карте Москвы появится основа для реконструкции древнего ландшафта – речная сеть. Следующими этапами будет подобное же нанесение урочищ, разновидностей почв и растительности, крупных форм рельефа.
ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАНЯТИЕ. Обвести синим фломастером все реки на карте Москвы, следуя их течению, указанному на карте, или по названиям улиц в том случае, если они засыпаны.
ЗАДАНИЕ НА ДОМ. Составить таблицу, в которой названия московских гидронимов распределить в колонки по рубрикам:
1) балтийские и угро-финские названия; 2) Славянские; а) названия, данные по физико-географическим особенностям объекта (по цвету воды;. по составу и температуре воды, по характеру русла, почвы, растительности) и б) названия, данные по стоящим на берегах поселениям.