С.И. Шаров (1880-1966). «На другом берегу». Пьеса 1932-1956.

 

См.  Историч. справки. Летописец том 1. Начало войны. Записка П.Н. Дурново

См.  Историч. справки. Летописец  т. 1. Гражданская война.  Дворяне в Красной Армии.

 

 

 СЕРГЕЙ  ИВАНОВИЧ ШАРОВ

 

К НОВЫМ БЕРЕГАМ

 

Драматическая поэма

в пяти частях

Москва, 1932, 1956-1960 годы

 


 С.И. ШАРОВ

 

В ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИСКУССТВО»

В редакцию драматургии.

УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ!

Предлагаемая пьеса побывала у Вас несколько лет тому назад. Она встретила сочувственное отношение, но в ее публикации Вы тогда отказали, считая спорным некоторые позиции. Большая служебная работа не дала мне возможности заняться критикой и поправкой пьесы. Теперь я посылаю ее Вам с просьбой рассмотреть ее еще раз. При этом я прошу, чтобы Ваши консультанты или референты рассмотрели, возможно, четче и установили ее достоинство и недостатки и, если возможно, по условиям Вашего распорядка, ответили на прилагаемые для экспертизы вопросы.

 

ВОПРОСЫ К ЭКСПЕРТАМ

пьесы «К новым берегам»

Пьеса Шарова С.И.

 

  1. Патриотична ли пьеса? Не является ли пьеса апофеозом патриотизма? Не показывает ли пьеса перехода русского национального патриотизма в революционный?
  2. Хорошее ли знание жизни и взятой обстановки показывает пьеса?
  3. Показывает ли пьеса на частных случаях Октябрьскую революцию, как социально-экономическое явление, проникающее во все углы страны и во все слои и меняющее их быт и воззрение?
  4. Показывает ли пьеса коммунистическую партию, как силу, вносящую в это движение организацию?
  5. Индивидуализировано ли охарактеризованы действующие лица, вообще и в частности главные: генерал Старкевич, Ратиборский, Темин, Знаменский, Надя, Щербинин.
  6. Хорошим ли языком написана пьеса? Индивидуализирован ли язык применительно к характерам действующих лиц?
  7. Живо ли построен диалог в пьесе?
  8. Богата ли пьеса интересными ситуациями?
  9. Удовлетворительно ли в драматургическом отношении построена пьеса?
  10. Сохраняет ли пьеса интерес вне сцены, как литературное произведение для чтения.
  11. Недостатки в пьесе, требующие исправления, являются ли отступления от канона недостатком или достоинством пьесы?
  12. Общий вывод.

 

Авторские примечания к пьесе

«К новым горизонтам»

 

  1. Пьеса написана, как вклад в дело политического и исторического просвещения и морального воспитания советского гражданина. Главная ее задача – это:

1) показать Октябрьскую революцию, как социально-экономическое движение, которое проникает во все углы страны, охватывает все слои населения, перемещает людей, меняет их быт и образ мыслей;

2) показать разное отношение к советской власти разных сословий, в частности, и в среде интеллигенции.

3) показать подвиги патриотизма и чести.

4) изложить все это хорошей русской речью.

 

  1. Главное физическое действующее лицо пьесы генерал старой царской армии, ставший начальником дивизии Красной Армии. Кульминационный пункт действия – взятие в плен этого генерала белогвардейцами и расстрел его за отказ присоединиться к ним. Этот образ и этот эпизод заимствованы из «Плана издания большой истории и гражданской войны», составленного и опубликованного Редакционной коллегией в составе высших членов партии под председательством А.М. Горького в 1931 году («план» увековечивания имени старых генералов Станкевича и Николаева).
  2. Вообще же старую русскую высококвалифицированную интеллигенцию в её отношении к советской власти расколола гражданская война. Это война, которую разожгли действительные социальные силы – помещики и капиталисты, а не интеллигенция, расколола ее на пять групп:

 см. ниже Приложение. Тема «Красные генералы» в литературе

 

1). Сбежавших из советской России, чтобы вместе с иностранными интервентами идти на нее вооруженным походом;

2). Сбежавших, чтобы спасти себя от лишений и опасности смутного времени;

3). Оставшихся на Родине, непримиримые враги Советской власти, группа очень немногочисленная;

4). Оставшихся с энтузиазмом помогать партии, также немногие;

5). Оставшихся на Родине, потерявшие привилегированное общественное и имущественное положение и привычные занятия, но признавшие Советскую власть законной властью и готовые работать по её заданию. А практически зачастую вынужденные терпеть безработицу, голод, холод и болезни, не редко гражданское неполноправие. Из этой группы взяты представители интеллигенции в пьесе, но не в трагическом, а в идеалическом аспекте.

 

Энтузиастов социалистического строительства было немного, но людей лояльных, готовых честно работать по указаниям Советской власти, людей пятой группы было громадное большинство. Для одной группы специалистов, именно для военных специалистов, Ленин дал примерный подсчет честно служивших и изменявших: «Тысячи офицеров, генералов, полковников царской армии нам изменяли и от этого гибли тысячи лучших красноармейцев, но десятки тысяч нам служат, оставаясь сторонниками буржуазии, и без них Красной Армии не было бы». (В.И.Ленин соч.4 изд., том 30, стр. 403).

Если такое соотношение сил между «кривыми и прямыми», – по терминам старого историка – было на самом остром участке борьбы, то, конечно, среди специалистов мирных профессий, среди писателей, ученых, инженеров, врачей и т.д. соотношение в пользу «прямых» было еще больше. И никогда Ленин не ставил в вину старой интеллигенции ее буржуазных взглядов и никогда не упрекал ее за то, что она не поняла смысла и значения Октябрьского переворота и не поверила, что наступил час Социалистической перестройки народного хозяйства. Да и как было упрекать, если этого смысла и значения не поняли такие люди, как Плеханов и Горький и ряд соратников Ленина. Ленин говорил, что каждый специалист придет к коммунизму своим путем через данные своей науки.

 

Для того, чтобы признать Советскую власть, старой интеллигенции нужно было только убедиться в том, что она является действительно народной властью.

Для того, чтобы «пойти» работать с ней, достаточно было нуждаться в работе.

Для того, чтобы работать добросовестно, достаточно было старой привычки к добросовестному труду, а для того, чтобы работать охотно, нужно было только убедиться, что партия дорожит интеллигенцией. Ленин никогда не брал под сомнение добросовестность старой интеллигенции и старался уберечь ее от так называемого «спецеедства», как назывались преследования беспартийных социалистов со стороны не сознательных коммунистов.

Откуда взялись те неверные представления, которые почему-то канонизированы?

По-видимому, здесь дело связано с одной «теорией», возникшей в конце 1920-х годов, и с развитием культа личности Сталина. По этой теории в стране успешно строящегося социализма в каждой группе людей, в каждом месте находятся непримиримые контрреволюционеры, ненависть которых к новому возрастает по мере его успехов. Эта теория нашла себе опору в словах Сталина «о моде вредительства среди специалистов» и в его лозунге «здорового недоверия к специалистам». Эта теория никогда не получала санкции высших органов партии и окончательно была ликвидирована ХХ съездом КПСС. ХХ съезд партии принципиально покончил с этой теорией. Сталинское отношение к интеллигенции, отошло в область прошлого и на широком фронте восстановило Ленинское отношение.

Восстанавливается оно и в литературе. Но сила канона еще велика.

Насколько сильны были в стране настроения, оппозиционные царскому правительству и насколько резки были выражения этих настроений, хорошо показывают стенографические отчеты Государственной Думы осенней сессии 1915 года.

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

А. Коллективные

КРАСНОАРМЕЙЦЫ, РАБОЧИЕ И КРЕСТЬЯНЕ разного возраста до стариков включительно, кто в военной форме, кто в штатской одежде – все в старой, в разной обуви – часто в чунях, все с винтовками.

КРЕСТЬЯНЕ сельца Никольского, Бобрищевского уезда – разного пола и возраста, одеты – кто по-деревенски, кто по-городскому.

СОЛДАТЫ белой армии молодого и среднего возраста, все хорошо одеты.

ОФИЦЕРЫ белой армии.

 

Б. Индивидуальные

 

Основной круг

 

ЗНАМЕНСКИЙ Федор Михайлович, родился в 1868 г.

В I-й частипротоиерей, член Государственной думы, октябрист. Сухощавый, с жидкими волосами и с бородкой клином, с проседью, говорит без поповских (церковно-славянских) оттенков в произношении, кроме цитат из священного писания и из молитв и отдельных случаев «оканья» в специальных сентенциях и во фразах и словах, сознательно произносимых поповским говором. Вполне владеет своей речью и жестом. При ответах, обычно предварительно взглядывает на собеседника. Шутливые сентенции произносит с сосредоточенной серьезностью. В I-й части одет в шелковую малиновую рясу, с красной Станиславской лентой и звездой и с Владимирским крестом на черно-красной ленточке на левой стороне груди.

 

ЛЕВАШОВ Павел Константинович, родился в 1867 г. в I-й части крупный финансист и владелец дачи и небольшого имения при селе Никольском около г.Бобрищева.

ЛЕВАШОВА Евгения Алексеевна,  родилась в 1869 г. Жена его и сестра Старкевича. Культурная женщина, простая и изящная.

ЛЕВАШОВА Наталья Павловна (Наташа), потом в замужестве Ратиборская, родилась в 1893 г. – Дочь П.К. и Е.А.Левашовых. Блондинка. В I-й части одета в синюю кофточку и белую юбку.

РАТИБОРСКИЙ Леонид Григорьевич, барон, родился в 1888 г. В I-м действии ротмистр лейб-гвардии гусарского полка, богатый помещик. С усами, без бороды. Одет – в I-й части в китель и рейтузы, с саблей.

САБУРОВ Андрей Васильевич, родился в 1870 г. Зять Е.А. Левашовой и А.А. Старкевича. В I-й части состоятельный помещик, член Государственной думы, конституционалист-демократ (кадет). С усами и бородой.

САБУРОВА Надежда Андреевна (Надя), родилась в 1896 г., дочь А.В. Сабурова, племянница Е.А.Левашовой и А.А. Старкевича. В I-й части – студентка медицинского института. Шатенка, стриженная, с волнистыми, почти кудрявыми волосами, очень живая, подвижная, горячая, говорит с искренними, часто очень наивными интонациями. В первом действии одета в красную кофточку и черную юбку. 

СТАРКЕВИЧ Алексей Алексеевич, родился в 1867 г. – брат Е.А.Левашовой, дядя Наташи, Нади и Аркадия Старкевича. В I-й части отставной генерал-лейтенант. Бодрый, наивный, горячий, вспыльчивый, с легко возбудимым сердцем, с густыми седыми волосами и подстриженной седой бородой. Напевает экспрессивно басом. Одет в I-й части – в белый китель с генеральскими погонами, с солдатским и офицерским Георгиевскими крестами.

СТАРКЕВИЧ Аркадий Владимирович (Аркадий), родился в 1890 г. Племянник А.А.Старкевича и Е.А.Левашовой, двоюродный брат Наташи и Нади. В  I-й части помощник присяжного поверенного. Сильно близорукий, носит пенсне. Бритый, стриженный бобриком. С манерой спокойного самообладания и скепсиса. Часто говорит тоном, который звучит не то всерьез, не то в шутку, иногда с ленивой оттяжкой, иногда с деланной повышенной азартностью.  Одет в I-й части в пиджак синего шевиота на рубашку полосками, с лиловым платком в кармане, в белые брюки, лиловые носки, лиловый галстук; на голове панама.

ТЕМИН Андрей Андреевич, родился в 1892 г. В I-м действии – электромонтер. Крепкий, внимательный. В I-й части с волосами, причесанными с пробором, с маленькими усами и маленькой окладистой бородкой, в остальных – бритый, острижен бобриком. Одет в I-й части – в блузу 

ЩЕГЛОВ Семен Петрович, родился в 1885 г. В I-й части помощник волостного писаря, с жидкими усами и бородкой.

ЩЕРБИНИН Степан Михайлович, родился в 1876 г. Зажиточный крестьянин сельца Никольского.

ЩЕРБИНИН Михаил Степанович, его сын, родился в 1897 г. Красноармеец, одет в солдатскую шинель.

 

Второй круг 

А. В 3 и 5 частях

 

БОГАТЫЙ КРЕСТЬЯНИН (Федор Никитич), 45 лет.

БЫВАЛЫЙ КРЕСТЬЯНИН (Егор Андреевич), лет 45, средне-зажиточный, работавший, кроме сельского хозяйства, на отхожих промыслах.

КУЗЯ – красноармеец из полурабочей, полукрестьянской семьи, лет 23-х. В I-й части в отпуске, вследствие ранения, с подвязанной рукой, в солдатской шинели. 

Б. В 3-й части 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Сельского совета, сельца Никольского, небогатый хозяйственник.

МАТРЕША, крестьянская девушка, лет 18, красивая, дочь богатого крестьянина (Федота Никитича)

ЛЕГКОМЫСЛЕННЫЙ ПАРЕНЬ, лет 18, из богатой семьи.

ОСНОВАТЕЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ, Вася, тоже в сущности легкомысленный из зажиточной семьи.

УЯСНЯЮЩИЙ КРЕСТЬЯНИН, лет 50. небогатый, неграмотный, исключительно земледелец.

ВРАЗУМЛЯЮЩИЙ КРЕСТЬЯНИН, середняк, лет 50.

ЯЗВИТЕЛЬНАЯ  женщина – тетка Дуня, лет 45.

РАССУДИТЕЛЬНАЯ женщина – тетка Даша, лет 40, жившая в городе.

В. В 4-й части 

БЕСКРАЙНИЙ – есаул, донской казак, лет 25.

БЕШУЕВ – подполковник, с чертами лица (жесткими), напоминающими о монгольском происхождении, лет 35.

ВОРОНОВ – капитан, лет 27.

ВОЕННЫЙ ВРАЧ – лет 40.

КАПИТАН белой армии – лет 25.

 

ВРЕМЯ, МЕСТО И ОБСТАНОВКА ПРОИСШЕСТВИЙ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВРЕМЯ– 30-е (17) июля 1914 г.

МЕСТО – сельцо Никольское в трех верстах от г. Бобрищева на даче Левашовых.

ОБСТАНОВКА – Открытая в цветник веранда изящного деревенского дома, заходящая в правой стороне сцены за угол дома, частью заплетена по столбам и решетнику диким виноградом. На открытой части веранды большой стол, покрытый скатертью, мебель дачная. На веранде две полустеклянных двери из дома. С веранды лестница в цветник. Цветник окружен туями и елями, березами, липами. Яркий летний день, близящийся к полудню – потом темнеющий.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ 

ВРЕМЯ — 13 января 1919 г. (31 декабря 1918 года).

МЕСТО – город Бобрищев, квартира Старкевича.

ОБСТАНОВКА – Комната с простой мебелью. Шкаф с книгами и шкаф с посудой, шкафчик для сапожного инструмента и сапожного товара. Стенные часы. На стене фототипические портреты Пушкина и Льва Толстого. Комната освещена электрической лампочкой. На столе сервирован ужин.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВРЕМЯ 9 октября (26 сентября) 1919 г.

МЕСТО – сельцо Никольское у дачи Левашовых.

ОБСТАНОВКА Место то же, что и в первой части. Но веранда обеднела. Переплеты, по которым вьется дикий виноград, частью порваны и сняты, и листья с лозами неровно свисают. На лестнице (с веранды) ступеньки покосились, нижние ступени в порубках от топора (кололи дрова и щипали лучину), перила покосились и подломились. Скамейки на дорожке покривились и облезли. Розовые кусты скрыты пожелтевшим бурьяном. Деревья аллеи большей частью срублены – торчат пни разной величины, уцелевшие деревья голые или с редкой буро-желтой листвой. Осенний сумеречный день.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 

ВРЕМЯ – 6 ноября (24 октября) 1919 года.

МЕСТОСтепь Воронежской губернии.

ОБСТАНОВКА 1-й сцены. Изба (крыльцо) и площадка около нее.

ОБСТАНОВКА 2-й сцены — Волнистая степь, с побуревшими и частью вытоптанными жнивьем и местами с зеленями; по степи извилистая речка; на переднем плане невысокий холм и рядом перелесок. Серое утро, к концу проясняющееся. Пеньки. Лежит срубленное дерево.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Явление I. ВРЕМЯ21 (8 ноября) 1919 г.

МЕСТО – с. Никольское, дом Щербинина.

ОБСТАНОВКА – чистая большая комната (горница) с оштукатуренными и побеленными стенами. С левой стороны – в стене два окна; под окнами – лавка. В задней стене дверь в сени, в простенке кровать под пологом. С правой стороны дверь в кухню, отделенную от комнаты тесовой перегородкой; на перегородке, около двери, стенные часы-ходики. На переднем плане комнаты стол около скамьи; около стола два табурета. Перед столом висячая керосиновая лампа. Вечер. Лампа горит. Дверь в кухню отворена. В кухне около печи стоит самовар, с поставленной трубой, приткнутой к печи.  Около самовара стоит топор, топорищем к печи и лежат наколотые лучинки.

Явление II. ВРЕМЯ23 марта 1920 г.

МЕСТОНовороссийск. Квартира Ратиборских и Нади.

ОБСТАНОВКА – большая комната с хорошей столовой и гостиной меблировкой. Настенный телефон. Рядом с ней прихожая, соединенная с большой комнатой дверью. В прихожей вешалка, стол с зеркалом, стул. В другой боковой стене большой комнаты и в задней ее стене – две двери (в комнаты Ратиборских и в комнату Нади).

Явление III. ВРЕМЯ – 1 мая 1920 года.

МЕСТОгород Бобрищев, квартира Старкевича.

ОБСТАНОВКА – та же, что и во 2-й части. На стене новый портрет – увеличенная фотография А.А. Старкевича. Над обеденным столом люстра с тремя электрическими лампочками. Вечер.


 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

30 июля (12 июля) 1914 г.

в сц. Никольском на даче у Левашовых. 

 

 

Явление 1

На веранде у барьера Старкевич и Аркадий за маленьким столиком играют в шахматы.

За большим столом сидит Евгения Алексеевна. 

СТАРКЕВИЧ – Гамбит Муцио! Ну, и нахал! Ну и нахал!

АРКАДИЙ – Буду играть вариантом Чигорина.

СТАРКЕВИЧ – (ударяет Аркадия пальцем по носу). Ах ты, вариантом Чигорина! Выучил по книжке и рад. Чигорина понимать надо. Фридрих — говорил, что мул принца Евгения сделал с ним десять кампаний, но не стал от этого больше понимать в военном деле.

АРКАДИЙ – Мул мулом… (Из-за угла веранды подкрадываются Надя и Наташа. Надя закрывает Аркадию глаза руками). Кузина.

 

Явление II

НАДЯ(отдаляясь корпусом от него) Какая?

АРКАДИЙ – Наташа.

НАДЯ – Не угадал (разжимает руки).

АРКАДИЙ – Значит, Надя.

НАДЯ – Тетя Женя, опять новый галстук.

АРКАДИЙ – Нет, каков весь ансамбль! (Встает и показывает на себя рукой. Надя вытаскивает из под него стул. Аркадий оглядывается) Кузиночка, Надя, ваше коварство давно известно. (Берет стул и садится).

СТАРКЕВИЧ – Форси, форси, балбес. Ты носишь шляпу так. (Снимает с него шляпу и надевает на себя, придавая себе подчеркнуто независимый вид), а будешь вот так носить (Снимает шляпу, перевертывает ее дном книзу и протягивает, как за подаянием).

АРКАДИЙ – (тоном признания всяких возможностей) Не исключено. Но, не исключено, что мой котелок адресуется в твой кошелек и без такой крайности (берет фигуру) Ну, я цап. Приятный долг бережливого дяди – платить неприятные долги расточительного племянника.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Правда, Аркадий, ты много бросаешь на пустяки, поберег бы на черный день.

АРКАДИЙ – (тоном укоризненного удивления) Ты это называешь пустяками? Да ты после этого пятую симфонию Бетховена назовешь пустяком.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – (без раздражения) Эх ты, пустомеля.

НАТАША – Мама, сами же вы с дядей Алешей (показывает на Старкевича) воспитывали его.

СТАРКЕВИЧ – Да уж, воспитали! (Поднимает фигуру).

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Конечно, мы его избаловали, но на то были причины.

НАТАША – Вы избаловали Аркадия, потому, что он остался без обоих родителей. Дядя Андрюша избаловал Надю, потому, что она осталась без матери. Но почему Вы меня так избаловали?

СТАРКЕВИЧ – (ставит фигуру) «Суди меня бог и военная коллегия». Ох!

НАДЯ – Кому «ох»! Дядя Алеша, тебе «ох»!

АРКАДИЙ – Да. Генералу «ох». Это ему не бригадой командовать.

СТАРКЕВИЧ – Двину я сюда еще эту лошадь. Если вся черносотенная сволочь, которую я собрал вокруг своего коронованного идиота, не защитит его, я уж не знаю, на что рассчитывать монархам.

АРКАДИЙ – На участь Франца-Фердинанда (указывает на положение фигур).

СТАРКЕВИЧ – А черт! Постой, постой!

АРКАДИЙ – Поздно стоять, «Порыв не терпит перерыва», — так, кажется, учил Драгомиров.

СТАРКЕВИЧ – Какое несчастье (закрывает лицо руками) Ах, я жалкий болван! (открывает лицо). А все твои дурацкие прибаутки! (успокаиваясь). Только что нежно грело солнце, весело щебетали пташки, против меня сидел остроумный юноша, и вдруг – палит зной, воробьи отвратительно пищат и передо мною противная рожа наглого олуха! (входит Левашов).

 

Явление III 

НАТАША – Папа, ты из школы?

ЛЕВАШОВ – Да. Прекрасно Тёмин смонтировал освещение. Совсем другое дело с электричеством. Я ему сказал идти сюда. А ты, Алеша, что печально глядишь?

АРКАДИЙ – Понимаешь, дядя Левашов, он разбит в клочья. (Старкевичу). Так сколько, дядя Старкевич, сделал кампаний мул принца Евгения?

СТАРКЕВИЧ – Отвяжись! Один дурак скажет, а девять повторяют.

ЛЕВАШОВ – А Андрей Васильевич еще не приезжал?

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Нет.

СТАРКЕВИЧ – Какие же новости привезет? Как бы не пришлось Ратиборскому отпуск прервать, да и мне прицеплять шашку и револьвер.

АРКАДИЙ – (спокойно) Ему то и напрасно давали отпуск.

НАТАША – (дружелюбно) Аркадий, ну зачем ты?

АРКАДИЙ – Да, ты с ним кокетничаешь, а меня в запасе держишь. Знаю я вас, кузин.

НАТАША – Ну зачем ты такие глупости говоришь?

СТАРКЕВИЧ – «Если хочешь быть красивым – поступи в гусары».

НАТАША – (немного обиженно) Дядя!

НАДЯ – Ну, положим, барон и без венгерки красивый.

АРКАДИЙ – Брр… (Левашову) А тут этот твой высоковольтный самородок, — то ему книжку дать, то от него книжку взять. (Передразнивая) «Горспоуэр, Горспоуэр».

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – (спокойно) Шалопай. Сам же ты придумал.

АРКАДИЙ – Я не для того придумал, чтобы они сюсюкали (утрированно). И школа ваша ерунда. «Народ»! «Для народа»!

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Школа нужна народу, и народ ценит всякую заботу. Только подойти к нему поближе.

АРКАДИЙ – «Подойди поближе»! Я не банкир в трех банках, как дядя Левашов,  помнишь письмо мужика: «В Северную земельную банку главному банщику Павлу Константиновичу». У Вас для жилья с русским народом – Никольское, для жилья с абхазским народом – дача в Сухуми, а для жилья с прочими народами – купе в международном вагоне с аккредитивом Лионского кредита. А я продал народу материнские «Воловьи Лужки» и больше мне к нему не с чем подойти. Судит его земский начальник без адвокатов. До моих стихов ему нет дела.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Чучело ты гороховое.

СТАРКЕВИЧ – Уж и стихи! Чирик – чик-чик.

АРКАДИЙ – Жалею тебя за отсутствие вкуса. Ну, а серьезно, — много ли дела народу до стихов, хотя бы и Пушкина? И, серьезно, – разве не правда, что образованные законники у нас – для разбора тяжб между Рябушинскими и Морозовыми, а сто миллионов крестьян представлены дворянской совести Мурзавецких и Булановых, из которых набираются земские начальники. И,  разве ты, дядя Паша, своими финансовыми талантами не служишь этим Рябушинским и Морозовым и этим Мурзавецким и Булановым? И разве вы здесь не знатные и богатые путешественники среди бедных туземцев? Я полагаю, что ты уважаешь мужика Щербинина больше, чем лейб-гвардии гусарского полка ротмистра барона Ратиборского, но живете вы около Щербинина, а с Ратибрским.

НАТАША – Аркадий, ну оставь его в покое.

АРКАДИЙ – (серьезно) Я бы оставил его в покое, если бы он тебя оставил в покое.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Ты не прав, Аркадий. Ратиборский консерватор по убеждениям, но вполне порядочный человек.

АРКАДИЙ – Да. Только с мужиками его управляющий судится из-за каждой потравы, да из-за каждой хворостинки, да его объездчики лупцуют нагайками девчонок, которые в баронскую рощу за ягодами забираются. Я бы снял с «сеятеля и хранителя» на время уздечку «социального принуждения» и из-за уголка поглядел бы, как он обошелся бы с такими «вполне порядочными людьми», несмотря на (чужой интонацией) «двухсотлетнюю службу его предков мечом русским царям и русскому народу».

ЛЕВАШОВ – Пожалуй, он и сам эту уздечку скинет, да так, что не только Ратиборскому, но и другим не успеть спрятаться за уголок.

(За домом слышен топот копыт и стук колес).

НАЛЯ – Папа подъехал (Бежит к двери, смотрит сквозь нее и возвращается, передразнивая кого то военной походкой). Нет, это лейб-гусар.

СТАРКЕВИЧ – Легок на помине.

АРКАДИЙ – Вот, вот, обе оживились.

(Входит Ратиборский).

 

Явление IV

РАТИБОРСКИЙ – Здравствуйте! (Целует руку Евгении Алексеевны, обменивается рукопожатиями с Наташей, Надей и Левашовым, подходит к Старкевичу, тот протягивает ему руку). Здравия желаю, Ваше превосходительство (Пожимает руку ему) Аркадий Владимирович (Аркадий пожимает руку, с некоторым усилием над собой).

СТАРКЕВИЧ – Что барон, на войну похоже?

НАТАША – А если война, Вам непременно идти?

РАТИБОРСКИЙ – Да, конечно.

СТАРКЕВИЧ – А вы думаете, гвардия вся пойдет?

РАТИБОРСКИЙ – Если нет, попрошусь добровольно. Ратиборские двести лет служили русскому народу и русским царям в боевой линии, а не за печкой.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – (Старкевичу) А Аркадию тоже идти?

СТАРКЕВИЧ – Куда ему, слепой макуре? За печку его! Разве к шапочному разбору в кашевары.

НАДЯ – А я пойду сестрой милосердия. Все равно я поступаю на медицинский.

НАТАША – И я тоже. Не спорь, мамочка.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – И не думаю спорить.

РАТИБОРСКИЙ – Не могу я все-таки понять, как это наш государь и германский император не могут сговориться.

ЛЕВАШОВ – Пожалуй, еще непонятней, как это народ немецкий и русский не могут столковаться.

РАТИБОРСКИЙ – А в природе такой мир. (К Евгении Алексеевне) Как хорошо у Вас: розы цветут на большой клумбе у подъезда. Я едва удержался, чтобы не сорвать одну.

НАТАША – Почему же не сорвали? Покажите, какую?

РАТИБОРСКИЙ – Если Евгения Алексеевна позволит?

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Позволяю. (Ратиборский и Наташа уходят).

СТАРКЕВИЧ – (поднимаясь, принимает отважно-решительную и вместе с тем грустную позу, закручивает ус и напевает) «Гусар на саблю опираясь, в глубокой горести стоял…»

АРКАДИЙ – (в пространство) Народники, а дочь зубру отдают.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – (с некоторым раздражением) Не говори глупостей! Отдают! Что она, –  вещь?

АРКАДИЙ – Кабы была просто вещь, не было бы так жалко.

СТАРКЕВИЧ – Что делать, Аркадий? Но если война, то придется отложить, а там мало ли что? «Кто устоит против разлуки»?

(Из-за угла дома входит Тёмин).

АРКАДИЙ – (Наде) Хоть бы ты что ли вышла за меня.

НАДЯ – (наивно) А неужели тебе не страшно жениться?

 

Явление V

ТЕМИН – Евгения Алексеевна, я в школе кончил, что в доме делать?

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Сейчас покажу. Идите сюда. А, как Аркадий, в самом деле?

(Темин ждет на балконе, смотрит на Надю).

АРКАДИЙ – (философски) Женщина ноль, мужчина единица. Если она встанет впереди, из мужчины получается одна десятая, а если она станет сзади, может получиться и десять.

НАДЯ – Неужели я сама не могу быть единицей?

СТАРКЕВИЧ – Можешь, девочка, без сомненья. И даже много вот таких нулей (показывает на Аркадия) можешь за собой потащить.

НАДЯ – Нет, за тебя Аркадий, я не пойду. Во-первых, я не хочу ходить под этикеткой «хоть бы – что ли», а во-вторых, читай «Пошехонские рассказы», — Сабуровы женятся на Араповых, Араповы на Сабуровых. Буду ждать Арапова.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – (Темину). Пойдемте.

(Евгения Алексеевна и Темин уходят в комнаты).

 

Явление VI

НАТАША – (высовываясь в другую дверь) Мама! Папа!

ЛЕВАШОВ – Мама там. (Наташа скрывается за дверью. Левашов уходит за ней).

СТАРКЕВИЧ – Дело всерьез.

(Из-за дома слышен стук подъезжающего экипажа).

НАДЯ – Это уж, наверное, папа (Заглядывает в стеклянный верх двери). Папа, а за ним веселый монах.

(Надя прячется около двери, дверь открывается.  Первым входит Знаменский, а за ним Сабуров. Надя прыгает на шею Знаменскому, отпрыгивает и начинает старательно отплевываться).

 

Явление VII

 ЗНАМЕНСКИЙ – Боярышня, зачем же так демонстративно?

НАДЯ – Как из винной бочки.

ЗНАМЕНСКИЙ – Неправдоподобно, боярышня. Спросите у вашего родителя. И хоть он левый кадет, а я правый октябрист, он удостоверит, что я в Государственной думе первый ратоборец против крепких напитков.

САБУРОВ – Верно, дочурка.

НАДЯ – Ну вот, наверное, он сегодня уж очень сильно боролся с ними.

САБУРОВ – (строго) Ну, довольно, перестань болтать.

ЗНАМЕНСКИЙ – Ничего, Андрей Василич, ничего (утрированно елейным тоном) «Блаженны есте, +

САБУРОВ – Дело не до шуток. (Многозначительно) Война.

НАДЯ – Объявлена?

САБУРОВ – Нет, но всеобщая мобилизация. Мы сегодня с Федором Михалычем выезжаем в Петербург на заседание Думы.

ЗНАМЕНСКИЙ – Привет, Алексей Алексеич. (Аркадию) Мир Вам — доктор брис

САБУРОВ – А где же хозяева?

СТАРКЕВИЧ – Там у них совет, надо им о войне сказать. (Старкевич уходит).

 

Явление VIII

НАДЯ – А почему Вы, Федор Михалыч, при всех регалиях? Прямо князь церкви.

ЗНАМЕНСКИЙ – Как раз из-за войны. С торжественного молебствия.

АРКАДИЙ – Рано подняли Вас?

ЗНАМЕНСКИЙ – «Блажен раб, его же обрящет бдящя». Вечером дома копался в старых монастырских рукописях, — жестоковато «отцы пустынники и жены непорочны» обращались с крепостными. Вдруг протелефонировали из одного благочестивого семейства, что кофейник раскипятился и выходит из себя, что «когнак» — он Мартель Ве-ве-эс-о-пе, и что железная дорога на зеленом поле ждет пассажиров. А я, как вам известно, — в минуты, свободные от молитвы господу и от службы государю и Отечеству, не уклоняюсь от посещения добронравных мирян, ищущих моего утешения и назидания. Ну, и вернулся домой медленными, но (подчеркивает отступление от обычного продолжения фразы) неверными шагами «солнцу горе сияющее над вертоградами и поварихам поспевающим на торжище». А тут как раз гонцы от понтифекса и от проконсула. Умылся и благолепно облачился, а потом так и не распарадился.

САБУРОВ – А как молебен служил, кабы вы слышали! И какую проповедь сказал!

АРКАДИЙ – А чем кончилось назидание?

ЗНАМЕНСКИЙ – Поблагодарил моего создателя за две радужных.

 (Из комнаты выходят все Левашовы, Ратиборский и Старкевич).

 

Явление IХ 

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Здравствуйте, Федор Михалыч.

ЛЕВАШОВ – Так война.

РАТИБОРСКИЙ – Англия, что?

САБУРОВ – Определенно за нас.

РАТИБОРСКИЙ – Главнокомандующий – Николай Николаич?

САБУРОВ – (утвердительно кивает головой).

ЗНАМЕНСКИЙ – А Джона Буля они и не учли.

СТАРКЕВИЧ – (резко и укоризненно) Эх, государственные люди! «Англия за нас!» Неужели вы не понимаете, что Англия не столько за нас, сколько за Англию? Джона Буля не учли? Два года назад в книге генерала Бернгарди, программе высшего германского офицерства – « +            «  черным по белому напечатано было, что главным врагом Германии является в мирное время и будет в этой войне Англия, что хорошо бы начать войну без ее объявления новыми минными атаками на Английский флот.

ЛЕВАШОВ – По Порт-Артурски?

СТАРКЕВИЧ– Да, но что он лично большого успеха здесь не ожидает, и что все равно Германия одна, – слышите, одна – без Австрии и Италии, – может разбить Англию, Россию и Францию вместе взятые.

НАДЯ – А цель?

СТАРКЕВИЧ – Мировое владычество.

ЛЕВАШОВ – Что за бредовая идея.

СТАРКЕВИЧ – Ну, а для ближайшей войны – отнять у Англии ее колонии, отбить у России охоту соваться в Балканские дела, и задать Франции такую кличку, чтобы дать хорошего раза, чтобы она не лезла на Балканы и Францию. Хватить так, чтобы она никогда и подумать не могла стать поперек дороги Германии.

НАДЯ – А что он писал про нашу армию?

СТАРКЕВИЧ – Что мы противник второстепенный. Что наши солдаты превосходны, но генералы жалкие.

АРКАДИЙ – Вроде мула принца Евгения?

САБУРОВ – Алексей Алексеевич, это преувеличение.

СТАРКЕВИЧ – Спасибо на добром слове. «Преувеличение?» За сто лет после Кутузова мы имели лишь одного полководца – Скобелева, одного военного мыслителя – Драгомирова. Были, конечно, военные таланты. Но хода им не было. Александр I терпеть не мог Кутузова, Александр III терпеть не мог Скобелева. Торжествовала бездарность, а расплачивалась своими боками «святая серая скотинка», как называл Драгомиров солдатскую массу. Понимал ли он весь ужас этого ласкового названия? (к Ратиборскому). Вы говорите – Николай Николаич. Конечно, если бы на полях брани решала площадная брань, — он был бы незаменимый вождь.

ЛЕВАШОВ – Большой специалист?

РАТИБОРСКИЙ –  (улыбаясь подтвердительно) Виртуоз.

ЗНАМЕНСКИЙ – Но ведь и по Наполеону: «Большие батальоны всегда имеют резоны?»

СТАРКЕВИЧ – Да, но это надо понимать. Сравните вооружение армии, грамотность, промышленность. Сравните дороги и транспортные средства. И вспомните слова того же Наполеона: «Секрет войны в путях сообщений».

АРКАДИЙ – Дядя, а наши военные инженеры плохи?

СТАРКЕВИЧ – Нет, они может быть первые в мире. Но их мало и их идеям нет хода. Первые орудия, с нарезным стволом, заряжающиеся с казны, были сконструированы и изготовлены русскими мастерами, и сейчас наши трехдюймовые пушки и наша винтовка – лучшие в мире. Но Куропаткин во время войны семь раз отдавал приказ беречь снаряды. Первые подводные лодки были сконструированы русскими, идея броненосцев предложена русским моряком, но у англичан и немцев есть дредноуты и субмарины, а у нас нет. Наши «Ильи Муромцы» лучшие разведочные и боевые самолеты, но у нас их десяток, у немцев нет таких летательных машин, у них они хуже, но зато их сотни.

РАТИБОРСКИЙ – Алексей Алексеевич, я все-таки думаю, что Германия не устоит.

СТАРКЕВИЧ – И я надеюсь на это. Но этим «мужам разума и совета» (показывает на Знаменского и Сабурова) надо понять, что борьба будет отчаянно трудная.

ЗНАМЕНСКИЙ – Зато короткая – пять-шесть месяцев.

СТАРКЕВИЧ – (резко) Кто Вам это сказал?

САБУРОВ – (робко) И военные специалисты, и экономисты.

СТАРКЕВИЧ – (досадливо и резко) Какие военные специалисты? Человек, – хоть и немец, но понимавший в войне побольше нас с ротмистром (показывает на Ратиборского), а в народно-хозяйственных возможностях побольше вас обоих с этим финансистом на придачу (показывает на Левашова), – старый Мольтке в итоге семидесяти лет военной  и военно-научной деятельности говорил, что будущая война может быть и семилетней, и тридцатилетней, что она может превратить цветущие страны Европы в пустыни. И он, видевший много крови, сказал: «И горе тому, кто зажжет ее факел». И Бисмарк завещал Вильгельму никогда не трогать Россию.

САБУРОВ – Но зато эта война освободительная и последняя.

СТАРКЕВИЧ – (досадливо) Фу, черт возьми? «Последняя», «Освободительная!» Очередное массовое убийство с целью очередного массового грабежа.

САБУРОВ – Ну с тобой не сговоришь.

НАДЯ – Как же ты на нее пойдешь?

СТАРКЕВИЧ – Черт меня знает, как я на нее пойду! Пойду с девизом кардинала Бурбона « +     ». «Без страха и без надежды», пойду потому, что меня для этого учили, поили, кормили на народные деньги. И пойду, чтобы помочь сербам в борьбе за независимость, как пошел тридцать семь лет тому назад.

АРКАДИЙ – Да, а когда ты пошел, Российское правительство уже запродало австрийскому правительству Боснию.

СТАРКЕВИЧ – Черт с ним, с Российским правительством. Я за него не отвечаю, я о себе говорю.

 (Из-за угла дома выходят Щеглов и Щербинин, оба, подходя, приветствуют сидящих на балконе, снимая картузы. Левашов сходит с веранды им навстречу).

 

Явление Х 

ЩЕГЛОВ – Павел Константинович, я из волости, вот к старосте (показывает на Щербинина). Мобилизация. Забежал к вам: говорят, – это война? (к Старкевичу) А? Ваше превосходительство?

ЛЕВАШОВ – (здоровается с ними за руку, прочие на веранде по разному отвечают на поклон Щеглова и Щербинина). Да, разве чудо какое может отвести.

ЩЕГЛОВ – Из-за чего все-таки война? На полпланеты! Неужели из-за этого эрцгерцога богопротивного – не в обиду ему будет сказано?

ЩЕРБИНИН – Ну да, из-за перец-герцога! Просто народу чересчур развелось! Ну, цари-короли и сговорились поубивать.

ЛЕВАШОВ – Что ты, Щербинин? Как сговорились?

ЩЕРБИНИН – Как? Очень просто. Приезжает один к другому в гости, пьют чай с вареньем. «У тебя тесно становится от народа? Пора подсократить?» — «Да. Есть лишку, земли не хватает, смута разводится». — «Что же, стравим что ли?» — «Идет». — «Начинай». Ну, потом безногим кресты на грудь, безголовым кресты на могилу, а сами опять чаи гонять.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Ну, что ты, Степан Михалыч.

ЩЕРБИНИН – Верное слово, Евгения Алексеевна.

ЛЕВАШОВ – А тебе самому идти?

ЩЕРБИНИН – Идти, я еще в запасе.

САБУРОВ – А как пойдут молодые ребята?

ЩЕРБИНИН – Хорошо пойдут. Вот моему Мишке четырнадцать лет, как услыхал, кричит «И я пойду».

ЛЕВАШОВ – (Знаменскому) Чудесный мальчик, его так и зовут «Мишка-атаман».

ЩЕРБИНИН – (Щеглову) Ну, идем, царский вестник.

ЩЕГЛОВ – (показывает на себя) «Везде сый и вся исполняяй».

(Щербинин и Щеглов снимают, прощаясь, картузы и уходят).

 

Явление ХI

СТАРКЕВИЧ – (Знаменскому) А щекотливое положение для служителя Христа.

ЗНАМЕНСКИЙ – (спокойно) Провокатор.

НАДЯ – Федор Михалыч, а как, в самом деле?

ЗНАМЕНСКИЙ – (грозит ей пальцем) От лукавого. Вы хотите, чтобы в «день тот великий вседержителя, егда дусидемонстии исходят к царям всея вселенная собрания на брань», я истошным голосом завопил: «братья, опомнитесь», и бросился с распятием между русскими и немецкими штыками? Нет. Не за это и не для этого я – сын нищего дьячка заседаю в Думе – ношу митру и звезду. Иные настроения призван я прививать «святой серой скотинке», когда она мирно пасется на родных нивах и когда она встает «стальной щетиною сверкая», как сегодня в этом Армагеддоне.

СТАРКЕВИЧ – Эх вы, цвет русской интеллигенции.

ЗНАМЕНСКИЙ – Первый раз слышу, что поп – интеллигенция.

СТАРКЕВИЧ – А что же, у вас нет культуры мысли и слова?

ЗНАМЕНСКИЙ – Интеллигентность – это культура мысли и слова, а интеллигенция – люди, живущие интеллектуальным трудом. У Павла Константиновича урожаи рекордные и симменталы первоклассные, но для него его тридцать десятин – развлечение, в лучшем случае – копилка, а хлеб его – это акции, облигации, гарантии, субсидии, вексельные курсы и какая еще там умственность. А для Андрея Василича и барона Леонида Григорьевича – земля – источник средств к жизни, – и мало того – источник власти. Они – люди, конечно, очень интеллигентные, но не интеллигенция – аграрии, (с укоризной и уважением) «феодалы».

СТАРКЕВИЧ – А вы? Политик, ученый историк, публицист!

ЗНАМЕНСКИЙ – Да. Но хлеб мой все-таки кадило и «подай, господи»,  и я пою (напевает торжественно и властно, но не повышая голоса) «»Победы благоверному императору нашему…» и если «Париж стоит обедни», так, пожалуй, Царьград и проливы стоят нескольких панихид?

СТАРКЕВИЧ – Как Вы только можете жить с такой беспринципностью?

ЗНАМЕНСКИЙ – А с принципами еще труднее.

НАДЯ – Ой, как Вы говорите! Ведь Ваш сын тоже идет.

ЗНАМЕНСКИЙ – (после заминки) Да. Шепотом скажу (не понижая голоса): прав Гарибальди – законна только одна война, – порабощаемых против поработителей.

АРКАДИЙ – Я по поводу Константинополя вспоминаю, как у Толстого Ерошка Лукашке говорил: «Гирей-хану верить можно, его весь род люди хорошие; только поедешь с ним, все пистолеты наготове держи. Пуще всего, как лошадей делить станешь». Мне сдается, что сэр Эдуард Грей и другие английские министры они вроде этого Гирея: люди хорошие, а пистолеты держи наготове, особенно, как проливы делить станешь.

СТАРКЕВИЧ – Прежде чем делить, еще взять надо.

{Небо постепенно темнеет).

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – И природа становится неприветливой. Я скажу подать завтрак в комнате. (Встает).

 

Явление ХII

(Из комнаты выходит Тёмин и кланяется всем).

ТЕМИН – Евгения Алексеевна, я пойду обедать (Поворачивается, чтобы уйти)

ЛЕВАШОВ – (зовет Темина) Горспоуэр, Горспоуэр!

(Подзывает его рукой. Темин возвращается).

ЗНАМЕНСКИЙ – (Старкевичу, живо, тихим голосом) Кто это? Как? Англичанин?

СТАРКЕВИЧ – Да, из посольства, личный секретарь Бьюкенена.

НАТАША – Инкогнито, электромонтером знакомится с Россией.

ЛЕВАШОВ – Слышали, Горспоуэр, всеобщая мобилизация.

ТЕМИН –  Это война, Павел Константинович?

ЛЕВАШОВ – Да. Как думаете, Тёмин, – божья воля?

ТЕМИН –  Это вот пастырю виднее.

САБУРОВ – Мольтке, немецкий фельдмаршал, лет двадцать пять назад говорил, что эта война может затянуться на долгие годы и опустошить Европу.

ТЕМИН – Честное слово? Примерно тогда же Энгельс писал, какая это будет война.

СТАРКЕВИЧ – Кто?

САБУРОВ – Фридрих Энгельс – немецкий экономист. Знаете «Маркс и Энгельс»?

ЗНАМЕНСКИЙ – «Маркс и Энгельс»? Нет, они похуже, чем экономисты. В Думе у нас шесть их потомков. (Констатационно, с оттенком некоторого уважения). Злые, колючие.

СТАРКЕВИЧ – А что писал Энгельс об этой войне?

ТЕМИН – Что война семидесятого года была последней в Европе между двумя великими государствами, что следующая война будет международная, и после нее коровы будут валяться дюжинами на земле.

СТАРКЕВИЧ –  Революция во всей Европе?

САБУРОВ – (к Темину) – А Вас эта перспектива радует?

ТЕМИН – Если миллионы идут на гибель, хочется надеяться, что уцелевшие заживут по-человечески.

САБУРОВ – (Темину) А Вы сами читали это у Энгельса?

ТЕМИН – Нет. От одного знакомого слышал.

САБУРОВ – Да, это последняя война, и люди заживут после нее по-человечески. По-новому заживет и русский народ после победы над Германией и заживет без революции.

ТЕМИН – (Сабурову) А разве так уж твердо можно сказать, что война кончится для России победой?

САБУРОВ – А Вы думаете, что победит Германия?

ТЕМИН – Нет. Я слышал такое мнение, что возможно поражение и России, и Германии, и оно даже очень вероятно.

САБУРОВ – Что за абсурд? Это еще какой-нибудь Маркс или Энгельс?

ТЕМИН – (к Евгении Алексеевне) Так я после обеда закончу. (Уходя, тихо произносит) – «Эх, ты старость роковая бесплодная, отвяжись, не тумань головы».

 

Явление XIII

СТАРКЕВИЧ – Нет, это не абсурд, это возможно. (С некоторым раздумьем) Да, это очень возможно. Но, чтобы это понять, надо много понять.

САБУРОВ – Но ведь военный министр весной открыто во всеуслышание сказал, что мы готовы к войне.

РАТИБОРСКИЙ – Я уверен в победе России. Но, уж если речь зашла о том, кто что говорил, то позвольте вам сказать, что без всякого Энгельса. Дурново, министр внутренних дел – (обращается к Знаменскому) Вы, вероятно, знаете об этом – зимой подал государю записку, в которой предупреждал, что война грозит России революцией – той самой, которую (к Сабурову) ваша думская деятельность как-будто старается не допустить, а на самом деле приближает, и что в этой революции власть достанется не вам, а вот таким (показывает вслед Темину) «пролетайте все страны и соединяйтесь», и тогда установится «свобода» не по Вашему рецепту, а по их. Не понимаю я Вас, Павел Константинович. Этот Тёмин довольно ясен. Я такого сознательного пролетария давно бы предоставил попечению жандармского управления.

ЗНАМЕНСКИЙ – Как-то раз, меня ректор семинарии поймал в коридоре: «Ну, вот Знаменский, сподобит Бог, – будешь первым на селе. И вот, скажем, заметишь, что сельский учитель неусердно посещает церковь, молится, скажем, небрежно, на исповеди – неискренен, ребятишкам объясняет происхождение человека несогласно с писанием. Что бы ты, например, сделал?» Подумал, подумал я и говорю: «Увещевать бы стал». Какая-то тень у него промелькнула, а потом ничего. «Да, да, увещевать, обязательно увещевать. Ну, а если, например, увещание не подействует?» Подумал, подумал, – как ему угодить? «Паки, говорю, стал бы увещевать». Рассердился он: «Паки-паки! Сообщи господину становому приставу».

РАТИБОРСКИЙ – Ну, жандармскому управлению или становому, все равно.

НАТАША – (Ратиборскому, улыбкой смягчая его резкость) Нет, пусть уж жандармы ищут сами, кого им надо.

САБУРОВ – Нет, давно надо открыть клапан, вместо того, чтобы доводить котел до взрыва.

РАТИБОРСКИЙ – Не понимаю я этих теорий о клапанах. Мечом мои предки добывали свои права, мечом охраняли их, мечом защищали Родину и законную власть.

ЛЕВАШОВ – Сейчас надо отложить все внутренние разногласия.

ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВНА – Я не политик, а хозяйка, и в самых сложных условиях должна помнить о своих обязанностях, — прошу в столовую.

ЛЕВАШОВ – И есть новость более приятная, чем война. Широкое ее оглашение должно выждать конца войны, но оно требует, чтобы мы теперь же выпили холодного (Знаменскому). Лепта некоей вдовицы.

ЗНАМЕНСКИЙ – «Клико вёв Достопочтенная вдова. Сам Пушкин воспевал ее. «Приемлю и ничесо же вопреки глаголю».

(Левашовы, Надя, Ратиборский, Аркадий и Сабуров уходят.

Старкевич и Знаменский задерживаются).

 

Явление ХIV

ЗНАМЕНСКИЙ –  Да, все будет хорошо, если только всех нас не сметет революция.

СТАРКЕВИЧ – А вот Тёмин думает, наоборот, что будет хорошо, если всех нас сметет революция. И, правду сказать, — если и сметет (машет рукой) – черт с нами, туда нам и дорога.

(Идут в комнаты, слышен гул грома, начинается дождь).

 

КОНЕЦ  ПЕРВОЙ  ЧАСТИ