О СВЯЗИ НОВЫХ РАСКОЛОВ СО СТАРЫМИ
С XVII в. вплоть до Революции в Российской Империи явных церковных расколов не происходило, а сразу после Революции возник не один, а сразу несколько. Из них наиболее массовыми были: 1) расколы автокефалистов на национальных окраинах (в Грузии, на Украине, в Финляндии); 2) обновленческий и 3) катакомбный в России; 4) карловацкий и 5) евлогианский в эмиграции. Напрашивается ложный вывод: раз эти расколы произошли ПОСЛЕ Революции, — значит, Революция и явилась их ПРИЧИНОЙ и не будь Революции, не было бы нарушено и церковное единство. Ложным этот вывод является потому, что причины и следствия переставлены местами. Не разделения произошли, потому что произошла Революция, но антихристианская по своей природе и целям Революция могла произойти только потому, что эти разделения уже существовали.
При изучении новых расколов наибольшие трудности возникают из-за того, что до сих пор нет ясно изложенной церковной точки зрения на все эти расколы. Более того, кроме обновленческого, ни один из них прямо расколом не называется, и неизвесто, кем считать зарубежников, евлогиан, катакомбников, иосифлян и «непоминающих». То есть кем считать людей, которые на своих незаконных соборах и собориках не один раз анафемствовали Русскую Православную Церковь и обвиняли ее в самых различных ересях? А такие анафемы и обвинения произносили руководители и зарубежников, и катакомбников. Совершенно очевидно, что сами они не признают своего единства с Церковью и при этом каждое сообщество только себя провозглашает «истинной церковью», правопреемницей дореволюционной. На Литургии они не поминают имени Святейшего Патриарха Алексия, а в своих проповедях и публицистике не устают повторять ранее произнесенные анафемы. Можно ли православным людям брать благословение у зарубежных и катакомбных священнослужителей, ходить в их храмы и там причащаться? Наконец, полезно ли читать изданные ИМКА-ПРЕСС книги «парижских богословов», коими с начала 1990-х годов наполнились прилавки церковных книжных лавок?
При отсутствии Соборных решений в отношении этих образований единственными канонически законными определениями для церковного человека должны быть те, которые вынесли Святейший Патриарх Тихон и члены Св. Синода. Среди них был и Святитель Иларион (Троицкий), слова которого и стали путеводной нитью для последующего изложения:
«Из идеи Церкви следует всегда выходить при решении вопросов церковной жизни, а вопросы эти нередко по существу своему представляют ПОВТОРЕНИЕ или ВИДОИЗМЕНЕНИЕ СТАРОГО. Врата ада, ополчающиеся на Церковь между прочим восстанием ересей и заблуждений, и ныне создают множество противоцерковных явлений. Борьба с этими явлениями — задача наличных церковных деятелей, но борьба должна происходить на ДРЕВНЕ-ЦЕРКОВНОЙ основе и в связи с сокровищницей богословского ведения Вселенской Церкви. Невольно замечаешь, как в наши дни возникают и обсуждаются вопросы, давно и вполне достаточно решенные еще древне-церковными писателями. Кому неизвестно, что вопрос о Церкви есть главнейший ПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ вопрос в современной полемике с разного рода сектантством? И конечно, в деле этой полемики всегда нужно иметь в виду те догматические результаты, к которым пришла еще древне-церковная богословская мысль».
Отсюда следует, что выйти из того порочного круга, в который попадаешь, сталкиваясь с проблемой новейших расколов, можно только одним способом: вне зависимости от подсознательных симпатий к той или иной разновидности раскольников применять к ним давно выработанные церковным опытом каноны. История расколов и ересей, изложенная систематически, а не в виде разрозненных во времени и пространстве «картинок», позволяет говорить о том, что новые расколы возникают не только под влиянием старых, но чаще всего ими же бывают организованы. Послереволюционные расколы возникли не на пустом месте, а были инициированы активистами тех противоцерковных движений, в недрах которых десятилетиями готовилась реформация Православной Церкви. Подготовка шла под лозунгами о необходимости «обновления»/»исправления» будто бы «испорченной» за время Синодального правления церковной жизни.
Однако, при несомненной связи новых расколов со старыми, между ними есть одна существенная разница. Старые расколы (жидовствующих в XV в. и староверов в XVII в.) были «пресвитерианскими», то есть их инициаторы принадлежали к низшему духовенству (протопопам, дьячкам, псаломщикам и простым монахам). Новые расколы впервые в истории Русской Церкви были «иерархическими», то есть их инициаторами и начальниками явились ЕПИСКОПЫ.
В чем же были причины, до того не имеющего аналогов явления, что многие авторитетные и уважаемые церковные иерархи дореволюционного поставления в условиях страшного гонения на свою Церковь нимало не способствовали Ее ЕДИНСТВУ, но наоборот, стали раздирать ризы Христовы? Думается, что причину этого надо искать в той культурной революции, которая произошла в стране в XVIII в., и, как это ни странно может показаться, в той системе духовного образования, которая была навязана Церкви секулярным государством.
В течение XVIII в. Россия прошла ускоренные курсы «просвещения» по европейской программе создания антихристианской цивилизации. Она пережила культурный Реннесанс, церковную Реформацию и приступила к подготовке политической Революции. Все эти процессы привели к секуляризации (обмирщению) в самом широком смысле этого слова и к религиозному разделению между простым народом и европеизированной правящей и культурной частью общества. По сути, уже тогда произошел церковный раскол, в который ушла культурная прослойка. Из своего подполья новые диссиденты распространяли безбожные идеи и пропагандировали идеи революционные. В той же среде, сильно масонизированной, стали формироваться первые тайные политические общества, связанные с международными революционными организациями.
Международный терроризм, о котором столько говорят в настоящее время, зародился в Российской Империи уже в 1797 г., когда возникло первое преддекабристское тайное общество, ставившие целью цареубийство как средство к «перемене власти» (монархического строя на конституционный). Общество возникло при штабе армии в Тульчине при А.В. Суворове, не пожелавшем присягать Павлу I. Суворова сослали в его имение, а офицеров – в Смоленск, отчего это общество называется «кружок смоленских офицеров». Павла убили не они, но дело их продолжало жить и охватывать все более широкие круги «передовой интеллигенции».
Поэтому я считаю, что 1797 год, можно считать, если не датой рождения Революции 1917 года, то уж, во всяком случае, датой её зачатия. После зачатия она долго развивалась в «утробе»: прошла «университеты» в разных союзах=бундах и кружках, преемственно сменяющих друг друга «декабристов» (1812-1825), «петрашевцев» (1848), “нечаевцев”, “чайковцев” и “народовольцев”.
В началу ХX века с помощью «возрожденного» масонства «конституционалисты» приступили к делу. Они создали необходимый для политической борьбы аппарат в виде политических партий. А в 1905 г. этот аппарат получил трибуну для открытой пропаганды своих идей в Государственной думе. Процесс секуляризации, начатый под лозунгами освобождения от авторитета Церкви и построения светской культуры, независимой от божественных заповедей, завершился политизацией всех слоев общества, в том числе и церковного.
Этот факт не имеет смысла стыдливо замалчивать. Церковь не изолированное сообщество, а потому не защищена от сторонних влияний. Перед Революцией политизация охватила всех — и мирян, и духовенство вплоть до епископата. На волне революционного возбуждения стали возникать партии «христианских социалистов», некоторые епископы симпатизировали эсерам, другие имели самые тесные связи с «монархистами»-черносотенцами. Но несомненно, что «возбудителями болезни» в церковном Теле явились представители «свободных профессий», которые составляли ядро во всех политических партиях и часть которых взяла на себя культурную миссию «обновить» государственную Церковь, на их взгляд устаревшую и несоответствующую общеевропейским стандартам. Эта часть интеллигенции лоббировала прохождение законов о «свободе совести и вероисповеданий» и открыла в подконтрольной ей прессе кампанию по дискредитации Церкви с применением обычной в таком случае клеветы.
При изучении материалов Поместного Собора 1917-1918 годов, особенно работы комиссий, где преобладали представители интеллигенции (профессоры, юристы и публицисты), создается впечатление, что они хотели осуществить на этом Соборе в свое время не удавшуюся Реформацию и только Промыслом Божиим Церковь была спасена. Правда, ценой внешних гонений и внутренних расколов. И в таком случае историю Русской Православной Церкви в ХХ столетии можно изложить в двух словах: Церковь выжила, НЕСМОТРЯ на Революцию, а новые расколы окрепли и сохранились БЛАГОДАРЯ ее завоеваниям. Уже это одно может служить указанием на антихристианскую сущность Революции, скрытую под политическими лозунгами о правах человека, свободе и равенстве.
«РЕВОЛЮЦИЯ — ПРЕЖДЕ ВСЕГО ВРАГ ХРИСТИАНСТВА!»
С первым появлением в России тайных политических обществ «конституционалистов» для многих стало очевидным, что Россию настиг «первый вал» революционного шторма, разыгравшийся в Европе и разрушивший там христианские монархии. Сравнивая даты выступлений революционных сил в России с хронологией революций в Европе, нетрудно убедиться в том, что все последующие «валы» накатывали оттуда же. В 1860-е годы основные революционные силы — коммунисты, анархисты и сионисты — оформились в международные организации, и в каждой из них были представители из России. Для современников эта организационная связь была очевидной, и об этом можно судить по тогдашней публицистике. Но были люди, которые видели в Революции нечто более важное — ее глубинную антихристианскую сущность.
Так, Ф.И. Тютчев после революции 1848 г. в Европе в предназначенной Императору записке под названием «Россия и Революция» писал: «Революция — прежде всего враг христианства! Антихристианское настроение есть душа революции; это ее особенный, отличительный характер. Те видоизменения, которым она последовательно подвергалась, те лозунги, которые она попеременно усваивала, всё, даже ее насилия и преступления были второстепенны и случайны; но одно в ней не таково, это именно антихристианское настроение, ее вдохновляющее, и оно-то (нельзя в том не сознаться) доставило ей это грозное господство над вселенною. Тот, кто этого не понимает, не более как слепец, присутствующий при зрелише, которое мир ему представляет».
Тютчев писал также о том, что в случае, если победит Революция, то Православная Россия погибнет: «Давно уже в Европе существуют только две действительные силы — Революция и Россия… существование одной из них равносильно смерти другой!… Не следует скрывать от себя, что мало вероятия, чтобы все эти удары, землетрясения, раздающиеся на Западе, остановились у порога стран восточных, и таким образом могло бы случиться, что в этой роковой войне, в этом ОПОЛЧЕНИИ БЕЗБОЖИЯ, предпринимаемом против России революциею, охватившею уже три четверти Западной Европы, Восток славяно-православный… не очутился бы вслед за ними увлеченным в эту борьбу».
К сожалению, Тютчев, говоря об антихристианской сущности Революции, ограничивается слишком расплывчатыми формулировками и к тому же с явным привкусом шеллингианской мистики. Революция персонифицирована, она живет и действует сама по себе: ее «душа» испытывает кем-то вдохновленные «антихристианские настроения», и теперь это чудовище «предпринимает» против России «ополчение безбожия». Хотя от поэта нельзя и требовать ничего иного, кроме иносказаний, однако же Тютчев был не только поэтом, но опытным политиком и дипломатом. Он 22 года прожил в Европе и был хорошо знаком с теми, кто «вдохновлял» и «предпринимал». Он не захотел увидеть в заговоре декабристов первого «удара» и не знал, что второй «удар» уже готовят его коллеги по «цеху поэтов», собираясь по субботам на квартире Петрашевского. Интересно, что «Коммунистический манифест» Карла Маркса начинается словами, будто списанными из модных романах о привидениях: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма!»
Естественно, что такого рода объяснения сущности и причин Революции вызывают чувство неудовлетворенности. Хотелось бы уточнить, что скрывается за словами о «призраках» и «настроениях» и кто конкретно руководит когортами «ополчения безбожия». Если называть вещи своими именами, то «антихристианские настроения» — это укоренившаяся в цивилизованных странах идеология оккультистов, имеющих мощные и хорошо организованные структуры. Их филиалы с начала XVIII века укоренились в России, и когда во Франции произошла кровавая революция, «ополчение безбожия» богобоязненные люди называли не иначе, как «фармазонами» и «мартинистами». В XVI в., при своем выходе из подполья жрецы «тайного знания» еще притворялись благочестивыми христианами, желая заманить в свои сети простодушных и любознательных «профанов» из христиан. Но в XIX в. им уже ничего не грозило, а потому на своих сборищах они уже не скрывали своих целей, а «общественное мнение», воспитанное в духе «антихристианских настроений», воспринимало сказанное с восторгом. Вот несколько цитат.
ЦЕЛИ МАСОНСТВА. На съезде студентов в Льеже в 1863 г. масон Лафарг определил цель масонства «как торжество человека над Богом». Вот выдвинутые им лозунги: «Война Богу, ненависть к Богу! Весь прогресс в этом! Надо проколоть небо, как бумажный свод». На Конгрессе в Больфоре 1911 г. масоны открыто говорили: «Не будем забывать, ЧТО МЫ АНТИЦЕРКОВЬ, приложим в наших ложах все усилия, дабы разрушить религиозное влияние ВО ВСЕХ ФОРМАХ, в которых оно проявляется». Конвент Великой ложи Франции, которой сначала починялись русские масоны, добившиеся отречения Царя, а в эмиграции в ней же «работавшие», в 1922 г. декларировал: «Энергично будем поддерживать в каждом свободу совести, но без колебаний будем объявлять войну ВСЕМ РЕЛИГИЯМ, ибо они суть истинные враги человечества. Будем работать, будем ткать нашими быстрыми и ловкими пальцами саван, который покроет в один прекрасный день все религии; таким образом, мы добьемся во всем мире УНИЧТОЖЕНИЯ ДУХОВЕНСТВА и предрассудков, внушаемых ими».
Отрицая христианство и так называемые «положительные религии» (иудаизм, ислам и буддизм), где, хотя и в искаженном виде, но все же сохранилось богопочитание, оккультисты-масоны особенную ненависть питают к христианству. В 1903 г. на Конвенте той же Ложи говорилось: «Напомним, что христианство и масонство абсолютно непримиримы, — настолько, что примкнуть к одному означает порвать с другим. Триумф Галилеянина длился 20 веков. Иллюзия длилась слишком долго. Он присоединяется в пыли веков к другим божествам Индии, Египта, Греции и Рима». Или еще: «Долой Распятого: Твое царство кончено». И все в том же духе. После захвата власти все пункты Масонской программы в отношении убийства христианской Церкви выполняются неукоснительно:
1) отделить Церковь от Государства, низвести Ее на уровень юридического лица, одной из религиозно-общественных организаций;
2) отделить школу от Церкви и забрать в свои руки дело формирования граждан государства нового типа;
3) физически уничтожить священнослужителей в годы террора, с которых любая Революция начинается.
СТРУКТУРЫ. Масонские структуры сформировались ранее Реформации или одновременно с ней, о чем свидетельствует так называемая «Кельнская хартия» масонского Конгресса 1531 г. Английские исследователи (см. Ф.А.Йейтс «Розенкрецеровское просвещение», М., 1999) датируют оформление первых масонских лож не позднее 1646 г. После почти двухвекового пребывания в подполье масоны явили себя миру открыто в Англии в 1718 г. и, так как сети масонских лож были уже раскиданы по всей Европе, то масонство возникло, как по щучьему велению, сразу во всех странах, в том числе и в России. Однако, с самого начала масонство, не было единым, так как его разновидности происходили от разных оккультных «школ». Разные «ритуалы», или системы масонства разделили Европу на сферы влияния по тому же принципу, как это делает кагал. Поэтому на политической карте Европы XVIII века целесообразно было бы отмечать не границы государства, а границы раздела ее территории между масонскими орденами. Такая карта могла бы отразить истинное положение дел в расстановке воюющих оккультных кланов и тем самым помочь историкам сложить цельную картину из кажущейся беспорядочной и немотивированной мозаики войн и дворцовых переворотов.
На этой карте столица крохотного герцогства Брауншвейгского выглядела бы крупнейшим политическим центром, потому что герцоги Брауншвейгские были Гроссмейстерами Ордена шотландской системы (андреевское масонство, оно же «красное») и отсюда исходили указания «братьям» в другие страны. Конкурирующие с ними Голштейн и Бранденбург (Пруссия) сначала принадлежали к шведской системе, Гроссмейстером лож в которой был шведский король. Он и посвятил в масоны вел. кн. Павла Петровича (будущего Императора) во время своего визита в Петербург. Великий Восток Франции распространил свои щупальца на соседние княжества: Эльзас, Баден, Ольденбург, а с посвящением в масоны юного Фридриха, ставшего королем, получил возможность влиять на политику Пруссии. Английские масоны («иоанновское», или «голубое» масонство), как родоначальники всех систем, имели филиалы во всех странах.
Кроме масонских лож, по всему Старому Свету были рассыпаны ложи «просвещенных» оккультистов, объединявшихся в так называемые «посвятительные Ордена». Среди них наиболее известны Тамплиеры и Розенкрейцеры, — они сохранились с той поры, когда химики еще назывались алхимиками, а маги и ведьмы периодически сжигались инквизиторами на кострах. К этим древним Орденам в XVIII в. добавились Мартинисты (основатели: крещеный еврей /марон/ Мартиниус и его ученик граф Сен-Мартен) и Иллюминаты (основатель — профессор университета в Баварии Адам Вейсгаупт).
ВОПРОС: А ЧТО ЖЕ ДУХОВЕНСТВО? Было ли затронуто масонизацией это сословие и, если да, то в какой степени? Чтобы получить ответы на эти вопросы, пришлось произвести еще один розыск, результаты которого были настолько обширны, а выводы столь неожиданны, что для их изложения нужно писать отдельную книгу. Здесь же скажу кратко: часть духовенства (численно небольшая, но наиболее влиятельная и активная) было охвачена масонизацией через систему образования уже в XVIII в., при этом любители “мистики” из духовенства предпочитали ложи Ордена рыцарей золотого креста (розенкрейцеры). В результате в начале XIX в. сын священника М.М.Сперанский возглавил реформы (в том числе и духовного ведомства), по меньшей мере два розенкрейцера (С.Глаголевский и М.Десницкий) стали митрополитами и возглавили Библейское общество, а третий — самый активный деятель этого общества, архимандрит Филарет Дроздов — с 1821 стал митрополитом Московским и до 1866 года оставался одним из самых влиятельных деятелей, как на церковном, так и на государственном поприще. Под его защитой московские розенкрейцеры благополучно пережили период запрещения масонства в России с 1822 по 1890-е, когда оно “проснулось” и расцвело в новом качестве для новых свершений под руководством “братьев” из Парижа.
Масонство можно сравнить с акционерными обществами открытого типа (ОАО), отчего, возможно, эпитет «открытый» часто встречается в названиях современных издательств, фондов и клубов. Посвятительные Ордена — это акционерные общества закрытого типа (ЗАО). В них особо тщательно разработана система соподчинения низших ячеек высшим и принцип неотвратимости смерти в случае предательства. Ордена курируют деятельность масонства и связанных с ним тайных террористических обществ и партий. Наиболее эффективным оказался Устав иллюминатов, поэтому он был опубикован под видом разоблачения масонских козней и был принят за основу при создании таких партий, как «народная воля», эсеры и эсдеки. По такому же принципу устроены китайские «триады». Такая сетевая модель позволяет обеспечить конспирацию и исключить возможность провала Центра в любых условиях. Ярким подтверждением этому может служить факт сохранения Розенкрейцеров и Тамплиеров даже в таком государстве, как Советский Союз, с его, казалось бы, всепроникающими Органами. Но во многом своей безопасностью глубоко законспирированные тайные организации оккультистов обязаны тому, что на руководящих постах в Органах всех стран — в Тайных канцеляриях, Корпусе Жандармов, ВЧК-ОГПУ, Гестапо, ЦРУ и ФБР — находятся адепты этих Орденов и создают там особые подразделения по использованию магии для манипулирования сознанием, как отдельных лиц, так и толпы, и населения в целом.
СЛЕДЫ РЕННЕСАНСА И РЕФОРМАЦИИ
.
Уже не раз говорилось о трех основных этапах этого процесса, известных под именами: Реннесанс, Реформация и Революция и бывших по своей оккультной природе антихристианскими переворотами в области культуры, религии и политики. Конечным результатом его стало создание НОВОЙ КУЛЬТУРЫ («светской»), НОВОЙ РЕЛИГИИ («протестантизма») и НОВОГО ПОРЯДКА («демократии»). Другими словами, в христианской Европе произошла тотальная секуляризация во всех сферах общественной жизни.
В Православной Руси происходили те же самые антихристианские перевороты. Их проявления принято трактовать как результат внешнего влияния, как заимствования из Европы. Однако при всей несомненности постоянного «импорта» культурных, сектантских и политических идей из Европы, нельзя забывать о существовании своих собственных «двоеверов»-язычников, манихеев-богомилов и хлыстов, о которых подробно говорилось во второй части этой книги.
Ни Киевская, ни Московская Русь, ни тем более её окраины никогда не были каким-то заповедником Православия, недоступным различным влияниям извне. Свое государство восточные славяне построили на огромной равнине, с незапамятных времен открытой всем «ветрам и поветриям» и пересеченной торговыми путями, проложенными по густой сети ее рек. В Киеве, Новгороде и Пскове, во Владимире, Твери и Москве всегда существовали торговые и ремесленные кварталы не только Армянские, Греческие и Жидовские, но и Немецкие, Польские, Фряжские (итальянские). Это была страна торговая, а значит, не только путем заимствования, но и при активном участии городских жителей она неизбежно должна была быть вовлечена в общеевропейский процесс дехристианизации, начавшийся в Европе в XIII столетии
Первые следы ереси «стригольников» отмечены на Руси в XIII в., и они хронологически совпадают с началом Реннесанса в Европе, эпохой расцвета оккультизма и появления первых гуманистов, проповедников человекобожия. «Поздний» Реннесанс отозвался на Руси в конце XV в. расколом «жидовствующих». Одновременно, при вел. князе Иване IV, впервые поднимается вопрос о секуляризации церковных имений, и в связи с ним возникает мощное движение «нестяжателей». Отобрание у Церкви и монастырей их земельных владений был одним из главных пунктов европейской Реформации, и в Европе его удалось осуществить довольно быстро. Но в России дело затянулось на три столетия и завершилось лишь в правление императрицы-немки Екатерины II.
Таким образом, идеи Реформации и связанные с ними ереси проникли на Русь сразу же, но они уже имели здесь почву для укоренения. Уже в первой половине XVI в., из этой почвы начинают расти первые плевелы светской культуры. Политические и религиозные понятия сектантов начинают распространяться не только через апокрифы, но и через новую литературу. Появились новые жанры: религиозно-политические памфлеты и переводная беллетристика (так называемые «первые русские повести»). Тогда же, при Иване Грозном, расширяются торговые связи с Англией, усиливается приток иноземцев, и они привозят из Европы первые печатные станки. В Москве появляется Немецкая слобода (старая, около Солянки). Эпоха «великих географических открытий» в русском варианте выразилась в освоении новых земель в Сибири и завоевании там новых торгово-промышленных рынков.
Итак, можно сказать, что антихристианские перевороты в области культурного строительства (Реннесанс) и религиозного протестантизма (Реформация) русские оккультисты, сектанты и первые интеллигенты-«нестяжатели» начали одновременно со своими европейскими «братьями» и с самой активной их поддержкой. Что касается третьего этапа, Революции, то тут мы явно запаздывали, вероятно, потому, что предыдущие этапы шли слишком медленно из-за упорного нежелания русских православных людей отказываться от своей веры и перенимать чуждые этой вере идеи. К середине XVII в., когда протестанты в Европе приступили уже к третьему этапу и организовали первую Великую Революцию в Англии, в России разразился давно назревавший раскол, в котором слились все прежние антицерковные движения, вдохновляемые интересами нового класса, буржуазии.
Основы культурной революции заложил воспитанный в Немецкой слободе Петр I под руководством своих иноземных наставников. Под их руководством получила дальнейшее развитие неудавшаяся при его отце Реформация, и церковное управление получило формы, заимствованные с Запада.. Весь XVIII век прошел под лозунгом «догнать и перегнать» Европу на ее пути к антицерковной цивилизации. Культурное строительство было стержнем всех «преобразований» Петра I и его преемников. Он начал с введения «гражданского» календаря и «гражданского» шрифта и тем самым заложил первый камень в основание нового, «светского», государства по европейскому образцу. Светское государство сохранило за Православной Церковью статус государственной, но при этом отстранило ее от реальных рычагов влияния на общественную жизнь.
Без «светской культуры» Россию не пускали в «цивилизованное общество», а потому приоритетными направлениями внутренней политики правящих верхов на протяжении всего XVIII в. были: 1) секуляризация в самом широком смысле слова, то есть захват церковного достояния светским государством и 2) создание в России точной копии оккультной по своим корням культуры, возрожденной в Европе в эпоху Реннесанса под лозунгами борьбы с авторитетом Церкви.
Дворец Культуры строился с помощью все тех же, приглашенных из Европы «вольных каменщиков». Неудивительно, что и первые деятели «русской культуры», как правило, становились франк-масонами. А если учесть, что ими были в первое время представители высшего, правящего, класса, то можно себе представить, какими темпами этот дворец воздвигался. Оба процесса — и секуляризация, и культуризация — шли одновременно с «всеобщей масонизацией» всей страны.
При Петре I культуртрегеры добились «отделения Церкви от Государства», которое на деле всегда оборачивается подчинением Церкви Государству. При императрицах Анне Иоанновне и Елизавете они «отделили школу от Церкви» путем создания своих собственных «светских» учебных заведений, сначала закрытых (для воспитания детей дворян), а потом открытых для вовлечения в них детей из «третьего сословия» и духовенства. И при всех преемниках Петра Великого они продолжали начавшееся при нем гонение на духовенство и монашество вплоть до физического уничтожения. Гонения на Церковь в XVIII в. по масштабам сопоставимы с теми, которые начались при власти первой, наиболее иудаизированной, «железной когорты» большевиков (каббалистов). Были убиты, умучены на пытках и умерли в ссылках десятки и сотни способных и влиятельных архиереев, архимандритов и священников, из числа коих наиболее известен недавно причисленный к лику святых Ростовский митрополит Арсений (Мацеевич). Они его уничтожили, за то, что он хотел восстановления патриаршества, за то, что писал книгу против раскольников, за то, что воспротивился дьявольским замыслам удушить Церковь и монашество путем экономических санкций.
Таким образом, вышеприведенная программа масонства начерно была исполнена за 100 лет до Революции 1917 г. И только этим можно объяснить, почему с такой легкостью им удалось разрушить Российскую Империю. Она рухнула, как сук, подточенный сидевшими на нем безумцами.
К началу XIX в. в России были представлены ВСЕ вышеперечисленные разновидности посвятительных Орденов и масонства. За столетие «работы» в ложах неутомимые масоны воспитали уже три поколения «новых русских» и в России появилось «четвертое сословие» под названием интеллигенция. Европейские державы свое влияние распростаняли по каналам масонской сети, а их ставленники покорно выполняли волю своих зарубежных «братьев». Когда это было нужно, по первому требованию в Европу высылались войска для участия в чужих войнах и проводились радикальные реформы с тем, чтобы колонизаторам жилось привычно в «этой стране». Постепенно они перевезли из Европы в Россию привычные развлечения (театр, музеи, игры, скачки), учредили учебные и научные учреждения, научили туземную аристократию говорить на своих языках и переводить с них произведения «светской литературы». Заложенное в 1672 г. пастором Грегори здание светской культуры подвели под крышу деятели культуры середины XVIII века, а крышу возвели их внуки.
Первые ложи в России были организованы в XVIII в. иностранными наемниками, а первыми их членами стали представители титулованной знати. В 1770-е годы существовала «княжеская ложа» Озирис, членами которой были потомки Рюриковичей, и, что интересно, — те же фамилии мы встречаем в списках лож перед Революцией. Объясняется это тем, что масонству, как и сектантсву свойственна наследственность. Каждый масон воспитывает сыновей в своем духе и готовит к посвящению, а для дочери стремится найти мужа тоже из масонской среды. Это обстоятельство полезно учитывать при изучении биографий известных деятелей культуры, науки и политики.
Достоверно известно, что высокопоставленные члены масонских лож, занимая высокие посты в государственном управлении, армии и системе образования, одновременно являлись организаторами дворцовых переворотов и цареубийств. За неимением в России политических партий, уже сформировавшихся в Европе, на первых порах масонские ложи исполняли их функции. Первые тайные политические общества XVIII в. возникали под непосредственным руководством масонских Капитулов и Директорий. Оттуда они получали свои уставы, правила инициации («посвящения») с клятвами и угрозами смерти в случае выдачи тайн; перенимали опыт создания сети ячеек по 3-5 человек, обеспечивающий безопасность системы в целом при провале одной ячейки. В начале XIX в. возникли первые политические организации, известные под названиями декабристов, петрашевцев, бакунистов, нечаевцев и чайковцев, но на самом деле бывшие ничем иным, как политическими масонскими ложами. С появлением разночинной интеллигенции масонские ложи постепенно стали приобретать вид политических партий, какие были во всех «цивилизованных», то есть европейских странах. Но до 1905 г. они находились в зачаточном состоянии и попрежнему «работу» осуществляли в масонских ложах.
По сравнению с русским масонством начала XIX в., когда оно было в основном «дворянским», «возрожденное» масонство начала ХХ в. сильно «обуржуазилось», а дворянство в нем было представлено выходцами из новой социальной группы, или прослойки, получившей название «интеллигенция». Тогда же, в 1905 г., легализовались партии «народно-коммунистического» типа, ранее существовавшие в виде тайных, зачастую террористических организаций, построенных по образцу все тех же масонских лож. Таким образом, оба крыла (левое и правое) партийного спектра в начале века по социальному составу членов партии были почти одинаковыми (буржуазия и интеллигенция), по происхождению родственны (от масонства), а по программам тоже мало чем отличались друг от друга.
Главной целью тех и других было разрушить монархический строй и отделить Церковь от государства, то есть отменить государственную религию. Одни хотели этого, потому что были иноверцами, инославными и раскольниками, другие — потому что объявили себя атеистами.
МАСОНИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Масонизация — это создание «теневого управления», которое позволяет в «сетях просвещения» подготовить туземные кадры («передовую интеллигенцию») для будущих политических партий и с их же помощью внедрить в общество «новое мышление» (старый оккультизм). Об этом сами масоны говорить не любят, и сведения приходится черпать из книг, написанных их противниками. Этот процесс происходит так же, как ему родственный и, вероятно, подчиненный, процесс криминализации, то есть создания уголовниками «теневой экономики». Массовая политизация сознания достигается внедрением во все слои общества мысли о неизбежности и желанности ломки государственного организма, а заодно и к отказу от государственной религии. Всеобщая политизация облегчает задачу по захвату власти и приводит к политическому краху, как это произошло в свое время в Европе со всеми христианскими монархиями, а в 1917 г. с Российской Империей.
Система масонских лож была организована сначала в Англии, затем быстро распространилась по всему континенту и, благодаря Петру I, даже в Россию попала без обычного опоздания. Эта система позволяет членам тайных оккультных орденов внедряться в управление государством, но в условиях наследственной монархии сделать это трудно. Поэтому сначала все усилия направлены на вербовку лиц из правящего класса вплоть до членов правящей фамилии, а затем после серии дворцовых переворотов, заговоров и цареубийств совершается Революция. Ради краткости изложения сведения об основных результатах «работы» масонов на политическом поле представлены в таблице.
Эта же система позволяла контролировать любые общественные организации, как архаичные (религиозные секты), так и организованные самими масонами в виде литературных и ученых обществ, дворянских клубов, студенческих кружков. Масон одновременно может быть участником хлыстовских радений, камергером, министром исповеданий и народного образования, председателем Библейского общества (таковым, например, был кн. А.Н.Голицын); или гвардейским полковником, членом литературного кружка и членом тайного политического общества, как многие декабристы. В ложе он мог быть магистром, а его государь король (или царь) — подмастерьем и в этом качестве король (или царь) обязан был подчиняться своему камергеру. А если не подчинялся, то его убивали прямо во дворце (императоры Петр III, Павел I ). Эти императоры сами были масонами, что касается других, то о них нет достоверных сведений. Хотя более, чем вероятно, что масоном был Александра I, и во всяком случае ими были убийцы его отца, и все его приближенные (М.Сперанский, А.Голицын). Перед Революцией 1917 г. масонами были несколько (по меньшей мере 5) великих князей, в том числе и Кирилл Владимирович, которого щепетильные карловчане объявили «императором в изгнании»). Таким образом, само понятие о власти исчезало, потому что реально страной управлял не тот, кто почитался правителем. Сознание обывателя раздваивалось, фактически население любой страны было обречено жить в сумасшедшем доме, где пациенты с согласия врачей и санитаров переоделись в их одежду, а потом выяснилось, что они были не только шизофрениками, но и уголовными преступниками.
КУЛЬТУРА. Секуляризация заключалась не только в проведении так называемых «церковных реформ», в упразднении патриаршества, в гонениях на духовенство, в закрытии монастырей и отобрании церковных земель. Она осуществлялась путем учреждения независимых от Церкви и ей враждебных «светских» школ, «светской литературы» и нового «литературного языка». Все это полностью было заимствовано из протестантской Европы и позволило масонским культуртрегерам уже ко второй половине «века просвещения» воспитать «новых русских», способных служить проводниками европейских идей и интересов. Именно они стали членами первых масонских лож, организаторами дворцовых переворотов и первых «вольных обществ», салонов, кружков, — то есть той культурной среды, в которой стали воспитывать кадры для последующих политических заговоров, мятежей и революций. Скажу о конкретных фактах.
Русский театр был в первый раз основан немецким пастором Грегори, жителем Немецкой слободы, в 1672 г., то есть еще при Алексее Михайловиче.
Русскую Академию наук возглавили отчим пастора Грегори лейб-медик Блюментрост и некий Шумахер. Инженерную школу основал шотландец Яков Боюс, известный оккультист и издатель астрологического календаря, запрещенного Церковью. Он же основал Инженергую школу, а его учеником был наш первый историк В.Н.Татищев.
Сухопутный кадетский корпус, от которого получили начало все закрытые военные заведения, был основан по образцу прусского фельдмаршалом Минихом. Его первые выпускники (Сумароков, Мелиссино, Мельгунов, Елагин и Херасков) вместо службы в армии предпочли занятия литературой. Еще в корпусе юные кадеты организовали «Общество любителей словесности» (вероятно, французской, поелику российской еще не было). После окончания курса «любители», не покладая рук трудилась над ее созданием. Сумароков сочинял драмы и стал вторым основателем русского театра, Мелиссино основал ложу своего имени, П. Елагин считается основателем «елагинского» масонства, а Херасков был попечителем Московского университета, основанного масоном Шуваловым. Другими попечителями были его «братья» по ложе московских розенкрецеров и мартинистов, П. Татищев и И.Тургенев.
Московские мартинисты затянули в свой Орден известного «просветителя» Новикова и его учителя, иллюмината, Шварца. Вскоре эти масоны «русского разлива» организовали «Дружеское общество», в котором были воспитаны: два митрополита, историк Карамзин и поэт Жуковский, дальний родственник того Елагина, который основал свою, «елагинскую» систему.
Жуковский вместе с другими «братьями» по ложе «Арзамас» немало поработал над обработкой «необработанного камня», юного поэта А.С. Пушкина и его друзей по Лицею.
Первые директоры Лицея, Энгельгардт и Малиновский вместе с «просвещенным» Куницыном, бароном Фергюссоном и братом Марата, воспитали из лицеистов таких «вольнодумцев», что первый выпуск чуть ли не в полном составе влился в тайные, на этот раз уже сугубо политические, общества будущих декабристов. Эти общества основали масоны и литераторы, и с тех пор это стало традицией.
Кого ни возьми из русских поэтов и писателей, за редким исключением, обязательно обнаружишь его причастность к революционным кружкам. Так, например, через 15 лет после декабристов, организовался кружок «любителей фурьеризма», собиравшихся по субботам у Петрашевского. Среди его членов большинство были поэтами и писателями: А. Плещеев, братья Майковы (воспитанники писателя И. Гончарова), Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский и другие менее известные «работники пера».
СЛАВЯНОФИЛЫ И ЗАПАДНИКИ
В этой непрерывной цепи преемственно связанных этапов культурного строительства, мы пропустили очень важный этап, имеющий прямое отношение к новым церковным расколам. Имеется в виду разделение литературно-революционной интеллигенции на «западников» и «славянофилов». Если судить по названиям, то первые были приверженцами Запада, а значит, либералами; вторые любили славян и старину, то есть были консерваторами. Но по существу они мало чем отличались друг от друга, потому что оба крыла интеллигенции взросли на одной «почве» — на германской, которая славится великими философами.
Самыми известными западниками были масон и философ Чаадаев со своим «Философическим письмом», критик Белинский, профессор Т. Грановский, эмигрант и писатель А.И.Герцен и его друг, поэт Огарев. Они своим «Колоколом» вдохновили на революционный террор тысячи молодых русских людей. Тогда западники организовали их в кружки «нечаевцев», «каракозовцев», «чайковцев» и «народовольцев» с уставом масона-иллюмината Вейсгаупта.
Известных славянофилов тоже много. Это «любомудры»: поэт Д. Веневитинов, Родион Кошелев, братья Киреевские-Елагины, А. Хомяков, и от них ведут свою родословную «религиозные философы». Это «поздние» славянофилы: И.С.Аксаков, братья Самарины, историк Иловайский, и от них отпочковались «почвенники» во главе с бывшим фурьеристом Ф.М. Достоевским. Наконец, это панслависты, идеи которых, по иронии судьбы, воплотились уже в ХХ в. в форме Варшавского блока, — и от них никого не осталось, исчезли даже идеи панславизма. Рационалисты-западники предпочитали измышления Гегеля, а впечатлительные мистики-славянофилы до глубины души прониклись идеями Шеллинга. Так что уместнее эти два крыла русской интеллигенции называть гегельянцами и шеллингианцами, но мы от введения новых терминов воздержимся и будем употреблять привычные названия. Так как с Гегелем мы все немного знакомы по курсам исторического материализма, то сведения приведем только о Шеллинге и его философии.
ШЕЛЛИНГ (1775-1854) 19 лет стал последователем Фихте и вскоре познакомилсяс Гете. Вступил в тесное общение с кружком романтиков (братья Шлегели, Гердендер). Жена одного из Шлегелей, Каролина, была душой кружка, и вскоре, исполняя «требования свободного чувства», она бросила мужа и стала женой молодого философа Шеллинга. Вдохновленный этой зажигательной женщиной, Шеллинг «ищет темное начало в природе Божества», разрабытывает теорию отпадения мира от Бога и возвращения к Богу (Божеству) при посредстве христианства, пишет о двойственности и полярности Мировой души. Он же наметил тот историко-критический метод в библеистике, который продолжала ново-тюбингенская школа в лице Штрауса (см. его «Жизнь Иисуса).
Теория трех потенций в Боге, разработанная Шеллингом и воспринятая его поклонниками, сводится к следующим положениям:
1) Трем потенциям Бога соответствуют три Лица — Бог-Отец, Бог-Сын и Бог- Дух Святой. В жизни человечества этим потенциям соотвествуют: 1) предсуществование; 2) вочеловечение и 3) примирение, все вместе и составляющие религию.
2) Мифология язычества — природная религия, подготовительная стадия в подготовке человека к богообщению, а потому вполне заслуживает признания;
3) Христианство — религия откровения, но и она, оказывается, если верить Шеллингу, испытала три эпохи развития и породила три его разновидности:
а) «петровское христианство», или эпоха апостола Петра, выразившаяся во внешнем и насильственном единстве Церкви. Ей соответствуют первая потенция Божества — Бог-Отец и католичество.
б) «павловское христианство», или эпоха апостола Павла, когда в христианстве восторжествовал «дух свободы». Ей соотвествует вторая потенция, Бог-Сын, и протестантство.
в) «иоанновское христианство», или эпоха апостола Иоанна Богослова, эпоха скорого будущего. Ей соответствует третья потенция Божества, Дух Святой, с помощью которого и восстановится утраченное единство, но на этот раз на почве свободы».
Такова «стройная система» шеллингианства, и, по словам автора статьи в ЭСБЕ, она представляет собою СМЕСЬ из: 1) субъективного идеализма; 2) объективного натурализма и 3) религиозного мистицизма. Смесь, надо заметить, чудовищная и может считаться одним из самых «тонких ядов», составленных алхимиками-оккультистами. Инградиенты подобраны так, чтобы обольстить людей самых разных взглядов и характеров, неудовлетворенных верой в Бога-Творца и Христа-Спасителя и занимающихся поисками компромисса между своей страстью к Культуре и влечением к Богу. На основе таких систем и возникают мысли о возможности создания собственной «религиозной философии», в основе которой лежит идея «алхимического брака» Культуры и Церкви. Русские шеллингианцы 1830-х годов стали «религиозными философами», создали историософию славянофильства, а писатели воплотили эти идеи и в соответствующих «литературных образах». Умело сочетая натурализм в описаниях с элементами мистики и уголовщины в остросюжетных «социально-психологических романах», они под прикрытием проповеди «иоанновского христианства» внедряли в умы читателей безверие в Христа, Сына Божьего и «требования свободного чувства».
Случилось так, что в 1830-е годы министр Народного Просвещения, граф С. Уваров, сформулировал государственную идею, желая противопоставить ее идущей с Запада пропаганде лозунга Французской Революции «свобода, равенство, братство». В русском обиходе появилась другая триада: «Самодержавие, Православие, Народность», но эти три слова каждый понимал по-своему. Славянофилы, например, под Самодержавием понимали нечто, отвечающее их представлениям о «просвещенном монархе»; под Православием — чаемое ими «иоанновское христианство», а под Народностью — сплав представлений о «народной душе» и мессианском предназначении славянства под руководством русского народа-богоносца. Эта, явно юдоизированная теория о «всечеловеческом» характере «русской культуры» и «богоизбранном» (на этот раз русском) народе нашла горячую поддержку в сектантских и старообрядческих кругах. Славянофилы с ними были тесно связаны на почве общего для тех и других желания воплотить в жизнь предсказания старца Филофея о «Москве-Третьем Риме».
Рациональные друзья славянофилов по университету (а заодно и по масонским кружкам), в те же годы, наоборот, увлеклись идеей Гегеля об «Абсолютном Разуме», В результате одни, благодаря «абсолютному духу» стали «западниками», а другие, благодаря «национальному духу» стали «славянофилами». От кого явились эти духи, нетрудно догадаться
Так из-за Гегеля и Шеллинга в рядах «передовой интеллигенции» произошел самый крупный за всю ее историю раскол. Либералы «западники» мечтали и продолжают мечтать об интеграции в Мировое Сообщество (в XIX в. им была Западная Европа). А консерваторы-славянофилы, хотя и не нашли в великороссах чего-либо напоминающего всемирно-историческую идею, но все же утверждали, что из всего славянства этот народ обладает самыми высшими качествами. Бог подал некоторым из «любомудров» приобщиться к Православию, и вскоре они заявили, что «русский без Православия — просто дрянь». Православие они понимали по-своему: иерархию и монахов не любили, мечтали о возврате к укладу жизни в допетровской Руси в виде религиозных общин. Самодержавие они тоже трактовали по-своему — на то они и были «любомудрами», то есть почти первыми на Святой Руси «религиозными философами». «Почти» — потому что у них все же был предшественник бродячий масон Сковорода, двоюродный правнук которого, философ Вл. Соловьев, уже не раз был помянут недобрым словом.
Западники стали идеологически обслуживать «левую», а точнее, либеральную часть зарождавшегося политического спектра, а идеи славянофильства были предназначены для его «правого» фланга. Вероятно, в новой секте таким образом масонские руководители пытались заложить основы двухпартийной системы, как у всех цивилизованных людей. Интеллигенты с тех пор больше не объединялись. Хотя, казалось бы, западники, они же народные демократы и революционеры-террористы, были явно опасными, а славянофилы с их идеями о панславизме и самобытности — совершенно безобидны, но царская цензура в те времена не дремала и сумела разглядеть за внешне верноподданическими лозунгами нечто еретическое.
И что интересно, хотя современная интеллигенция Шеллинга и Гегеля не читает, но разделение продолжается: одни становятся «западниками», а другие «славянофилами». Одних от других легко отличить по культурным символам. У западников ими были Грановский и Белинский, Герцен и Огарев, историк С.М.Соловьев, но самый главный символ — философ Вл. Соловьев. К славянофилам принадлежали поэт А.Хомяков, историк Дм. Иловайский, писатель Ф. Достоевский и глава карловацкого раскола митрополит Антоний (Храповицкий).
Так на извилистых путях мятежной интеллигенции мы неожиданно встретились с основателем церкви нового типа — «церкви за рубежом». Когда в 1906 г. на почве славянофильства были организованы «консервативные» партии (их называли «черносотенцами» в России, а в эмиграции «монархистами») то митрополит Антоний стал в этих кругах своего рода духовным вождем. Так что, если говорить о религиозных корнях карловацкого раскола, то через своего Вождя он восходит к национал-славянизму поздних славянофилов, а еще далее — к шеллингианству. Если шеллингианство, славянофильство и монархическая идея о невозможности «сохранить Церковь» без Царя считать признаками православной веры, то митрополит Антоний и все его почитатели, конечно, «во всем православны». Впрочем, о его вере судить не беремся, а чуть ниже (в гл. 25) покажем, как идеи славянофильства в эмиграции переродились в поклонение перед Гитлером.
Заканчивая тему предистории Революции, хотелось бы подвести итоги.
Почему именно к 1917 г. «средства производства не вытерпели противоречий с производственными отношениями» неизвестно, но, если верить Марксу, то именно по этой причине в июле 1918 года был убит последний царь из династии Дома Романовых. До этого их тоже убивали (в 1762, 1801, предположительно, в 1825 и 1854, совершенно точно в 1881 годах), но «средства» и «отношения» в драку не вступали. Тогда, вероятнее всего, оккультисты все еще были заняты проблемой, «как обустроить Европу», потому что, надо отдать должное европейцам, — над ними им пришлось «работать» гораздо дольше, чем над Россией. Ведь работа точильщиков там началась не позднее XIII в. и затянулась на 600 лет. Франция не сдавалась весь XIX в. — ее буквально изнасиловали постоянными революциями, а Германию и до сих пор побаиваются, хотя в 1945 году от нее оставили одни развалины. А Россия вышла на бой позже других и должна теперь, полагаясь на Бога, в одиночестве держать удар, а не стенать, что «нас лишили» того или этого. Мы сами себя всего лишили, потому что стали пособниками богоборцев, и не в 1917 г. или в 1927г., а гораздо ранее.
.Что же произошло между 1667 и 1917 годами? Появились два существенно новых сословия, — БУРЖУАЗИЯ и ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, — из которых второй почему-то был назван прослойкой. Возможно, потому что первый оплачивал услуги второго. Эти новые сословия сложились из «разных чинов», то есть из всех бывших сословий (дворянства, купечества, духовенства и крестьянства), а также из представителей разных народов, из коих наибольший вес в обоих сословиях имели сначала немцы-протестанты, а позднее евреи-иудаисты. Чем в наибольшей степени эти новые сословия отличались от старых? Поскольку крупная буржуазия в основном состояла из староверов, сектантов и иноверцев, а интеллигенция — из атеистов, нигилистов, иудаистов и протестантов и тоже иноверцев, то в массе своей эти сословия НЕ БЫЛИ ПРАВОСЛАВНЫМИ, более того, по разным причинам к Православной Церкви питали ненависть, а многие из состава этих групп населения были откровенными БЕЗБОЖНИКАМИ и даже ОККУЛЬТИСТАМИ, состоя членами Теософского, Антропософского и Соловьевского обществ и розенкрейцерских лож. Понять причины новых, послереволюционных, расколов без учета того, что происходило в крайне перемешанном мире старообрядчества, тайного сектантства и богоискательства невозможно, и поэтому этой теме посвящена особая глава.
.