chelkar@domarchive.ru

На Милльонной ул. (позднее ул.  Советская) стоял деревянный дом, в котором жила семья Юреневых (мать и два младших сына, Георгий и Сергей). Владимир  с женой и двумя детьми, Николаем и Ольгой, тоже жили в Твери, но отдельно. А старший сын, Николай,  с семьей жил в Москве.

 «ТВЕРСКОЙ РЕННЕСАНС». В Твери так же, как и Витебске, «культурная жизнь» кипела, и так же, как там, во многом, благодаря приезжим поэтам, художникам, кооператорам. Юреневы быстро вошли в этот круг.

Георгий Николаевич Юренев принимал самое активное участие в церковной жизни, а значит, и в тех церковных расколах, на которые распалась официальная Церковь после Поместного Собора 1917 г. По-видимому, он относился к тем мирянам, которые не признавали митрополита Сергия и после его Послания к пастве 1927 г. открыто порвали с Московской Патриархией, объявив себя Истинно-Православной церковью (ИПХ). Общины ИПХ подверглись репрессиям не «за веру», а за то, что встали на путь политической борьбы с «антихристом» с целью возродить монархию.  

Владимир Николаевич Юренев по работе был связан с Кооперацией, популярным в то время движением, связанным с идеологией анархизма. В начале 1920-х годов  анархисты все ещё были «попутчиками» и даже членами ВЦИКа. В Твери учреждения Кооперации возглавляли родственники П. Кропоткина, идеолога анархистов, тесно связанные с организованном в Москве Музеем Кропоткина.  

Осенью 1920 года ПО ИНИЦИАТИВЕ ТВЕРСКИХ КООПЕРАТОРОВ было открыто

ОБЩЕСТВО ИЗУЧЕНИЯ ТВЕРСКОГО КРАЯ,  председателем которого стал племянник П.Кропоткина,  М.А. Кропоткин. Товарищем председателя — Н.П. Рогожин. Членами общества стали как сами кооператоры, так и краеведы, музееведы, члены Комиссии по охране памятников. Естественно, что В.Н. ЮРЕНЕВ тоже стал членом этого общества, так как многие годы до революции участвовал в работе разных историко-архивных комиссий.

ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОБЩЕСТВО им. И. Никитина было учреждено в Твери в начале 1920 г. по инициативе приезжего «крестьянского поэта» Н.С. Власова-Окского. В Правление вошли местные молодые поэты: М.С. Дудоров, И.М. Милютин, Л.К. Мошин, и оба брата, поэты В.Н. Юренев и С.Н. Юренев.

 «Никитинцы» устраивали литературные «среды» и издавали альманах «Зарницы» (газ. «Кооперативное дело», М., 1922, № 12, 14 февр.).

ПОДРОБНЕЕ см. : Игорь Мангазеев. газета “Вечерняя Тверь” от 25 июня 2003 года.

Рецензия на книгу: В.А. Редькин и И. Гончарова «Ревнители традиций». Книга впервые описывает историко-литературный процесс в Тверской губернии за период с 1917 по 1932 годы в связи с деятельностью литературно-художественного общества имени Ивана Никитина.

И. Мангазеев сожалеет, что авторы «не вспомнили о том, что и тверская кооперация, и само никитинское общество было довольно тесно связаны с Петром Кропоткиным», и  говорит о том, что его племянник, Михаил Кропоткин повторял федералистские и кооперативные идеи, пропагандируемые П.А. Кропоткиным».

 

 

Сергей Николаевич Юренев в Твери работал инструктором в Губернском Музее,  в Госполитпросвете, в Комиссии по охране памятников культуры.

В 1919-1923 заведующий Тверским Губернским Комитетом по делам музеев был живописец Тихон Ксен. Краснов (1875 – 1946).  В 1923-1927 художник Т.К. Краснов был заведующий Тверским Губмузеем, то есть непосредственным начальником С.Н. Юренева. 

Розонельский Алексей А. — инструктор Госполитпросвета и секретарь Губернского отдела Народного образования. Он был автором актуальной пьесы под названием «На помощь Поволжью», о прослушивании которой пишет М.К. Соколов в письме от 30 июля. Если его отчество было Арсентьевич, то в Книге памяти говорится о его брате: «Розонельский Федор Арсентьевич. род. 1902, дер. Нивы. Суборьский сельсовет. Призван в 1941. Рядовой, Пропал без вести, октябрь 1943»..

Гарбер Максим Григорьевич (1901, Рига – 1941) – 22-летний зав. Губернским отделом Госиздата в Твери. Через него М.К. Соколов получал заказы на создание обложек и заставок для книг. С.Н. Юренев, вернувшись в Тверь, в 1938 году, ещё мог встречаться со старым знакомым. О нем в Книге памяти сказано: «Призван в 1941. Красноармеец. Пропал без вести, сентябрь 1941

 Эти три общества  (историческое, поэтическое и художественное) возникли в Твери почти одновременно, в течение 1920 года. Во всяком случае, В.Н. и С.Н. Юреневы принимали самое активное участие в деятельности всех трех обществ, а  В.Н. Юренев в двух из них (у кооператоров и никитинцев) стал  даже членом Правления. Это и был круг их общения до 1929 г.  Но то, что в начале 20-х годов было безопасным, через 5 лет оказалось опасным, а к 1929 году могло стать причиной арестов двух братьев С.Н. Юренева. Здесь приведено то несногое, что удалось найти о его первом  «тверском периоде» жизни.  

 

 

СГХМ — Свободные Госуд.  Худож.  Мастерские в Твери

 

Знакомство В.Н. и С.Н. Юреневых с М.К. Соколовым и  А.Ф. Софроновой

(см. Зал № 2. М.К. Соколов. Рисунки 1920-23) 

 те, о ком на своем рисунке М.К. Соколов написал: «Их было четверо».

 

В то время многие художники увлекались «футуризмом», «конструктивизмом», тем, что в 30-е годы было осуждено и названо «формализмом». Глава ИЗО  Наркомпроса, художник Давид Штеренберг, поощрял «футуристов». Соколов и Софронова тоже отдали дань этой манере.

В июле на место зав. СГХМ Захарова Центр назначил нового уполномоченного, художника Н.Г. Бонч-Осмоловского (1883 – 1968). Начались преобразования и неприятности. В «Материалах к биографии М.К. Соколова» искусствовед Н.М. Тарабукин пишет: «Зимой 1921 года я ездил в Тверь раз в месяц читать лекции по истории искусства в тех же мастерских. Это была очень тяжелая пора. Работа в Художественных мастерских кончилась у Соколова из-за ссоры, которая произошла у него с руководителем мастерских <Бонч->Осмоловским. На Осмоловского он смотрел как на бездарность и презирал его».

 

 Но дело было не просто в ссоре, а в остром противостоянии между представителями «старого» (реалистического) и «нового» («беспредметного») искусства.

С.Н. Юренев был в курсе этой борьбы и потому отозвался на эти события стихотворением в стиле торжественной оды. В трех восьмистишиях он изобразил один из этапов этой борьбы «футуристов» (во главе с Давидом Штеренбергом) с их противниками «реалистами» (во главе с Бонч-Осмоловским), от фамилии которого поэма и получила название «Осмолиада» (по аналогии с «Илиадой» Гомера).

Под «Центром» подразумевается Главное управление профессионального образования (Главпрофобр), где решалась судьба мастерских.

 

 

С. Юренев. ОСМОЛИАДА

 

Напрасно вывеску сменили… /В парадном входе мастерской,

Напрасно буквы выводили, / Напрасно вывеску сменили.

Нет места там для старой галли, /Останется в ней старый строй.

Напрасно вывеску сменили… /В парадном входе мастерской, 

На подлецов и негодяев /Не вечно будет в Центре спрос

Их бросят, бросят, как отброс / И подлецов, и негодяев

… Захаров, Бонч и Ермолаев /Авось получат в Центре нос.

На подлецов и негодяев /Не вечно будет в Центре спрос

 

 

 

Центральное перерешенье – Нежданный мастерским презент:

Редакция в большом смятенье / Центральное перерешенье

Для осмоловских – пораженье, Для Ермолаева – Ташкент.

Центральное перерешенье – Нежданный мастерским презент:

О, сколько в футуризме муки / Для реалистов! Нет и слов.

Их кисть — не кисть, а хвост ослов. / О, сколько в футуризме муки:

Софронова и Тарабукин, И Штеренберг, и Соколов…

О, сколько в футуризме муки / Для реалистов! Нет и слов.

 

Стихотворение было написано 6 сентября 1921 года и дышит оптимизмом. Но уже вскоре из Твери была вынуждена уехать Антонина Федоровна Софронова.  По этому поводу 9 октября 1921 года Сергей Николаевич Юренев сочиняет очередное шутливое стихотворение: 

 

 

«Плач над чемоданом Антонины Федоровны»:

Боже! Какое явленье – Что-то погоду меняет.

Это упало наших сердец давленье – ,Антонина Федоровна уезжает. 

Боже, какая кручина! / И те, кто её разделяет,

Плачьте! Ведь нас Антонина / Федоровна совсем покидает.

 С каждым часом жесточе, / С каждым часом всё хуже!

Из трубы водосточной / Слезами наполнились лужи.

Боже, какая кручина для тех, / Кто её разделяет!

 

 

 

 

М.К. Соколов остался в Твери, потому что ему некуда деваться. Ни работы, ни жилья. По словам Софроновой, «один Юренев протянул ему руку помощи» — устроил на работу в Губмузей.

М.К. Соколов пишет А.Ф. Софроновой в Москву отчаянные письма. Они опубликованы сотрудницей Ярославского Художественного музея (ЯХМ), Н.П. Голенкевич в книге «Михаил Соколов в переписке и воспоминаниях современников» (Москва, Молодая гвардия, 2003 год).

 

 

Здесь приведены выдержки из писем М.К. Соколова, где говорится о ЮРЕНЕВЫХ, Сергее Николаевиче и его брате, Владимире Юреневе, а также  о событиях в культурной жизни Твери, в которых Соколов, и братья Юреневы принимали участие. Ссылки на страницы этой книги даны около дат в круглых скобках. Начну с эпизода, который позволяет увидеть те высокие душевные качества Сергея Николаевича, которые были ему свойственны с молодости и проявлялись на всем протяжении его жизни в самых тяжелых условиях (в голодной Твери, в лагерях)

 

15 октября 1921 (стр. 76). … Вчера приехал Ермолаев и передал мне копию отношения ИЗО, где я отчисляюсь с сохранением жалования по 15 ноября и с предписанием «очистить» помещение до начала занятий… Сегодня утвержден инструктором (как и Юренев) в Губмузее с 1 октября – значит, паек и обед обеспечены.

 

<Ноябрь 1921> (с. 78). … Прочность моя в Твери ненадежна – идет сокращение штата, и Губмузей должен сократиться, кажется, на три человека – Серг. Ник. <Юренев> жертвует собой, но одной жертвы мало – есть определенная опасность «отцвести», не расцветши, и тогда – зубы на полку и околевай. Не знаю, как быть – Серг. Ник. <Юренев> едет на днях в Москву – зайдет к Вам и сообщит подробнее  моих делах.

Примечание. жертвует собой – Серг.Ник. уволился, чтобы сохранить место для Соколова, но из этого ничего не вышло.

<Декабрь 1921> (стр. 80). Числюсь безработным, так как в Музее «сократили», не заплатив жалованья за два месяца (не утвердил отдел народного образования

 

 

 

ВЫСТАВКА  

23 декабря 1921. (стр. 83) …. Могу довести до Вашего сведения: Серегин союзно с Осмоловским устраивают выставку (1 января открытие). Принимают участие: П. Кончаловский, И. Машков, Г. Федоров, В. Калужный – москвичи. Осмоловский, С. Серегин – местные. Меня, как видите, не пригласили….

6 января 1922 года. (стр. 85)…Теперь сообщу Вам новости – были с Серг. Ник. <Юреневым> на выставке. Что-то сногсшибательное. Отличились и наши «знаменитости» — Кончаловский, Федоров, Лентулов. Какое-то рвотное. Я думал, что будут плохи, но они просто «отличились», особенно Кончаловский. Один А. Лентулов остался на «собственной высоте»

 

 

Ел. Карл. Росселли-Юренева. Рис. М.К. Соколова

С.Н. (или В.Н.?) Юренев. Рис. Соколова. 1921

 

1922. ВЕЧЕР ПОЭТОВ. Тверское общ-во им. И. Никитина

 

<31 января 1922> … На днях устраивается вечер «Поэтов». …Вечеру предшествует диспут на тему: «Есть ли пролетарское искусство» — докладчиком Вл. Юренев, доклад такое искусство утверждает – оппонентами <поэт > Власов-Окский и другие. Я в «кустах».

23 февраля 1922. «Вечер поэтов» не состоялся, так как В. Юреневу, который должен был выступить с докладом, запретил Пролеткульт».

У О.В. Юреневой хранился Литературный сборник «СРЕДЫ». 1923. В нем были напечатаны стихи В.Н. и С.Н. Юреневых.  Среди рисунков Соколова сохранился его эскиз к сборнику стихов Сергея Юренева под названием «Архаизмы» 

 

Вот одно из стихотворений С.Н. Юренева, переписанное его рукой из сборника «Среды», сохранилось у его племянницы О.Н. Юреневой. Она прислала его мне в письме в 1989 году.

 

Сергей Юренев. ПАСТОРАЛЬ

 

Уж я лады на жалейке приналажу// На жалеечке волчуженной своей,

Обточу её и выстрогаю глаже, // Чтобы песни мне играть звончей…

Эй, ты! Рыжая, косая, // Баловница! Мать честная!

Не уйдешь, поди, проста. // Эх, скотина без креста!

Облака в выси небесной, светло-синей // Все идут, идут нестройною гурьбой,

Словно Ангелы в лазурной луговине // Загонять овец собралися домой…

 

 

 

 

Ну, пошло на незадачу! // Стой! Поленом за собачу!

Ванька, подь скорее счесть, // Все ль коровы в стаде есть!

А послушать бы, как  Ангелы играют // Там, в выси среди небесных белых стад,

Чай, они там, в небе подбирают // На своих жалейках семиладный лад…

А подпасок сбег от стада, // Ишь, подлец, учить ан-надо.

Всё у стада я один…// Ванька! … Ванька, сукин сын!

 

 

 

 

 Слева: «Сергею Никол. в память о вечере 25 ил. 21 г.»»

М.К. Соколов покинул Тверь и в феврале 1923 году был назначен руководителем студии ИЗО московского Пролеткульта. С большим трудом получил комнату около Арбата, где до конца 20-х годов у него бывал Сергей Николаевич.

Потом Сергей Николаевич уехал на много лет в Среднюю Азию. Когда же в конце 1938 года он возвращался в Тверь, то проездом останавливался в Москве. Хотел повидаться с М.К. Соколовым, но, придя по знакомому адресу, узнал от жены художника, Марины Ивановны Баскаковой, что его недавно арестовали, и он находится в тюрьме. А потом в 1941 году арестовали и С.Н. Юренева. Так они больше и не повидались.

 

 

 

 

 Надпись: «Сергею Николаевичу Юреневу».

От тех далеких лет Сергей Николаевич на всю жизнь сохранил около 100 рисунков М.К. Соколова. Среди них много портретов той поры, когда «их было четверо»: С.Н. Юренева, его матери Елены Карловны, художницы А.Ф. Софроновой, искусствоведа Н.М. Тарабукина, священника Иоанна Кислинского.

 

 

 

 

 

 

 

«КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОЭТЫ» 

 

1924. С. ЕСЕНИН и вечер памяти поэта А. Ширяевца в Твери

ШИРЯЕВЕЦ (Абрамов) Александр – поэт. Родился в 1887 г. в приволжском селе Ширяево Сызранского уезда Симбирской губернии в семье крестьянина.  Два года проучился в Самарском городлском училище, но был вынужден оставить учебу из-за за отсутствием средств. В 1905 г. уволен со службы за участие в революционном движении. Уехал с матерью  в Туркестан, где работал чиновником почтово-телеграфного ведомства в Ташкенте, Бухаре, Ашхабаде.

Первые рассказы и стихи публикуются в 1908 г. В 1909-1915 гг. вступил в переписку с близкими ему по духу поэтами Есениным, Клюевым, Карповым.

В  одном из писем другу он писал: «Встретил одобрительное отношение со стороны поэта Аполлона Коринфского, также Николая Клюева,который сначала разнёс меня в „пух и прах“, потом похвалил…».

В 1913 г. А.А. Коринфский  писал А.В. Ширяевцу:  «… Радуюсь  своим  волжским  сердцем,  что  это  вступающее  в  литературную  жизнь  дарование — русское  по  духу  и  не  носит  на  себе  никаких следов декадентского  вырождения. Вы  молоды, —    позвольте  мне,  Вашему  земляку  и  старейшему  собрату, дать  Вам совет: будьте всегда  искренни, не  гонитесь за  новшествами,  берегите Ваш  русский  народный  язык:  будущее  за  ним,  а  не  за  каким  бы  то  ни  было  подделками  под  него…».

В еженедельнике «Весь мир»  (1914, № 1) стихотворение А. Ширяевца «Разбойник»  было  напечатано    с  посвящением  А. Коринфскому. С 1916 г. издаются его сборники стихов. 

В 1921 году Сергей Есенин  вместе со своим другом Яковом Блюмкиным ездил в Среднюю Азию.  С 13 мая по 3 июня гостил в Ташкенте у своего друга и поэта Александра Ширяевца. По словам очевидцев, Есенин любил бывать в старом городе, в чайханах старого города, слушать узбекскую поэзию, музыку и песни, посещать живописные окрестности Ташкента со своими друзьями. Он совершил также короткую поездку в Самарканд. В память этой поездки в Ташкенте устроен музей С. Есенина.

В 1922 г. А. Ширяевец переехал в Москву.  

15 мая 1924 г. А.В. Ширяевец умер. Его внезапная кончина потрясла Есенина. Он тяжело переживал утрату, участвовал в организации похорон, выступал на поминках. Вместе с поэтами П.В. Орешиным и С.А. Клычковым вошел в состав «душеприказчиков по литнаследству» поэта. Тогда же Есенин написал стихотворение с посвящением «Памяти А. Ширяевца»: 

Мы теперь уходим понемногу // В ту страну, где тишь и благодать.

Может быть, и скоро мне в дорогу // Бренные пожитки собирать. 

Милые березовые чащи! // Ты, земля! И вы, равнин пески!

Перед этим сонмом уходящих // Я не в силах скрыть моей тоски. 

… Знаю я, что не цветут там чащи, // Не звенит лебяжьей шеей рожь.

Оттого пред сонмом уходящих // Я всегда испытываю дрожь. 

Знаю я, что в той стране не будет // Этих нив, златящихся во мгле…

Оттого и дороги мне люди, // Что живут со мною на земле.

 

 

 

Поэт А. Ширяевец планировал проводить авторские литературные вечера не только в  Москве, но и в провинциальных городах. Вел об этом переговоры с Н.С. Власовым-Окским,  который  вспоминал: «Он говорил мне: «-Как же, на  Волгу-то поедем? — А  вот  кабы  Есенина  подзудить  на эту поездку,  то было бы дело!…А ты напиши этим, как их, никитинцам, в Тверь. Пусть  закатят здоровенную афишу этакими  крупными  буквами. По алфавиту, выступают поэты  — Власов-Окский,  Есенин  и  Ширяевец…  А?» .… И я  начал  списываться с тверским литературно-художественным обществом имени И.С Никитина о приготовлении в Твери помещения и афиш для вечера поэтов-поволжан. Столковались  на первых числах мая 1924  года, но не  успели  приготовиться. А 15 мая Ширяевца  не  стало».  

 На Вечери памяти А. Ширяевца 9 июня 1924 г., выступили приехавшие из Москвы «крестьянские поэты» (С.А. Есенин, С. Клычков, П. Орешин, Н.С. Власов-Окский), а во 2-м — читали свои стихи местные поэты, в том числе, и В.Н. Юренев

 

 

ТАПП (РАПП)  против «Никитинцев»

В 1924 г. группа молодых литераторов создала в Твери ячейку РАППа под  названием Тверская ассоциация пролетарских писателей (ТАПП).   Членом ТАПП был Борис Полевой,  который в 1941 г. в своей статье  назвал С.Н. «предателем», и это было опубликовано в газете «Правда». 

Поэты-никитинцы стремились сказать не только о современности, но поднимали и вечные проблемы, опираясь на фольклорную символику, традиционные ценности национальной культуры. Они вступали в конфликт с революционной идеологией, навязанной общественному сознанию.

Поэты-рапповцы начали «разоблачать» своих оппонентов из Общества никитинцев, изображая их как «саботажников», «врагов» и «эсеров».

В 1925 г. покончил с собой (или был убит?) поэт Сергей Есенин

В  1926 г. Общество им. И. Никитина было закрыто.

Одной из причин – была эта  травля, развернутая в адрес никитинцев лидерами местного РАППа  После этой истории большинству из них пришлось навсегда оставить литературные занятия, а другие  были репрессированы.

 

.

П.Н. МЕДВЕДЕВ — знакомый Юреневых по Витебску в 1920 г.

 

31 июля  1937 —  расстрелян поэт Сергей Клычков.

28 окт. 1937 года — арестован поэт Петр Орешин и в 1938 — расстрелян.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1929. ЗНАКОМСТВО Владимира ЮРЕНЕВА с поэтом А. КОРИНФСКИМ.

А. Бойников  — 12 апреля 2012. Ссылка: tverlife.ruwww.tverlife.ru/news/56908.html

 

Коринфский Аполлон Аполлонович (1867–1937) – поэт, на рубеже XIX–XX веков пользовался большой популярностью. Он также был переводчиком, публицистом, очеркистом-этнографом, сотрудником и редактором более 70 газет и журналов. После 1917 г. книги поэта вследствие резкого неприятия им Октябрьского переворота не издавались.

С 1918 года А.А. Коринфский жил в поселке Лигово под Ленинградом. 14 ноября 1928 года был арестован ОГПУ в связи с уголовным делом «по обвинению группы подпольной контрреволюционной организации» и 13 мая 1929 года осужден по ст. 58-10 и 58-11 УК РСФСР (контрреволюционная агитация), после чего выслан из Ленинграда в Тверь, где и скончался 12 января 1937 года.

 

Приезд в Тверь крупного русского поэта (пусть и на положении ссыльнопоселенца), конечно же, вызвал к нему интерес со стороны местных литераторов. К сожалению, полностью восстановить круг тогдашних тверских знакомых Коринфского сегодня вряд ли возможно. Но, словно противясь историческому небытию, неожиданно всплывают важные свидетельства… Передо мной лежит книга «Коринфский Аполлон. Седая старина. Десять бывальщин. Рисунки В.В. Спасского. – М.: Издание А.Д. Ступина, 1912».

На ее титульном листе фиолетовыми чернилами рукою ее автора начертано:

«В память настроения от им прочитанных (любовно выслушанных мною) четырех стихотворений Владим.[ира] Никол.[аевича] Юренева надписываю ему эту мою старую книгу. Аполлон Коринфский, г. Тверь, 2/VII 1929 г.

Кто такой Владимир Николаевич Юренев? Родился в 1883 году, поэт, член Тверского литературно-художественного общества имени И.С. Никитина, которое существовало в Твери в 1919–1926 годах. Члены этого общества находились в идеологической и эстетической оппозиции к Тверской ассоциации пролетарских писателей, за что подвергались гонениям и газетной травле.

Автограф датирован 2 июля 1929 года, а уже 21 октября того же года В. Юренев был арестован и 3 января 1930 года приговорен к заключению в концлагерь сроком на 10 лет. По всей вероятности, в лагере он и погиб. Год его смерти неизвестен…

Благодаря публикуемому выше автографу установлен ранее неизвестный факт знакомства Аполлона Коринфского с Владимиром Юреневым. А это значит, что стерто еще одно белое пятно в биографии опального поэта и существенно расширены имеющиеся представления о литературной жизни Твери 1920-х годов.

 

 

21 окт. 1929. АРЕСТ брата, В.Н, ЮРЕНЕВА.

Ссылка в Котлас. Умер в лагере 25 фв. 1930.

 

ОТЪЕЗД С.Н. Юренева из Твери в ТУРКЕСТАН

 

Сергей Николаевич о причинах своего ареста в 1941 году и своей «десятилетке» в лагерях рассказывал редко, но всё же  иногда на эту тему говорил.   Что касается ареста своих братьев в Твери и об их гибели в лагерях, то об этом он никогда не упоминал, поэтому мне были не известны  ни даты их  арестов и гибеди, ни то, в чем их обвиняли.  Долгое время я думала, что их обоих посадили в 1937 году, и не видела причинно-следственной связи между арестом Владимира Николаевича и отъездом Сергея Николаевича в Среднюю Азию. На  мои вопросы,  почему в 1929 году он покинул  Тверь и уехал за тридевять земель на  Восток, Сергей Николаевич обычно отвечал неопределенно, мол, обстановка была опасной,  поэтому друзья и знакомые советовали уехать куда-нибудь подальше.

Теперь, зная о том, что он уехал в тот же год, когда посадили его брата Владимира, думаю, что в этом и заключалась основная причина его «бегства» из Твери. Но вопрос о том, по какому «делу» проходил В.Н. Юренев, так и остался открытым. По «делу крестьянских поэтов»? — Но общество Никитинцев закрыли на три года раньше, в 1926 году.  По «делу ИПХ», общины которых в Твери были весьма активны? Но в таком случае, скорее бы арестовали другого брата, Георгия, так как именно он, а не Владимир, был особенно религиозен и близок к церковнослужителям. Судя по тому, что РПЦ мирянина Георгия Юренева  прославила в чине мучеников, а  Владимир Николаевич в святцы не попал, можно думать, что посадили их по разным причинам.  

Никитинцы подверглись гонениям со стороны местного отделения РАПП,  и их общество было закрыто уже в 1926 г. Кооператоры могли быть затронуты репрессиями из-за своих связей с московскими анархистами, которые подверглись репрессиям в 1929. Возможно,  участие  В.Н. Юренева в одном из них (скорее всего связанном с анархистами) могло послужить причиной его ареста  в 1929 г. и столь сурового приговора (10 лет лагерей).

Точно так же, как причиной ареста второго брата, Георгия, в 1936-37 г., было его участие в антисоветской деятельности тверских общин ИПХ. 

Интересно то, что, несмотря на аресты двух братьев по обвинению в антисоветской ропаганде, два другие брата (Сергей и Николай) никаким гонениям не подвергались. И это при том, что старший брат, Н.Н. Юренев, до 1928 г. работал прокурором  под началом  Л. Троцкого, и потому мог быть обвинен в «троцкизме». А Сергей Николаевич вернулся из Средней Азии в Тверь в самый разгар репрессий (в 1938 г.), когда многие из его знакомых по Витебску, Ленинграду и Москве в это время уже были расстреляны, тем не менее, был взят на работу в Музей и стал преподавателем в Пединститут. Ему даже поручили такое «идеологическое» дело, как организация Краеведческого иузея

Надо сказать, что постоянно сталкиваясь с темой репрессий 1930-х годов, невольно задаешься вопросом: почему при равных условиях (происхождение, например) одних «брали», а других не трогали? 

 

ОРДЕНА МИСТИКОВ в Москве и Ленинграде. ГАХН и Орден Света. АРЕСТЫ.

Дело в том, что творческая интеллигенция ещё до революции стала увлекаться мистикой и эзотерикой. В начале 20-х годов мистические кружки, ложи и ордена размножились, а в 1925 году начались процессы. Так, например, были арестованы мистики-анархисты, тамплиеры, розенкрейцеры. Рыцарями Ордена духа и Ордена Света были многие из известных деятелей культуры, артистов и художников, искусствоведы и преподаватели ВУЗов. И Сергей Николаевич, не будучи членом таких кружков, был со многими знаком и по учебе в Археологическом институте, и по «еврейскому ренессансу» в Витебске, и по увлечению «футуризмом» в Твери. Может, это не более, чем мои домыслы, возникшие у меня после прочтения книг на эту тему? Но я и не настаиваю на своей гипотезе, хотя по ряду признаков полагаю, что угроза ареста исходила именно от причастности к «миру искусств».

Самым лучшим местом оказалась Средняя Азия – и тепло, и страна экзотическая, и огромное поле для профессиональной деятельности. Так же, как и по всей стране, там открывались ВУЗы, и требовались опытные преподаватели. Художники, востоковеды и археологи нашли там пристанище на долгие годы. Так что, покинув Европейскую часть России, Сергей Николаевич  фактически оказался в том же «культурном слое», а, кроме того, открыл для себя дотоле невиданный им сказочный мир Востока, в который «влюбился» на всю жизнь.

 КАТАКОМБНИКИ. ИПЦ

На протяжении 10 лет после революции церковь была раздираема расколами разного рода. В конце концов, после так называемой «декларации митрополита Сергия», то есть Послания Местоблюстителя патриаршего престола к пастве, в котором он призывал церковный народ к сотрудничеству с советской властью, часть епископата, а вместе с ними и священники, и монахи, и миряне не признали это Послание и объявили, что не будет «поминать имя Первоиерарха на литургии». От этого их называли «непоминающие», затем «истинно православными христианами», а ещё позднее за рубежом придумали термин «катакомбная церковь», уподобляя их первым христианам из римских катакомб.

Судя по всему, именно к такой церкви мог принадлежать Георгий Николаевич Юренев, — «дядя Юра», о котором Ольга Владимировна писала, что «он был очень религиозен и от этого у него были неприятности». Так как в таких общинах принято было, во-первых, поминать на литургии царя Николая, во-вторых, трактовать советскую власть как «красного антихриста», а митрополита Сергия как иуду, то члены таких общин – будь то епископы, священники и миряне — обвинялись в создании «контрреволюционно монархических организаций» и пропаганде соответствующих идей.

Заканчивая эту главу, скажу о том, что уехав из Твери, Сергей Николаевич в Туркестане оказался в том же «культурно-историческом» окружении, так как многие деятели науки и культуры  тоже уехали сюда из столиц  «от греха подальше». По аналогии с «витебским реннесансом»,  искусствоведы теперь называют феномен расцвета культуры в 1920-е годы «туркестантским авангардом».  Так что  Сергей Николаевич вторично оказался в «гуще событий».

 

 

 

ДАЛЕЕ>>>