КРУГ ЧТЕНИЯ
ЛЕТО и ОСЕНЬ 1926 года.
Из тетради ТАНИ КОРОБЬИНОЙ
◊
◊
Сохранились списки книг, прочитанных ученицей VII-й группы «А» Таней Коробьиной за 8 месяцев 1926 года. Так как чтение было её любимым занятием, а круг чтения отражает круг интересов и уровень развития человека, перечислю авторов из этого списка.
За 8 месяцев 1926 года она прочитала книги 42 авторов (в т.ч. и собрания сочинений).
Авторы в алфавитном порядке.
Крупные произведения напечатаны заглавными буквами.
д‘ АМИЧИС: Учительница рабочих.
АНДРЕЕВ. Сашка Жегулев.
БРУССОН Ж.-Ж. АНАТОЛЬ ФРАНС В ТУФЛЯХ И ХАЛАТЕ.
ВЕРЕСАЕВ: На войне. Три. Рассказы.
ВОЙНИЧ: ОВОД В ИЗГНАНИИ; ДЖЕК РЕЙМОНД.
ГАРШИН: Рассказы (20).
ГАУПТМАН: Потонувший колокол; Одинокие; Извозчик Генецель: Праздник примирения; Ганнеле.
ГЕЙЕРСТАМ: Книга о маленьком братце.
О‘ГЕНРИ: Рассказы.
ГОНЧАРОВ: ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ.
ГОРЬКИЙ: ИСПОВЕДЬ; МАТЬ; рассказы: Коновалов, Озорник, Супруги Орловы, Вывод, Бывшие люди, Товарищи;
ИБСЕН: Все известные ДРАМЫ (15).
Иркутов и Веревкин. АЗИЯ, АФРИКА, АМЕРИКА, ЕВРОПА.
КИПЛИНГ: Сновидец.
КОРОЛЕНКО: ИСТОРИЯ МОЕГО СОВРЕМЕННИКА. Рассказы: Сон Макара, Чудная, Убивец, Соколинец, Ат-Даван, Черкес, Государевы ямщики, Последний луч, Феодалы, Лес шумит, Марусина заимка и другие.
Кузминская: Моя жизнь дома и в Ясной Поляне.
КУПРИН: Собрание сочинений Томы IV-VIII.
ЛОКК: Где любовь.
ЛОНДОН: МАЛЕНЬКАЯ ХОЗЯЙКА БОЛЬШОГО ДОМА; Рассказы: Бывалый, Золотая зорька, Сын волка, Дикая сила. За кулисами цирка.
Мирбо: Аббат Жюль.
МИХАЭЛИС Карин; Метта Трап.
НЕКРАСОВ: РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ.
ОСТРОВСКИЙ: Пьесы: Бешеные деньги; Не все коту масленица; Лес.
ПИЛЬНЯК: ПОВЕСТЬ НЕПОГАШЕННОЙ ЛУНЫ.
ПОМЯЛОВСКИЙ: Вукол.
САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН: ГОСПОДА ГОЛОВЛЕВЫ. Рассказы.
СОЛЛОГУБ: Маленький человек. Рассказы.
СТАНЮКОВИЧ: Откровенные, Дурак и другие рассказы.
СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ: Домик на Волге, Штундист Павел Руденко.
СТРИНБЕРГ: Чандала.
ТАГОР: Рассказы.
А.К.ТОЛСТОЙ: КНЯЗЬ СЕРЕБРЯНЫЙ (перечитывала); Упырь, Семья вурдалака, Амена.
Лев ТОЛСТОЙ: АННА КАРЕНИНА; КАЗАКИ, КРЕЙЦЕРОВА СОНАТА, Смерть Ивана Ильича, Дьявол, Фальшивый купон, После бала, Алеша Горшок, Что я видел во сне, От ней все качества.
Э. ТРИОЛЕ : Земляничка.
И.С. ТУРГЕНЕВ: Месяц в деревне, Вечер в Сорренто, Холостяк, Завтрак у предводителя.
О. УАЙЛЬД: ИДЕАЛЬНЫЙ МУЖ, Тривиальная комедия: Женщина без всякого значения.
Г. УЭЛЬС: Невидимка.
ФОНВИЗИН: БРИГАДИР (перечитывала).
А. ФРАНС: Преступление Сильвестра Боннара.
ШАЛЯПИН: Страницы моей жизни.
ШУЛЬГИН:. «1920 год».
Эркман-Шатриан. Рейнские рассказы.
ВСЕГО: 42 автора. Из них:
Русские классики – Гончаров, Некрасов, Островский, Салтыков-Щедрин, Соллогуб, Станюкович, А. Толстой, Л. Толстой, Тургенев, Фонвизин.
ПУШКИН, ЛЕРМОНТОВ, ГОГОЛЬ, ГОНЧАРОВ, НЕКРАСОВ были прочитаны ранее. Совсем нет Достоевского и Чехова. Их не было в доме?
Русские XX века: Андреев, Вересаев, Гаршин, Горький, Короленко, Куприн, Кузминская, Пильняк, Шаляпин, Шульгин.
Иностранные: ВОЙНИЧ «Овод», Гауптман, Генри, Ибсен, Киплинг, Джек Лондон, Стринберг, Тагор, Оскар Уайльд, Анатоль ФРАНС.
(С детства любимый автор ДИККЕНС).
Летом 1927 года она прочла: 6 пьес Шекспира, рассказы Успенского, пьесы Сумбатова-Южина, «Русь» Романова, рассказы А.Франса; «Донатьена» Рене Базена; рассказы Джека Лондона.
1928-1932. О том, что мама читала в 17-20 лет и какие авторы находили отзвук в её душе, можно судить по выпискам прозы и стихов в её записных книжках этого периода.
ПРОЗА: Генри, Гёте; Гладков; ГОРЬКИЙ: На дне; Буревестник, Песнь о соколе; ГОФМАН Сказки Кота Мурлыки; Губер; А. ДЮМА; Дж. Лондон, Козьма Прутков; Дж. Конрад; Куприн; Альфред де Мюссе (по-французски); МОПАССАН Одиночество, Жизнь, Около мертвеца; Некрасов: Огородник и Неизвестному другу; Переверзев; Э. Синклер Сильвия; Уайльд; Федин Братья; М. Шагинян.
Выписки из Ленина, Маркса, Энгельса (Диалектика) и Плеханова. Также есть цитаты из учебника по «Педологии» Арямова, из Руссо, Ушинского, Сеченова и Павлова, вероятно сделаны в период учебы в Педагогическом техникуме.
ЛЮБИМЫЕ ПОЭТЫ, стихи которых мама знала наизусть:
БАЛЬМОНТ, А. БЛОК, В. БРЮСОВ; ВЕРХАРН, ЕСЕНИН, Игорь СЕВЕРЯНИН, Саша ЧЕРНЫЙ, А. Апухтин, М. Горький, М.Ю. Лермонтов, Надсон, Н. Некрасов; Пушкин, Э. Ростан Орлёнок и Принцесса грёза; А.К. Толстой, А.Фет.
◊
ШКОЛА № 30 Краснопресненского района г.Москвы.
◊
VII группа «А». Фото 1926
◊
УЧИТЕЛЯ: 2-й ряд сверху, 5-я слева: Л.В. Голохвастова
в 3-м ряду слева направо: С.В. Сергиевский, Д. Л. Кононович, А. А. Дмитровский.
УЧЕНИКИ: Первый ряд сверху: 2-я слева Галя Крассова, Лида Полежаева, Таня Коробьина, Костя Варжанский.
Второй ряд сверху: 6-й слева Серёжа Скородумов, Андрей Михайлов, Дима Арбатский
В 4-м ряду сверху: Маруся Аксенова, Оля Белова и Вера Брук.
На полу сидят: Е. Танненберг, Лева Васильев, Миша Емельянов, Гриша Иоффе, Шура Козлов, Миша Райхман и в группе справа Игорь Спенглер, Саша Смирнов, Виктор Кочетков и Саша Горохов, которые пришли в этот класс позднее других.
◊
◊
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ШКОЛЫ
(Окончание очерка «Школа 20-х»)
Наконец, мы окончили школу! Это была весна 1928 года 48 лет тому назад! Был выпускной вечер «до утра» — очень скромный, не то, что теперь. Были журавли, летящие над школьным двором. Была прогулка в Петровский парк (тогда ещё не ходили на Красную площадь).
Кем же мы стали? Кто чем в жизни занимался?
По окончании школы мало кому удалось сразу поступить в институт, так как тогда для поступления требовался либо рабочий стаж, либо пролетарское происхождение, а у нас многие были из интеллигентных семей. А некоторые и не поступали, так как надо было работать и зарабатывать на жизнь. Время тогда было такое: Первая Пятилетка, Индустриализация. Боевым лозунгом были слова Сталина: «Кадры решают всё!» Поэтому многие школьники стремились учиться в технических ВУЗах, а чтобы попасть в них шли зарабатывать себе рабочий стаж на заводы. Но и на работу не всем удавалось сразу поступить, так как тогда ещё была безработица. На работу поступали через биржу труда. Некоторые, в том числе и я, в ВУЗах учились заочно уже после войны, то есть совсем взрослыми. Но, в конце концов, многие добились высшего образования, иногда уже совсем взрослыми.
С теми, кто по-прежнему жил в пределах Садового кольца, мы дружили всю жизнь. Ими были: из девочек Туся Блюменау, Лида Полежаева, Леночка Танненберг; из мальчиков Серёжа Скородумов и Андрей Михайлов. Бывали у нас периоды большей близости, бывали меньшей, но всегда мы возвращались друг к другу. Да и жизнь шла одинаково: в один год выходили замуж, почти одновременно рождались дети. В 30-е годы дружили уже семьями; после войны на семейных праздниках перезнакомились и наши дети. Моя дочь Наташа особенно подружилась с Тусей и Леночкой Танненберг. Мы вместе бываем у неё в доме на разных торжествах: карнавалах, спектаклях и детских праздниках. Однако большую часть класса жизнь разметала.
ВСТРЕЧА В 1949 году. После войны в 1949 году, то есть через 20 лет после окончания школы, мы решили устроить встречу учеников нашего класса. Нам удалось найти 20 человек. Среди нас в основном были инженеры и технологи. Галя Крассова стала врачом-гинекологом, Зина Лейбман экономистом, я учительницей, Леночка Танненберг художницей на Мультфильме, Оля Белова инженером, Миша Емельянов радистом. И только через много лет мы узнали, что он войну пробыл радистом-подпольщиком в тылу у немцев под кличкой «Орёл». В тот день, 3 марта 1949 года, нам было всё равно, кто какую должность занимает. Главное, это были мы «питомцы школы нашей». Вера Брук в своём приветствии писала о том, как мы встретимся ещё через 20 лет:
Сюда придёт весь прежний класс –
И бабушки и деды,
Забыв на время, как сейчас,
Про горести и беды.
Не будем мы считать морщин,
Разглядывать седины,
У этих горестных мужчин
И бабок той годины.
Я знаю, через двадцать лет
Душой мы будем те же,
И хоть в глазах спокойней свет,
Но смеха звон не реже…
ПРИПИСКА Т.Ю. Коробьиной в 1995 году. Эти воспоминания я написала по просьбе своей дочери в середине 1970-х годов для домашнего журнала. Наташа просила меня написать о ШКОЛЕ 1940-1970-х годов, когда я сама была учительницей, но я так и не собралась. Теперь, в середине 1990-х, я понимаю, что от нашей жизни «периода застоя» скоро не останется и следа. Погибает, или уже погибла, та советская школа, в которой я проработала 25 лет. Возможно, учителя из дореволюционного прошлого точно так же переживали переход на «социалистические рельсы», как теперь мы, советские учителя, переживаем возврат в капиталистическое прошлое. Как скучно, что всё вернулось на круги своя: опять нэпманы, опять безработица и бездомные дети, опять бесконечная Гражданская война. Будто и не было этих 70 лет.
Примечание Н.М. :
В ВУЗы не принимали тех, у кого родители были лишены избирательных прав (в просторечии «лишенцы»). Таковыми были представители бывших эксплуататорских классов: дворяне, духовенство, промышленники и купцы, а также лица, участвовавшие в сопротивлении советской власти. Таким образом, само по себе дворянское происхождение на поступление влияло лишь косвенно, потому что многие люди, дворяне по происхождению, не были до революции эксплуататорами и потому не были лишены избирательных прав. В подтверждение сказанному приведу два документа из тех, которые абитуриент должен был подавать при поступлении в ВУЗ: один о том, кем работают родители и какое у них жалованье, а второй о том, что они не лишена избирательных прав. Первый документ выдан по месту службы Отделом Здравоохранения при Совете Красно-Пресненского района г. Москвы 5 июля 1929 года (5-я Тверская-Ямская ул. д.3), а второй ─ по месту жительства Домкомом, Домовым комитетом.
◊◊◊
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Выдано врачу КОРОБЬИНОЙ А.Е. в том, что она служит врачом Охраны Здоровья детей (ОЗД) Краснопресненского района и жалованье получает 160 рублей в месяц.
Дано для предоставления в ВУЗ. Секретарь Райздрава В. Шиловцев
◊◊◊
УДОСТОВЕРЕНИЕ №52 от 5 июля 1929 года
Дано Коробьиной Анне Евгеньевне,
проживающей в доме №1 по Садовой-Самотёчной,
что она не лишена избирательных прав.
Дано для предоставления в ВУЗ её дочери Коробьиной Т.
Печать Домкома Подпись коменданта
◊◊◊
Другое дело, что при прочих равных условиях при приеме в ВУЗ отдавалось предпочтение детям рабочих и крестьян. Однако, несмотря на препятствия такого рода, молодым людям дворянского происхождения всё же удавалось поступать в ВУЗЫ сразу после школы, хотя, возможно, не без протекции знакомых преподавателей или родственников. Так, например, сразу после школы в Консерваторию поступила Муся Даева, а её сестра Ира Даева поступила на Химический факультет ВТУ. И только младшая сестра, Ната, сначала кончила техникум, а потом МГУ. Двоюродные братья Тани Коробьиной по линии отца, Серёжа и Дима Секретёвы, тоже поступили в ВУЗЫ. Правда, в 1931 году его отец был осуждён как раз «за связи с участниками сопротивления советской власти» на Кубани в годы Гражданской войны. Отец был осуждён и автоматически лишен избирательных прав, а Серёжа из-за не смог закончить ВУЗ.
Татьяна Юрьевна о своей попытке поступления в ВУЗ в Автобиографии, написанной 20 июня 1946 года, написала так: «В 1929 году я сдала экзамены на литературное отделение педагогического факультета II-го МГУ, но не была принята из-за отсутствия мест. В том же году поступила на 2-й курс Педагогического техникума имени Профинтерна».
Чему верить, не знаю. Дело в том, что обычно, на мои вопросы, почему мама не поступила в ВУЗ сразу после школы, мне объясняли, что из-за «социального положения», потому что, мол, в то время «детей из дворянского сословия в ВУЗы не принимали». То же самое мне не раз приходилось читать в воспоминаниях и публицистике. По этому вопросу привожу ещё одно свидетельство.
О.П. Чижов, автор «Воспоминаний», уже цитированных мною в главе 1, осенью 1928 года поступил на землеустроительные курсы, но проучился на этих курсах недолго. Однажды его вызвали в студенческий комитет и сказали, что он «волк в овечьей шкуре», потому что скрыл свое социальное происхождение. Об этом О.П. пишет так (стр. 108-111): «Очевидно, кто-то из моих же одноклассников из Белева, довел до сведения общественных организаций курсов, что я сын дворянина, помещика. Когда я поступал на курсы, я, действительно, в анкете этого не написал. Я и раньше, когда поступал в педагогический техникум, тоже не сообщал о своем дворянском происхождении. Так же, и в музыкальном техникуме об этом не знали. Написал, что я сын служащего. Думал, и не без основания, что если напишу, то не примут. Мне на курсах сказали: «У нас Лелюхин учится, он сын попа, но он не скрывал этого. Мы знаем, кто он, а ты скрыл, тебе нельзя доверять. Тебе не место на курсах».
За это сокрытие О.П. был лишен избирательных прав, однако вскоре ему удалось их восстановить, заручившись ходатайствами надежных лиц, и в 1932 году он уже поступил учиться в Гидрологический институт. С тех пор он в анкетах всегда писал, что он сын дворянина-помещика, из-за чего в 1937 году имел неприятности, но отделался легким испугом (об этом см. ниже в главе 8). А после войны он защитил сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертации.
◊◊◊