СОЮЗНИКИ СТАРОВЕРОВ В БОРЬБЕ С МОНАРХИЕЙ
В этой главе мы продолжим тему о роли сектанства и «старообрядчества» в политической жизни Православной Российской империи, тему, отчасти уже рассмотренную в главе о раскольнических бунтах XVII-XVIII вв. Бунты были подавлены, сектанты ушли в подполье, и на политическую арену вышли силы, будто бы никакого отношения к «ревнителям благочестия» не имеющие. Эта иллюзия возникает потому, что в истории Церкви и, в частности, истории сектантства, преимущественно говорится о «религиозных заблуждениях» и лишь мельком о роли сектантов в экономике и политике. Наоборот, в гражданской истории упор делается на социальную принадлежность политических организаций без указания на их связь с антихристианскими религиозными общинами. Историки пишут о буржуазных партиях, об их объединении в Прогрессивный блок, о масонском центре, стоявшем во главе заговора против Царя, они подчеркивают активную роль еврейства, явно враждебного Церкви и Монархии, но забывают указать на национальную и «религиозную принадлежность» других представителей крупного капитала и «передовой интеллигенции. Среди них, при явном преобладании еврейства в СМИ и политических партиях, было много и немцев-протестантов, и поляков-католиков, но большинство все же составляли русские по национальности. Само собой разумеющимся считается, что они были православными, однако это не так.
Если говорить о «русской интеллигенции», то хорошо известно, что эта активная в политическом и культурном отношении прослойка, состояла из людей, в лучшем случае, безразлтчных к вопросам веры, но в основном, настроенных крайне агрессивно к «официальной» Церкви. Не секрет, что большая часть так называемых «культурных людей» считали себя атеистами и при этом увлекались разными модными оккультными учениями, такими как спиритизм, теософия и антропософия. Что же касается «русской буржуазии», то она, как уже говорилось в предыдущей главе, по преимуществу состояла из сектантов и староверов. При этом они-то и составляли в этом сословии большинство.
Правда, к концу XIX в. наследники крупных финансистов и промышленников из сектантства и старообрядчества, претерпели существенную метаморфозу. Они, как правило, станли самыми «просвещенными» и «передовыми» общественными деятелями и их принадлежность к расколу иногда бывает трудно установить. На страницах истории они упоминаются, как крупнейшие издатели, основатели «народных университетов», авангардных театров и журналов. Так как они имели тесные связи и общие интересы с капиталистами других национальностей (французами, немцами и евремями), то неизбежно роднились с ними, а потому иногда даже меняли свою «старую веру» на другую (известны случаи перехода в католичество). А вместе с деятелями культуры, меценатами которых они были, увлекались мистикой и оккультизмом.
Может встать вопрос: правомерно ли таких «просвещенных» староверов считать настоящими раскольниками и, говоря об их участии в Революции, приписывать это участие расколу, как религиозному движению в целом? Аналогичный вопрос можно задать, в таком случае, и в отношении еврейства, представители которого тоже обрели экономическую мощь, тоже стали самыми «просвещенными», культурными и политическими, деятелями. Однако ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что самый «передовой» и «просвещенный» еврей никогда не забывает о своей принадлежности к еврейству.
Точно так же и «просвещенные» раскольники никогда не забывают о своей принадлежности к старообрядчеству. Более того, несмотря на внешние признаки культурной эмансипации, вплоть до участия в масонских ложах, такие раскольники продолжали сохранять самые тесные связи с общинами, из которых вышли их предки, и никогда не забывали о своем происхождении. В любых обстоятельствах они сохраняли наследственную ненависть к Церкви и Монархии, к тому «царству антихриста», которое веками надеялись разрушить. Так что, хотя староверы не имели своей особой политической партии, однако по своим антицерковным настроениям всегда сочувствовали любым обличительным и протестным настроениям, а в лице своего капитала стали той грозной силой, которая в начале ХХ столетия приступила к разрушению ненавистной Империи.
Их союзниками и попутчиками на пути к Революции стали все разновидности «религиозных диссидентов», из которых наиболее влиятельными были еврейство и протестантство, так как и то, и другое имело мощную поддержку за границей среди своих единоверцев. Старообрядческий капитал, так же, как еврейский и протестантский, в своей политической деятельности, направленной к разрушению Монархии и против Церкви, преследовал не только сословные интересы крупной буржуазии, но защищал религиозные интересы своих единоверцев. К тому времени религиозные интересы всех антихристианских «конфессий», в том числе и атеистов, были оформлены в виде политических лозунгов о «свободе совести», «свободе вероисповеданий» и об отделении школы от влияния Церкви. За всем этим стояло основное требование антихристианской цивилизации — добиться «отделения господствующей Церкви от Государства», то есть лишить ее статуса государственной религии и тем самым превратить Православной России в «светское государство».
Еще раз повторю: евреи-талмудисты, немцы-протестанты и русские староверы как религиозные сообщества своих собственных партий не имели, однако же именно эти антицерковно настроенные группы населения в развернувшейся политической борьбе несли тот «религиозный заряд», который позволяет видеть в Революции 1917 г. не столько политическую, сколько религиозную революцию. Объединившись накануне Революции по тактическим соображениям, религиозные сектанты рассчитывали в грядущей Новой России, если и не занять место Православной Церкви в качестве государственной религии, то уж во всяком случае, обеспечить своим единоверцам руководящую роль в управлении страной.
Адепты «старой веры» в этом отношении ничем не отличались от талмудистов и протестантов. Вместе с ними они активно лоббировали в Государтсвенной Думе интересы «религиозных меньшинств», проталкивали закон «о свободе совести и религиозных общин», финансировали партии как «правого», так и «левого», террористического крыла. Тем самым, совокупно с «революционным еврейством» и «передовой русской интеллигенцией», они принимали непосредственное участие в охватившем страну дореволюционном «красном терроре». Ниже приведены статистические данные и биографические сведения о конкретных лицах, иллюстрирующие деятельность раскольников и сектантов в подготовке и осуществелении Революции.
СТАРОВЕРЫ УЧАСТВУЮТ В АНТИМОНАРХИЧЕСКОМ ЗАГОВОРЕ
Итак, в начале ХХ в. капитал, промышленность и торговля в России принадлежали в основном раскольникам и сектантам, а отчасти лицам немецкой, французской и еврейской национальности. В терминах марксизма-ленинизма эта часть населения называется буржуазным классом. Как мы убедились на недавнем опыте, властители капиталов и банковской системы рано или поздно захватывают власть, а для этого они объединяются. Сто лет назад случилось то же самое, лишь с той разницей, что на пути к власти тогда стояла не партийная номенклатура, а тысячелетняя наследственная монархия. Один из представителей Дома Романовых, Цесаревич-наследник и будущий император Александр II, письма которого с Урала мы уже цитировали в связи с Пугачевщиной, в письме из Казани после пребывания в земле Уральских казаков писал отцу: «Все зло у них происходит от закоренелости в расколе, в котором нет ничего хорошего, ибо они не только не добродетельные православные, но, напротив того, довольно развратны и прикрывают это мнимой святостью. Казаки на внутреннюю службу идут весьма неохотно и насилу их принудили надевать мундир…». Тем не менее, после его убийства 1 марта 1881 г., выяснилось, что императора охраняли именно казаки-«старообрядцы».
Несмотря на осознание опасности, власть продолжала покровительствовать раскольникам. Благодаря принятию закона «о свободе совести» в 1905 г., раскольники перестали быть гонимыми даже с формальной точки зрения, но за последующие 12 лет перед революцией они так и не смогли истребить в себе «культ трудолюбия» и по инерции продолжали обогощаться. Или, как говорит автор одной из статей, получив возможность законного существования, «старообрядчество заявило о себе столь повсеместно, глубоко и мощно», что привлекло к себе пристальное внимание российской общественности (Данилушкин и др. гл. 20). Если до «получения возможности законного существования» им удалось завладеть 3/4 национального продукта, то можно себе представить, что творилось после «получения». В начале ХХ в. выходцы из раскольничьих скитов завладели уже не отдельными предприятиями, а целым рядом отраслей хозяйства.
При имущественном цензе в избирательном праве России, у них была возможность захватить выборные должности сначала в городах, после 1905 года — и в Государственной Думе, ну, а после свержения монархии, возглавить Временное Правительство.
I. Родоначальниками почти половины из 25 самых влиятельных купеческих родов Москвы были староверы из разных толков и согласий. Таковы: Авксентьевы, Бурышкины, Гучковы, Коноваловы, Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, Солдатенковы, Третьяковы, Хлудовы (П.Бурышкин).
II. Те же фамилии мы встречаем в списках всех выборных органов: они гласные Московской Городской Думы, члены и председатели общественных Комитетов, Московской биржи и других коммерческих учреждений.
III. Те же фамилии — Н.Д. Авксентьев, П.А. Бурышкин, А.И. Гучков, его брат Н.И. Гучков, А.И. Коновалов, букет Рябушинских, С.Н. Третьяков — принадлежат организаторам и лидерам самых влиятельных буржуазных партий (кадетов, октябристов и прогрессистов);
IV. Те же лица издают самые влиятельные газеты. Рядом, правда, мелькают фамилии иноземцев (Гужон, Гюбнер, П.А.Тикстон, Кнопы) и представителей другого «избранного народа», тоже известного своей спаянностью и обреченного из-за постоянных гонений копить капиталы (Высоцкие, Поляковы, В.Ф. Гефдинг, В.О. Гиршман, Л.Л. Рабенек, А.А. Ценкер, управитель Международного банка в Москве Ротштейн и пр.).
V. Даже в списках масонских лож, ныне широко публикуемых, рядом с другими «вольными каменщиками», стоят уже знакомые по предыдущим спискам фамилии потомков «ревнителей древлего благочестия»: Авксентьев, Гучков, Бурышкин и Рябушинский вперемешку с Керенским, Некрасовым и Терещенко.
VI. О составе Временного Правительства (ВП) историк Н.Н. Яковлев со ссылкой на архивные розыскания Н.Н. Берберовой сделал следующий вывод:
«В первый состав ВП (март-апрель) входили десять «братьев» и один «профан».
«Профаном», то есть не посвященным в масоны, считается П.Н. Милюков. А кто же были министры-«братья»? Те самые, кто добился отречения Николая II, а значит, — главные заговорщики, строившие планы, как избавиться от Царя, и осуществившие их. Кроме известного всем Керенского и известных некоторым Милюкова, Некрасова и Терещенко в первый состав ВП (а он постоянно менялся) вошли четыре масона, представители «старообрядчества»: Н.Д. Авксентьев, А.И. Гучков, А.И. Коновалов, С.Н. Третьяков.
Таким образом, почти половина министров в ВП (а кроме того, были и другие важные должности) были «старообрядцами». Раскольники действительно заявили о себе «повсеместно, глубоко и мощно», но почему-то именно об их роли в свержении монархии никто из их апологетов не любит распространяться. Так, например, сам масон и «старообрядец» П.А. Бурышкин написал в эмиграции книгу «Москва купеческая», где с подробно говорит именно о купцах-«старообрядцах», об их человеколюбии и меценатстве, об их общественной и культурной деятельности, но ни слова не говорит об их участии в свержении Царя. Только в одном месте осторожно проговаривается, мол, и «в торгово-промышленных кругах Москвы непопулярность царской семьи, конечно, весьма сильно сказывалась». В книгах светских , где говорится о роли масонства в подготовке захвата власти буржуазией (например, Н. Яковлев), наряду с Милюковым, Шульгиным и Родзянко фамилии Гучкова, Рябушинского, Коновалова называются, но здесь, наоборот, ни слова не сказано об их принадлежности к «старообрядчеству».
Приведем послужные списки раскольников, «ревнителей благочестия» начала ХХ в., организаторов и самых активных участников Февральского переворота. Посмотрим на этот список, имея ввиду состав Временного Правительства. Сведения взяты из книги П. Бурышкина и из книги О. Платонова «Терновый венец России», где приведены ссылки на Особый Архив (фонды 1, 92, 111. 112, 121. 730; 1367) и ГАРФ (ф. 102).
ПАРТИЯ ЭСЕРОВ: член ЦК Н.Д. Авксентьев, из рода раскольников; министр внутренних дел ВП глава Уфимской Директории (1918-1919); масон (33 градус, член Ареопага Великого Востока Франции.
ПАРТИЯ КАДЕТОВ: член ЦК Н.И. Астров (1968-1934), из рода раскольников, юрист, Московский городской голова (1917), член Уфимской Директории (1918), масон, ложа Великий Восток Франции.
ПАРТИЯ ПРОГРЕССИСТОВ и газета «Утро России»: один из основателей партии П.П. Рябушинский (1871-1924) — из рода раскольников, промышленник, член Госсовета, Председатель военно-промышленного комитета; редактор-издатель газеты «Утро России»; масон, ложа «Астрея», Париж.
Третьяков С.Н. (внучатый племянник создателя галереи), из рода раскольников, председатель Московской Биржи, Председатель экономического совета при ВП; член партии прогрессистов; издатель газеты «Утро России», министр торговли у Колчака, масон.
Коновалов А.И. (1875—1948), из рода раскольников, текстильный фабрикант; лидер прогрессистов; руководитель Центрального военно-промышленного комитета (ВПК), издатель газеты «Последние новости»; министр торговли и промышленности ВП; масон.
ПАРТИЯ ОКТЯБРИСТОВ и газета «Голос Москвы»: основатель Гучков А.И. (1862-1936), сын отца-раскольника и матери-еврейки, из рода текстильных промышленников; Председатель III Госдумы, военный и морской министр Временного Правительства (март — апр. 1917 г.); председатель Центрального военно-промышленного комитета. Его брат Ф.И.Гучков, журналист, был редактором газеты партии октябристов «Голос Москвы».
А.И.ГУЧКОВ. Историки до сих пор маются над решением вопроса, был или нет А.И. Гучков масоном. В перечне О. Платонова значится, что он был масоном ложи Великий Восток Франции. Но другие сомневаются в этом, точно так же, как в случае с главой партии кадетов П.И. Милюковым. Некоторые историки пишут, что ни тот, ни другой даже не догадывались о существовании масонства. Поверить в это так же трудно, как в девственность путаны, потому что вокруг этих политические зубров масоны буквально кишели. Ими были все остальные лидеры Февраля. Вместе с ними А.И. Гучков угрозами и обманом принудил Царя к отречению от престола и вскоре получил портфель военного и морского министра во Временном Правительстве. Отсюда мы можем заключить, что усилия «кротов» по прорыванию подземных нор, лазов и ходов, начатые ими после исхода из скитов, даром не пропали. Вряд ли о таком успехе мог мечтать «чернец» Капитон, когда прятался по норам в Вязниковских лесах и внушал народу, что Царь — «рожок антихристов». Но вода камень точин, так и дошло начатое «скитниками» в середине XVII в. дело до страшного вечера на станции Дно, когда Гучков, раскольник и наполовину еврей потребовал от последнего русского Царя отречься от престола.
Из приведенного списка видно, что в начале ХХ в. крупные промышленники-олигархи (точно так же, как в конце ХХ в. нынешние) к перевороту подготовились основательно:
1) основали собственные партии (кадетов, прогрессистов, октябристов);
2) были владельцами тогдашних СМИ («Утро России», «Последние новости», «Голос Москвы»);
3) стали депутатами Госдумы.
4) во время войны наживались на поставках армии и фактически захватили власть через всесильный Военно-Промышленный комитет (ВПК).
5) вместе с другими депутатами Госдумы участвовали в заговоре против императора, а после его вынужденного отречения стали министрами Временного Правительства.
6) будучи масонами высоких степеней в заграничных ложах (Великий Восток Франции) они работали на своих иностранных «братьев» и исполняли их поручения.
7) во время Гражданской войны активно участвовали в Белом движении и способствовали развалу России, возглавляя такие образования, как Уфимская Директория.
Идеалы «старообрядческой буржуазии» выражал в своей газете «Утро России» прогрессист и поповец с Рогожи, П.П. Рябушинский. В одном из «Новогодних приветствий» он писал:
«Мы, прозревающие высокую историческую миссию этой крепнущей ныне буржуазии, приветствуем здоровый творческий эгоизм, стремление к личному материальному совершенствованию, к материальному устроению каждым из нас своей личной жизни. Этот созидательный эгоизм, эгоизм государства и эгоизм отдельной личности, входящей в состав государства, не что иное, как залог наших будущих побед новой, сильной, великой России над Россией сдавленных мечтаний, бесплодных стремлений, горьких неудач».
Такая насыщенность текста словом «эгоизм» заставляет вспомнить слова народника И.Н. Харламова, о том, что на спаде «религиозного воодушевления», неминуемого во всех сектах, «остается в результате богатая община эгоистов по отношению к вне ее живущим сотням мелких общин не-сектантов, которых эта сектантская община эксплуатирует по принципу!»
Прозревающий историческую миссию буржуа восклицал в экстазе творческого эгоизма:
«Идеи буржуазии, идеи культурной свободы, — эти идеи не погибнут!!!».
И он, как в воду глядел: они, действительно, не погибли. Через 80 лет мы вновь слышим то же самое: «Мы приветствуем здоровый творческий эгоизм… залог наших будущих побед новой, сильной, великой России над Россией сдавленных мечтаний…».
Для полноты картины остается добавить, что в 1905 г. сам собою поднялся, как и в наше время, «еврейский вопрос». Как пишет все тот же П.Бурышкин, «старообрядческое» купечество встало на защиту отовсюду выселяемых еврейских торговцев и составило особую записку, где говорилось, что «такие внезапные выселения торговых партнеров задевают интересы купеческого класса, что они вызывают хронические неплатежи и ведут к потере местного рынка».
В «Новом Времени» М. Меньшиков писал в ответ: «Московские купчики удивительно обнаглели. В последнее десятилетие всевозможных поблажек, что им делает правительство, они совсем избалованы слабостию и великодушием власти. Привыкнув обирать казну, они начали уже пытаться командовать ею».
Однако, староверы собирались командовать не только казной, но всей страной. После закона 1905 г. они уже ничего не боялись. Они финансировали не только террористические организации бомбистов и политическое масонство, но и периодическую печать своих духовных руководителей. В 1906 г. в Нижнем Новгороде, на незабвенной «исторической родине» раскола, стал выходить журнал поповцев «Старообрядец». Лжеепископ Иннокентий Усов («перемазавший» иеромонаха из евреев М. Семенова) или его брат-издатель опубликовали статью под названием «Разрушающая церковь» с хулой на Православную Церковь. Номер с этой статьей был сожжен.
При III и IV Государственных Думах существовало Старообрядческое Совещательное собрание — консультативный орган, состоявший из членов Госдумы. Этот орган был создан специально для наблюдения за прохождением в думской комиссии по старообрядческим делам законопроекта о регистрации «старообрядческих общинах». Совещательное собрание влияло на разработку этого закона. Но из-за этих регистраций общин раскольники разделились на зарегистрированных «общинников» и неприемлющих оных, «необщинников», и тут же оповестивших мир о новой «общинной ереси». И так как в наше время все повторяется, то нельзя исключить, что какой-либо орган типа вышереченного «совещательного собрания» уже функционирует в современной Госдуме и оказывает влияние на разработку законов, удобных «древлеправославным церквам».
ОТРЕЧЕНИЕ ЦАРЯ И ЕГО УБИЙСТВО.
2 марта 1917 г. беспоповец-федосеевец и октябрист А.И. Гучков и его подельники-масоны из других партий вынудили царя Николая II подписать отречение от престола. 8 марта министры Временного Правительства, без суда и какого-либо обвинения, приказали арестовать царскую семью в Царском селе, а 14 августа вместо обещанной Ливадии отправили их в ссылку за Урал.
Напомню, что в треугольнике между Пермью, Тобольском и Челябинском с центром в Екатеринбурге число раскольников, доходило до 60-70% от всего населения. Большинство из них принадлежало к согласию заводских часовенных-кержаков. Урал и заводы были издавна в их руках. Временные правители сообразили, что в этих местах бывший царь не сможет найти ни сочувствия, ни помощи. Бывшего царя вместе с женой и детьми сослали сначала в деревню Тобольской губернии, а оттуда, уже при большевиках, перевезли в Екатеринбург.
Известно, что участниками цареубийства были не только иудаисты и латышские стрелки, но и местные рабочие, то есть «заводские часовенные». И, если иудаисты в подвале Ипатьевского дома оставили свое клеймо, то не принадлежит ли раскольникам надпись: «Романовы кончились на Петре III». Петр III, сын герцога Шлезвиг-Голштейн-Готторпского и восторженный поклонник прусского короля Фридриха II. Он стал для раскольников, ненавидивших Россию, «их царем» и поэтому самозванство под его именем многократно повторялось в последней четверти XVIII в.
В конце ХХ столетия «свердловчане» организовали победу своему «харизматическому лидеру», выходцу из того же Екатеринбурга, человеку взорвавшему Ипатьевский дом. Такие «географические» совпадения позволяют усмотреть связь между разделенными во времени и пространстве событиями: капитоновщиной на Керженце в XVII в., пугачевщиной на Уральских заводах в XVIII в., цареубийством в Екатеринбурге в 1918 г. и разрушением Советского Союза «свердловчанами» в 1991 г.
Разрушенную буржуазией Империю большевикам удалось восстановить, но история Православного царства закончилась. И не в Октябре, а именно в Феврале 1917 г.
В отличие от монархии, Греко-Российская Церковь (как её называли в Синодальный период) не была разрушена, однако же и для нее это событие тоже не осталось без последствий. Впервые со времени Крещения Руси Церковь перестала быть государственной религией, и Временное Правительство это открыто декларировало. Оно успело отделить Школу от Госудаврства. Остальное завершили члены ВКП (б) в союзе с Эсерами и Анархистами.
Изучение причин Февральской революции должно занимать как гражданских, так и церковных историков, даже в большей степени, чем причины второго переворота, так называемой Октябрьской революции. И вот почему. Октябрь не мог бы произойти без достижений Февраля, потому что члены РСДРП не имели возможности свергнуть Монарха. Это могли сделать только деятели Февраля, представители крупного капитала и «передовой интеллигенции». Среди первых было немало выходцев из «старообрядчества» и сектантства, той части российского общества, которая веками вполне сознательно и целеустремленно боролась, как с Царством, так и с Церковью.
В этой части книги попытаемся выяснить, существовала ли организационная и идейная связь между старыми (дореволюционными) и новыми (1920-30-х годов) расколами и ересями.