СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ

РОЗЫСК О РАСКОЛАХ. Часть 3-я

Глава 16

РАСКОЛЬНИЧЬИ БУНТЫ (1668-1774)

ПОЧЕМУ РАСКОЛЬНИКИ СТАЛИ ВРАГАМИ СВОЕГО ОТЕЧЕСТВА?— ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАСКОЛЬНИЧЕСКИХ БУНТОВ: а) самозванство, б) убиение священнослужителей. — РАЗИНЩИНА (1670 —-1671 гг.). Анафема на Разина. — ОСАДА СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ, захваченного разинцами (1668-1676). — Мятеж стрельцов в Москве в 1682 — БУЛАВИНСКИЙ БУНТ на Дону в 1708г. Некрасовцы-староверы на службе у турецкого султана. — ЧУМНОЙ БУНТ В МОСКВЕ в 1771 г. и убийство Архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского). — ПУГАЧЕВЩИНА (1773-1774). Староверы на Яике и Иргизе (см. карту, рис. 14). Связи Пугачева с раскольниками на Ветке, в Польше и на Иргизе. Пугачев-самозванец. Осквернение православных храмов и икон. Убиение священнослужителей.— Анафема на Пугачева.

Почему раскольники стали врагами своего Отечества

16-1. В кругах современных патриотов весьма распространено довольно странное мнение, будто бы «старообрядцы» защищали Святую Русь и были истинными патриотами, то есть любили свое земное Отечество, Россию. В кругах демократов-рыночников «старообрядцы» тоже вызывают восхищение, и оно, надо сказать, гораздо более обоснованно. Рыночники в этой среде действительно могут найти близких себе по духу людей, потому что свою склонность к благочестию раскольники всегда умели совмещать со склонностью к накопительству. Эта склонность пригодилась «ревнителям благочестия» в период первичного накопления капитала в XVIII в.. В результате, как это бывает и с другими «вечно гонимыми избранными народами», потомки «жестоко гонимых ревнителей благочестия» к началу ХХ века стали обладателями огромных богатств и составили верхушку банковского и торгово-промышленного капитала России. Известно, что эта масонизированная верхушка в феврале1917 г. принудила последнего русского царя к отречению и ненадолго захватила власть в свои руки. Об участии их в революции и в разрушении монархии рассказано в гл. 21, а в этой главе речь пойдет о том, как они пытались разрушить ее в XVII-XVIII вв. и как Государство на это реагировало.

16-2. Понятие о Святой Руси не настолько определенно, чтобы точно установить хронологический момент ее исчезновения, а потому каждый видит его причину в разных событиях, следуя своим представлениям о мире. Раскольники уверены, что разрушителем Святой Руси был Патриарх Никон, и сумели убедить в этом общественное мнение^ так что это стало расхожей фразой. Такие фразы опасны тем, что их повторяют, не задумываясь о содержании. Зная о том, что раскольники хулили Православную Церковь, ее священнослужителей, ее Таинства и храмы, можно ли считать их «защитниками Святой Руси» и «хранителями древлего благочестия»? Зная о том, что в течении более 50 лет раскольники понуждали тысячи людей к самосожжению, возбуждали по всем окраинам бунты, и тем самым расшатывали устои Государства, можно ли их считать «патриотами»? Для этого надо не любить Церковь, иметь превратные представления о благочестии и не знать историю своего Отечества. Чтобы показать, насколько подобные мнения не соответствуют действительности, нам придется, хотя бы вкратце, рассказать о бунтах и других противогосударственных действиях, в которых раскольники были или вдохновителями, или самыми активными участниками. Для начала приведем их список наиболее крупных:

16-3.       Выше уже было сказано о том, что «благочестивые» любители «старых обрядов» смешались с капитонами и вместе с ними стали отрицать Церковь Христову и любого Царя, объявляя их «неистинными» и «антихристовыми». Идея о необходимости и возможности восстановления «старой веры» с помощью «благочестивого царя» в среде «старообрядцев» существовала всегда, и, когда это не удалось совершить с помощью царя Алексея Михайловича, то они решили действовать самостоятельно. Так началась бесконечная череда бунтов, потрясавших Россию 100 лет (с 1668 по 1774 гг.). С легкой руки А.С. Пушкина их почему-то называют «русскими бунтами», хотя, если учесть, кто был их вдохновителем и какие цели они преследовали, то гораздо уместнее называть их «раскольническими бунтами».

ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕЛИГИОЗНЫХ БУНТОВ

16-4.       Все эти бунты поднимались не в центральных областях России с исконно православным населением и наиболее обездоленными русскими крестьянами, но на окраинах, заселенных казаками и инородцами, где жизнь была более вольная, более обеспеченная, а население питало традиционную неприязнь к Православной Церкви и Московскому Царству. Казацкие бунты начались в эпоху Смутного времени, когда явного раскола еще не было, но «староверие» уже было. Именно тогда казакам удалось захватить Москву и, как пишет историк Соловьев, устроили «казацкое царство». С тех пор они вновь и вновь повторяли попытки ее занять и посадить на трон «своего царя», отчего в их рядах постоянно бывали самозванцы. Инициаторы противоцерковного мятежа, «староверы»-поповцы, умело направляли недовольством казаков в русло борьбы за «старую веру»; привычка к вольности и легкой наживе способствовала быстрому возбуждению населения на открытый бунт, а зажиточность и влиятельность инициаторов обеспечивали материальную поддержку подобных дорогостоящих мероприятий.

16-5.       Первичные главные центры раскола и пути распространения его в XVII в. показаны на карте (рис. 11). Там же указаны области, охваченные бунтами Разина и Булавина. По карте хорошо видно, что сразу после Собора 1667 г. поповцы побежали на юг, и их протестная пропаганда нашла самый широкий отзыв в казачьей и стрелецкой среде. Трудно поверить в то, что простые казаки и стрельцы были озабочены переменой в обрядах и, тем более, могли разобраться в разночтениях в печатных богослужебных книгах. Но казаки веками жили без церковного окормления, тяготились постепенно растущим усилением контроля со стороны Московских царей, а потому пользовались любым поводом, чтобы от этого контроля избавиться. К тому же именно в этих областях сохранились неправославные обычаи, к которым население могло привыкнуть в XIII-XIV вв. К ним относятся не только двоеперстие и посолонь, но и ряд других, например, благословения брака родителями вместо венчания в Церкви. Для населения этих областей и церковная власть была чуждой, и она вызывала сопротивление. в нежелании подчиняться церковной власти в Москве. Что касается стрельцов, то они постоянно были недовольны из-за несвоевременной выплаты жалования. Любой бунт, сверх меркантильных интересов, должен иметь «высокие» цели, и в качестве таковых ничего лучшего нельзя было придумать, как периодически поднимать недовольную казачью массу и стрельцов на борьбу «за старую веру» под знаменами очередного самозванца-«благочестивого царя». Раскольники оформляли лозунги, финансировали предприятие, а из среды вольнолюбивых казаков находили харизматического лидера.

16-6.       При всех конкретных отличиях одного бунта от другого, отметим некоторые общие черты, указывающие на их связь с раскольническим учением и непосредственным участием «старообрядцев» во всех противоправительственных массовых движениях.

1) Самозванство. Почти во всех раскольнических бунтах присутствует элемент самозванства, которым так пронизана сама идея «древлеправославной церкви». Самозванные попы и наставники, игумены и старцы находили возможным ради поставленной цели идти на любые средства, и самозванство было одним из них. При этом самозванец-царь всегда обещал восстановить «старую веру».

2) Все бунты сопровождались противоестественными жестокостями. Если их можно объяснить участием в этих бунтах диких инородцев, ненавидевших русских, то только отчасти. Главари (Разин, Булавин, Пугачев) и их ближайшее окружение были русскими, и тем не менее по мере развития бунта их жестокость возрастала и к концу приобретала уже паталогический характер, так же как и у рядовых участников.

3) Бунты сопровождались убийствами Архипастырей и Пастырей, поруганием святынь и ограблением храмов. Если подобные черты отмечаются в уголовном преступлении, то юристами оно квалифицируется, как совершенное психически нездоровым человеком, фанатиком, возможно сатанистом, или, на церковном языке, одержимым бесом. Если те же черты отмечаются в преступлениях коллективных, коими по существу является любой бунт, мятеж и смута, то принято объяснять их причинами социальными — протестом народных масс против невыносимой эксплуатации.

4) В этих бунтах, как, впрочем, и в «великих революциях», участвовали уголовники и занимали нередко руководящие посты (например, ближайшие помощники Пугачева).

16-7.       С социально-экономической точки зрения бунты достаточно подробно описаны в сочинениях по гражданской истории нашего Отечества. Здесь скажем только об участии раскольников в них. Попробуем выяснить, кто был их зачинщиком и вдохновителем и какую цель они преследовали. Предваряя нижеприведенный обзор, скажем заранее, что главные фигуры (Разин, Булавин, Пугачев), именами которых обычно называют тот или иной бунт, как правило, не являются их вдохновителями. В делах о бунтах, как и в современных уголовных делах, имя заказчика убийства установить практически невозможно, и о нем можно догадываться только по тому, кому было выгодно убийство. Так, например, когда во время «чумного бунта» в Москве был убит арихиепископ Амвросий (Зертис-Каменский), то убийцу нашли и казнили, а возбудившие своими подметными листовками толпу раскольники не только остались безнаказанными, но по указу императрицы им были отведены земли за Преображенской и Рогожской заставами. Так дело обстояло и с другими бунтами с участием раскольников: исполнители-казаки пойманы и казнены, а заказчики остались в тени. Документов не было и нет, и теперь перед Судом Истории следователь-историк может сослаться только на косвенные улики. Среди таких косвенных улик на первое место надо поставить лозунги, под которыми проходил бунт, затем персональный состав зачинищиков, их взаимоотношения с раскольниками и, наконец, те действия, которые вовлеченное в бунт население начинает совершать, как бы в беспамятстве, не отдавая себе отчета в поступках. Будто одурманенное наркотическими веществами, или, как теперь говорят, зомбированное, когда человек способен предать свою Веру, своего Царя, свое Отечество.

РАЗИНЩИНА. Бунт донских казаков (1670-1671 гг.)

16-8.       Донской казак Степан Разин, уроженец станицы Зимовейской, в молодости служил московскому царю. В1652 г. и в1661 г. он ходил на богомолье в Соловецкий монастырь, где с1658 г. среди монахов началось сначала пассивное противление Церкви, а с1669 г. начался вооруженный мятеж, в котором разинцы принимали самое активное участие. После Собора1667 г. немало раскольников побежало в Дикое поле и на Дон. Среди прочих бежали активные «старообрядцы», Досифей и Корнилий, и там готовили почву к мятежу, агитировали население выступить в защиту «старой веры». Там было много недовольных московским правительством казаков, там же укрывались беглые крестьяне. Так что почва была вполне подходящая. В том же году благочестивый соловецкий богомолец Стенька Разин собрал шайку, два года грабил на Дону, в Дагестане, в Туркмении. Разин предлагал свою службу персидскому шаху. Раскольники догадались из атамана разбойнической шайки сделать борца за «старую веру». Они прияли самое горячее участие в бунте Разина.

16-9.       В 1670 г. он захватил власть в столице донских казаков Черкесске. Уже тогда начал говорить типичные для раскольников речи: «На что церкви? К чему попы? Венчать, что-ли? Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева, да попляшите вокруг него — вот и повенчались». Так он и поступал, заставляя молодежь приплясывать возле вербы. В том же году Разин захватил Царицын (воевода был изувечен и брошен в реку), затем Астрахань. По взятии Астрахани сам Разин сбросил с колокольни раненного воеводу князя Прозоровского. Много людей разинцы казнили. В Троицком монастыре в одной братской могиле были погребены 441 человек. Каждый день пьяный Разин устраивал кровавые потехи: одних людей резали, других калечили, третьих топили. Из Астрахани Разин отправился вверх по Волге. Как цель своего похода, Разин выставлял истребление бояр, дворян, искоренение чиноначалия, установление по всей Руси козачества и всеобщего равенства. Не обошлось и без самозванства. Разинцы снарядили два судна и объявили, что на одном едет царевич Алексей Алексеевич (недавно умерший), а на другом патриарх Никон (сосланный в1666 г. в Ферапонтов монастырь). Бунт запылал на всем пространстве между Окою и Волгою. В Нижегородском уезде, где издавна ходили капитоны, восстание вызвало большое сочувствие народа.

16-10.     В Сказке (то есть розыске) о Стеньке Разине написано: «В прошлых во 178 и во 179 годех (1670—1671), вор, Донской казак, Стенька Разин, с товарищи, отступя от Бога и от Святыя Церкви, …царю Алексею Михайловичу и всему Московскому Государству изменили, и воровали на Волге и по городам от Царицына до Астрахани, в городе воевод и всяких приказных и служилых людей и Московских стрельцов побили, и в воду пометали… Будучи в Кагальнике, он чинил, чего и бусурманы не чинят: православных христиан в печи жег, вместо дров… /12 марта 1671 г./, егда приспе Неделя первая Великого поста, еже нарицается Православная», по решению собранного царем и патриархом Иоасафом Собора «того вора Стеньку и единомышленников его, яко пагубного волка от стада Христова и от Святыя Церкви, яко гнилый уд от телесе отсекоша… яко едиными усты соборне прокляша, и от Церкви отгнаша, чего они сами восхотеша…». Этому проклятию и молитвам Патриарха Иоасафа приписывалось получение Божией помощи к взятию Стеньки Разина через месяц 14 апреля1671 г. Анафемствование Стеньке Разину находилось в чине Православия и читалось в Неделю Торжества Православия во всех храмах на Руси до1766 г., когда правила благоволившая раскольникам Екатерина II. Не знала она, бедная, что через 5 лет поднимется в ее Царстве очередной «вор, изменник и отступник от Церкви», Емелька Пугачев. Знала бы, может, и не дала исключить анафему на Стеньку Разина из чина Православия.

ОСАДА СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ (1668-1676)  

16-11.     По этому восстанию существует большая литература, в том числе и у раскольников. Беспоповец-безбрачник из поморского согласия Семен Денисов описывает это восстание, как единодушный протест «ревнителей за старую веру», каковых насчитывает до 1500 человек. Рассказывает он и о том, что, когда после почти 6-летней осады стрельцы захватили монастырь, то «начали свирепую расправу над иноками» (естественно, совершенно безвинными) и «почти всех истребили: двух старцев четвертовали, прочих жгли, топили, вешали за ребра на крюках» и т. п. Из 1500 человек в живых осталось всего 14. Это описание казней в Соловецком монастыре очень часто используется в антицерковной литературе, но без указания причины, а подается в качестве обычной практики правительства в отношении раскольников. Так и пишут, негодники: мол, Церковь и власти столетиями тысячи русских людей жгли, вешали, топили и на крюки за ребра вешали.

16-12.     Однако, так как сохранилось следственное дело по захвату Соловецкого монастыря раскольниками, то этот апокриф можно проверить документами. Мы не будем описывать ход мятежа, отметим лишь несколько наиболее важных фактов. К началу осады в монастыре по одним сведениям было 300 человек братии и более 400 бельцов, по другим и того меньше — 200 человек братии и 300 бельцов. За годы блокады умерли от цинги и были убиты 33 человека. За «старую веру» встали не все и около трети братии, особенно рядовые монахи и священники, оставались верны Церкви и содержались восставшими под стражею в жестоких условиях. Еще больше монахов были против восстания и вооруженной борьбы. Среди 300 или 400 бельцов были «разных чинов люди»: донские казаки-разинцы, «московские бунтовщики-стрельцы» и беглые боярские люди, уголовники, бежавшие из тюрем и «от смертной казни беглецы». Среди пришлых людей было немало и «розных государств иноземцев: шведы, поляки, турки, татары и они «у воров» (то есть восставших) «лутчие верные люди».

16-13.     Из того же следственного дела выясняется, что инициаторами восстания против Царя были не монахи, но пришлые капитоны и разинцы. О капитонах сообщает в распроссных речах в 1674 г. старец Пахомий: «… А в монастырь… в разиновщину пришли многие капитоны чернцы и бельцы из понизовых городов», то есть со Среднего Поволжья. Капитоны были противниками сдачи монастыря: «А в монастыре заперлись и сели на смерть… и стало у них за воровство (то есть за измену царю) и за капитонство, а не за веру стоять». Из этих показаний соловецкого монаха видно, что в то время «староверы» еще не смешались с капитонами и отличали «старую веру» от ереси капитонства. Но уже тогда капитоны сильно влияли на братию, потому что, как выяснилось в процессе следствия, в монастыре распространилось учение капитонов об антихристе: говорили, будто патриарх Никон антихрист и желает стать «папой» (Заметим, что обвинение в папизме повторяет и обер-прокурор Синода А.В.Карташев в своих «Очерках по истории Церкви»).

16-14.     Разинцы еще в 1670 г. стали приходить в Соловецкий монастырь, а особенно много их стало после подавления бунта Разина и его поимки (см. карту на рис. 11). В монастыре встречали их радушно, и вскоре они возглавили оборону монастыря. Митрополит Сибирский Игнатий пишет, что в монастырь из Астрахани, где они сбросили с колокольни архиепископа Иосифа, пришли «спомощники Разина», «тогда убо уже и братству, и инокам и бельцам, волю свою отъяша, и поставиша себе начальником Фадейку Кожевника и Ивашку Сарафанова, и начаша быти во всем противны не токмо святой Церкви хулами, но и благочестивого царя не восхотеша себе в государи имети». Именно разинцы «называли Соловецкий монастырь своим монастырем, а великого государя землю называют только по монастырь»; они же «за великого государя священникам Бога молить не велели… а про великого государя говорят такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно». Немоление за царя в те времена рассматривалось, как государственное преступление, а потому с1673 г. осада ужесточилась. Но монастырь был взят лишь через три года в1676 г.

16-15.     Все приведенные здесь сведения взяты из статьи Н.В.Синицыной «К истории русского раскола XVII в.», там же даны и ссылки на источники («История русской Церкви» митрополита Макария, кн.VII, стр. 501-531). Замечательна концовка этой статьи: «Жестокая расправа с участниками восстания не прекратила распространения старообрядчества, а напротив, способствовала его усилению; политическое и военное участие государства в конфликте, по происхождению религиозном и внутрицерковном, провоцировало действия, придававшие сопротивлению социальное и политическое звучание». Фраза выдержана в академическом обтекаемо-двусмысленном стиле, и из нее читатель должен понять, что государство само спровоцировало 6-летнее восстание (или неподходящее «звучание» оного) тем, что после 12-летних увещеваний (с 1658 по 1670 гг.) послало войска, чтобы взять крепость-монастырь, к этому времени уже захваченный хорошо вооруженными бандитами, участниками только что подавленного кровавого бунта. Автор также дает понять, что жестокая расправа имела цель прекратить «старообрядчество», но стрельцы и их полковник Мещеряков вовсе об этом не думали. В их задачу входило подавить мятеж против Царя. Мятежи во все времена и во всех странах подавляются с особой жестокостью, и государство до сих пор не научилось «соблюдать право человека на измену». Называть церковный раскол «религиозным конфликтом» и его распространение ставить в зависимость от степени жестокости озверевших от многолетней осады стрельцов, нехорошо.

ХОВАНЩИНА. МЯТЕЖ СТРЕЛЬЦОВ в 1682 г.

16-16.     При патриархе Иоакиме в 1682 г. раскольники предприняли очередную попытку отменить преобразования Патриарха Никона и восстановить старые церковные порядки. Бунт начали хорошо вооруженные стрельцы и солдаты под руководством начальника Стрелецкого Приказа князя Хованского, тайно покровительствующего раскольникам. Поводом послужила задержка жалования и то, что после смерти царя Феодора на престол избрали Петра, а не Иоанна, который был старше. Мятежники 17 мая захватили Кремль, казнили многих бояр и приказных, разгромили Холопий и Судный Приказы, захватили запасы вооружения. Они требовали выплаты жалованья, и вскоре оно было им выдано. Через пять дней сверх экономических требований были выдвинуты политические: сделать царевну Софью правительницей при двух царях-братьях и восстановить «старую веру».

16-17.     Шла борьба за власть, и в ней все ее участники вели двойную игру. Хованский хотел захватить трон, для чего возбуждал стрельцов на убийство Патриарха Иоакима. Царевна Софья тоже рвалась к власти, тоже заигрывала со стрельцами, но Патриарха не предала и вместе с ним вышла к раскольникам «состязаться о вере», когда они ворвались в Грановитую палату. Половина стрельцов стояла за Патриарха, половина — за раскольников. Среди раскольников тоже были разногласия — одни подговаривали стрельцов убить Патриарха и посадить на трон «своего царя» Хованского, а другие хотели добиться личного права каждому соблюдать «новые или старые обряды».

16-18.     Стрельцами, не очень разбиравшимися в тонкостях «старой веры», руководили известные деятели — Никита Пустосвят из Суздаля и духовное чадо Аввакума и ученик ходившего на Дон Досифея, Семен Крашенинников. В рассказах современников об этом кровавом мятеже все еще фигурируют капитоны. Так Сильвестр Медведев пишет, что проповедовали среди «простых людей» «раскольники, нарицаемые капитоны», избивая тех, кто произносил «праведное слово», обичая их «прелестное учение». Бунт, как известно, кончился казнью Никиты Пустосвята на Красной площади, ссылкой других раскольников по монастырям, а чуть позже были казнены отец и сын Хованские.

И в этом случае мы видим самозванца-царя (Хованского), попытки убить Архипастырей (патриарха Иоакима и Холмогорского епископа Афанасия) и кощунственное поругание над святынями. В изнесенной участникам этого бунта анафеме сказано, что раскольники хотели «во оное время благочинство святыя церкви пагубным их своим беснованием и кровопролитием разорити, святейшего патриарха Иоакима и митрополитов, архиепископов и епископов, архимандритов и игуменов и иереев, и чин монашеский ругательной предати смерти, и новоисправленныя книги и старыя наши славенския и греческия харатейныя и на бумаге писанныя отселе на много сот лет (прежде), истребити до конца… вси за такое Богопротивное дело да будут прокляти» (Анафема, с.224). «Святые церкви разорить, архипастырей предать смерти, богослужебные книги истребить до конца» — удручающе знакомая программа всех богоборцев, отчасти претворенная в жизнь воинствующими безбожниками в 20-30- е годы текущего столетия.

16-19.     Как уже говорилось, этот бунт случился на фоне беспрерывных массовых гарей и распространения раскола там, где церковное окормление осуществлялось неудовлетворительно. По решению Собора 1681-1682 гг. при патриархе Иоакиме были основаны четыре новых епархии в местах, где раскол был наиболее распространен:Холмогорская, Устюжская, Воронежская и Тамбовская. Правительство царевны Софьи издало закон от 7 апреля1685 г., 12 пунктов которого нами приведены выше. По этому закону смертной казни предавали:

1) хулителей Церкви, возбуждавших мятежи и не раскаявшихся;

2) совращенных в раскол вторично;

3) совершавших вторичное крещение и нераскаявшихся перекрещенцев. После издания этого закона раскольники бежали из Москвы и других крупных городов на окраины, и тогда в глухих и отдаленных местах возникли основные центры их расселения (см. карту): Выговское общежитие в Поморье; десятки скитов на Керженце и в Брынских лесах, на Дону, в Стародубье (Ветка), в Польше, в Прибалтике, на Урале и в Сибири. В течение последующих 25 лет крупных бунтов не было и массовые самосожжения пошли на убыль, но, несмотря на преследования, раскольники продолжали нападать на церкви и монастыри, захватывать их силой. Так, они захватили и сожгли не только Палеостровский монастырь, но в 1693 г. в числе 200 человек напали на Пудожский погост, разграбили, завладели церковью, омыли иконы, вынесли новые книги и стали совершать богослужение по-своему. Когда пришли государевы люди, то раскольники сначала отбивались, затем заперлись и сожглись. За 1696 г. сохранилось известие: «воровские люди и раскольники» совершали грабежи на Волге и Каспийском море.  

Раскольничьи бунты при Петре I (нач. XVIII в.). 

16-20.     Последующие события показали, что раскольники не прекратили бороться против Церкви и Государства и пользовались всяким случаем, когда правительственная власть по тем или иным причинам слабела. Наиболее благоприятные условия для организации мятежей всегда бывали во время участия России в войнах. В таких случаях внутренние бунты чрезвычайно выгодны противнику, и в их организации обычно немалую роль играют внешние силы. Раскольники с удовольствием каждый раз исполняли роль пятой колонны или даже соглашались участвовать в войнах против России. Первым опытом в этом роде бунтов явилось восстание донских казаков, возбужденное изменником, пособником Мазепы, К. Булавиным. Потомки участников Булавинского бунта, ушедших за рубеж, через 100 лет поучаствовали на стороне Турции в войнах против своего Отечества. Кратко скажем и об этом бунте.

16-21.     Как считают историки, враждебное настроение раскольников к своему Отечеству было обострено реформами Петра I. Враждебность особенно обостряется, если возбудить в населении эсхатологические ожидания, а потому раскольники воспользовались испытанным оружием и распустили слухи, что Петр I — самозванец, жидовин из колена Данова, то есть антихрист. Перемена одежды, бритье усов и бороды и прочие затеи Петра, насаждаемые силой, трактовались, как явные проявления пришедшего в мир антихриста.

16-22. «Астраханский бунт 1705 г. На этой почве раскольники подняли в Астрахани возмущение против введения при Петре новых порядков. Бунт возглавил московский стрелец Стенька, мститель за стрелецкую казнь и «поругание старой веры».

16-23.     Булавинский бунт и «староверы»-некрасовцы (1708—1710). Несколько иные побудительные причины имел мятеж донских казаков под руководством К. Булавина. Походный атаман донских казаков, получавший за свою службу жалованье от русского царя, стал тайным сообщником известного предателя, гетмана Мазепы. Не вдаваясь в подробности самого хода булавинского бунта, скажем лишь о том, что бунт разразился как раз в то время, когда на Россию двигались шведские войска, и как раз в тех местах, где произошла Полтавская битва.

К началу XVIII в. раскольническая пропаганда совратила в раскол большую часть донского казачества, и в этой среде находили прибежище беглые раскольники из Центральной России. Неудивительно поэтому, что лозунгами изменников, нарушивших присягу русскому Царю, стал обычный крик раскольников: «За старую веру! Царизме не покоряться!» Не все донские казаки явились изменщиками: верные Православию, Царю и Отечеству люди оказывали сопротивление изменникам. За это «хранители благочестия» опустошили сотни тысяч десятин засеянных полей, превратили в пустыри православные села и станицы, разорили православные храмы и нагло поругались над святынями. Православные жители края, кто успел спастись, в паническом ужасе скрывались в лесах. 7 июля 1708 г. К.Булавин, оставленный всеми, кроме 11 преданных ему человек, застрелился из пистолета.

16-24.     Казаки-«староверы» уходят на Кубань, в Турцию (см. карту). После этого один из ближайших помощников Булавина казацкий атаман Игнатий Некраса увел несколько тысяч казаков-староверов за русский рубеж в Турцию. Во время Великой Отечественной войны примеру некрасовцев последовали «власовцы». Разница лишь в том, что в 1708 г. турки поддержали изменников-некрасовцев в их борьбе с «царизмой», а в 1941 г. фашисты использовали власовцев для борьбы с «большевизмом», но в обоих случаях это была борьба изменников с Матерью-Родиной. В своем словаре современные «старообрядцы» с восхищением пишут о некрасовцах, точно так же, как современные космополиты о власовцах. По их словам, к Некрасову на Кубань уходили те, «кто готов был проститься с отечеством, но не с отеческою верою». Странная «отеческая вера», ради которой люди идут на измену своему Отечеству. Говорится это, чтобы оправдать тех, кто бежал за рубеж и в течение последующих лет, пользуясь покровительством Турции, совершал подлые набеги в Придонский край и для кого не существовует ни Отечества, ни православной веры.

16-25.     «Заветы Игната». Засылаемые из Турции на Дон раскольники возбуждали население, призывали донских казаков «не подчиняться никонианским попам-еретикам, ни самому царю-антихристу». Их предводитель Игнат учил: «При царизме в Расею не возвращаться». Некрасовцы стали возвращаться в Расею за 5-6 лет до отречения царя Николая II, будто почуяли, что скоро с «царизмой» будет покончено. Некрасов оставил более 170 такого рода рекомендаций, известных под названием «Заветы Игната» (похоже на «Заветы Ильича»). Среди них главными были: 1) «Держаться старой веры»; 2) «попов никонианского или греческого рукоположения на службу не принимать». 3) «за брак с иноверцами смерть» и т.п. В число иноверцев входили и «никониане».

16-26.     Некрасовцы перебираются в Добруджу. Турецкий султан, естественно, отказывался выдать Некрасова со товарищи, когда Петр обратился к нему с этой просьбой. При Анне Иоанновне русские взяли Анапу, и на Кубани владычество Турции закончилось. Тотчас со стороны русского правительства были предприняты попытки уговорить некрасовцев вернуться на Родину, но одержимые ненавистью к Церкви и Царству изуверы предпочли служить вечному врагу России — мусульманской Османской империи. Служить до пролития крови своих соотечественников. После смерти И. Некрасы в 1737 г., они перебрались в устье Дуная (см. карту ). Османская империя, вечный враг России, была вовсе не против поселить на своих землях раскольников, и предоставила им для расселения земли в устье Дуная, в местности называемой Добруджа. Турецкий султан предоставил поселенцам не только плодороднейшие земли, но освободил их от всякого рода податей и повинностей, разрешил им самим творить суд и расправу, но при одном условии: «староверы»-поповцы должны были дать обязательство воевать с Россией, когда представится нужда. И «хранители древлеправославия» не только дали такое обещание, но и выполнили его. Они принимали участие в войнах Турции с Россией в 1809 и 1828 годах. Будучи поповцами, впоследствии они приняли белокриницкую лжеиерархию.

16-27.     РАСКОЛЬНИКИ ЗА ГРАНИЦЕЙ. Все извечные враги России с радостью привечали «хранителей старой веры». В Османской империи поселились «староверы»-некрасовцы. Австро-Венгерская империя разрешила раскольникам-липованам поселиться в Белой Кринице (Галиция). Из Стародубья раскольники побежали за ближайший рубеж в Литву и Польшу. Беспоповцы-федосеевцы нашли убежище на землях Меченосцев и прижились в столице Ливонии, Риге. Основные центры расселения раскольников за рубежом отмечены на рис. 11 и 5, где можно увидеть их первоначальное расположение в XVIIв. и последующее в XVIII-XIXвв.

И, как у них принято говорить, «их ряды пополняли те, кто готов был проститься с отечеством, но не с отеческою верой». Если учесть, что те из раскольников, кто оставался в России, ненавидели Православную Церковь и Отечество с той же силою, то можно представить, какой удобный материал для внешних и внутренних врагов России представляли оставшиеся. Сами они не имели ни политической, ни даже религиозной организации, но, будучи рассеянными по всему пространству огромного государства и особенно по его окраинам, разрушали его исподволь и были готовы откликнуться на любые посулы настоящих организаторов, поддержать материально и физически любой мятеж и бунт. Так, например, они приняли самое активное участие в малоизвестном «чумном бунте» в Москве осенью1771 г. По иронии судьбы чума послужила процветанию московских центров «старообрядчества», известных под названиями Преображенское и Рогожское кладбища. Так как там и в наше время расположены их центры, то остановимся на описании этого бунта подробнее. Оно тем более интересно, что составлено по запискам очевидца событий, племянником убитого во время бунта Архиепископа Амвросия, известным историографом Н.Н. Бантыш-Каменским.

«ЧУМНОЙ БУНТ» в МОСКВЕ в 1771 г.

Убийство архиепископа Амвросия

16-28.     Петр I в 1716 г. издал указ, по которому раскольникам было разрешено открыто жить в селениях и городахъ под условием платежа «двойного оклада»; они могли носить бороды, но за нее полагалась особая подать. В солдаты их не брали и рекрутскую повинность раскольники отбывали деньгами и натурой. Постепенно раскольники (беглопоповцы и беспоповцы разных толков) вновь стали селиться в Москве, сначала на ее окраинах, за Камер-Коллежским валом. В 1768 г. православный по рождению 37-летний Илья Ковылин, бывший дворовый князя Голицына, ставший московским купцом, был принят «перекрещиванием» в московскую общину федосеевского согласия, отделившегося от поморцев на Выге.

16-29.     В декабре 1770 г. в Москве появилась чума, занесенная из Молдавии через раненых там в боях с Турцией солдат, лежавших на излечении в главном госпитале в Лефортове. Эпидемия постепенно усиливалась. От имени живших за Преображенской заставой федосеевцев купец И.А. Ковылин обратился к императрице Екатерине II c ходатайством, чтобы она разрешила им «для содержания больных больницу построить». За 7 дет до этого, в 1764 г., она пригласила раскольников из-за Польского рубежа переселиться в Россию и отвела им земли в Саратовском воеводстве на реке Большой Иргиз. Могла ли императрица отказать своим любимцам в таком человеколюбивом начинании? Не могла и поэтому 14 сентября 1771 г. она подписала соотвествующий указ. Этот день можно считать днем рождения Преображенского кладбища, но по удивительному для человеческого разумения совпадению тот же день в истории России можно считать одним из самых позорных. Московская чернь, возбужденная прокламациями раскольников и поощряемая несколькими московскими попами, вооружилась дубьем и рогатинами и двинулась в Кремль, чтобы там в Чудовом монастыре убить своего Архипастыря, Преосвященного Амвросия (Зертис-Каменского, 1708-1771).

16-30.     Обстановка в городе, охваченном эпидемией, была страшная. В день умирали по 900-1000 человек. Город фактически остался без власти: все высшие чиновники во главе с градоначальником покинули город в страхе перед смертельной болезнью. Не покинул свою паству Преосвященный Амвросий. Вместе с П.Д. Еропкиным, которому Екатерина II поручила попечение о сохранении Москвы от моровой язвы, Владыка предпринимал все от него зависящее, чтобы остановить распространение эпидемии. Были устроены карантинные дома, запечатаны бани, отведены за городом особые участки для погребения умерших от чумы (в частности, для раскольников-поповцев отвели место за Рогожской заставой, где и возник их центр, ныне известный как Рогожское кладбище). Владыка Амвросий велел священникам отпевать умерших, не внося в храм; поручил им увещевать прихожан по возможности поститься и по 2-х дневном приуготовлении исповедывать их и причащать святых Таин. Он запретил крестные ходы, чтобы избежать большого скопления народу.

16-31.     Но в распоряжении Еропкина не было никаких войск, и раскольники воспользовались удобным моментом. Они стали возбуждать у московской черни негодование на карантинные дома, на запрещение крестных ходов (во время которых множество людей заражалось), распространяли «подметные листы» (прокламации) с призывами к мятежу, к убийству и Архиепископа Амвросия, и Еропкина. Поводом послужило устроенный священником церкви Всех Святых на Кулишках ажиотаж вокруг будто бы забытой москвичами иконы Боголюбской на Варварских воротах Китай-города. Сославшись на некое видение ему Богородицы, этот поп возбудил народ на проявление благочестия, чтобы собирать мзду. К воротам была приставлена лестница, и толпы людей, уже зараженных вперемешку с еще здоровыми, отталкивая друг друга устремились приложиться к чудотворной иконе, а внизу какие-то проходимцы собирали в сундук деньги. Московские попы понаставили аналои и начали без благословения правящего архиерея совершать молебны. Устроили настоящий торг. Владыка Амвросий распорядился опечатать сундуки консисторской печатью, а собранные деньги отдать в Воспитательный (сиротский) дом, попечителем коего состоял. Он хотел также перенести икону в Кремль, но не решился, потому что возбужденная толпа кричала: «Икону грабят! Убить Архиерея!». В ночь с 14 на 15 сентября Преосвященный Амвросий покинул Чудов монастырь и нашел убежище в Донском, намереваясь утром уехать в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, где до этого он более 20 лет был настоятелем.

16-32.     Возбужденные и чем попало вооруженные люди, бежали, как сумасшедшие, к Кремлю. Они разломали ворота, искали везде Архиерея, грозя его убить. Избили до полусмерти его младшего брата, архимандрита Воскресенского Новоиерусалимского монастыря, Никона (в миру Николай Стефанович Зертис-Каменский), и он скончался через две недели, почти не приходя в сознание.  Устроили страшный погром и грабеж, особенно после того, как дорвались до винных погребов и упились до потери всякого соображения. В домовой церкви Архипастыря они разорвали антиминс. Грабили и пили не только мужчины, но и женщины, и малые ребята. Целые сутки москвичи бесчинствовали в Чудовом монастыре, а Еропкин ничего не мог сделать, не имея военной команды.

16-33.     «16 сентября, — рассказывает очевидец, — разъяренная толпа, возбужденная ночным разбоем и пьянством, направилась в Замоскворечье, отбила карантин и Данилов монастырь и затем подошла к Донскому монастырю. В это время там совершали Божественную литургию. Мятежники сломали ворота, ворвались в монастырь, рыскали по двору, кто с рогатиной, кто с топором и всякими убийственными орудиями. У всех домогались, где Архиерей, и когда узнали, что он в храме, ворвались и туда с орудием и дрекольем. Преосвященный Амвросий причастился святых Таин и, предчувствуя свою гибель, молился коленопреклоненно у алтаря: «Господи! остави им, не ведят бо, что творят; не введи их в напасть, но отврати стремление их: и якоже смертию Ионы укротилось волнение моря, тако смертию моею да укротится ныне волнение сего свирепеющаго народа». Между тем, мятежники, не дождавшись конца обедни, ворвались в алтарь. Престол, на коем приносится Господу жертва, был ими опрокинут. Наконец, «овцы» схватили своего Пастыря и потащили за ворота на убиение, устыдившись убивать его в алтаре. Стали выкрикивать вопросы: зачем-де то и другое делал? Преосвященный обладал даром убеждения, а потому ответствовал им бесстрашно и, казалось, убедил самых злейших из окружавших его злодеев. Вдруг выбежавший из соседнего кабака дворовый графа Раевского человек, Василий Андреев, в исступлении от вина, бросился на Архиерея с криками: «Чего глядите вы на него?». Первый ударил его колом в левую щеку. Тогда изверги кинулись добивать страдальца. Мучительским образом били и терзали его до тех пор, пока уже увидели его мертвым. Избитое и обагренное кровию тело нового сего Московского мученика лежало на распутии два дня, и никто не решался поднять оное и внести в монастырь из-за страха перед мятежниками».

16-34.     После одного убийства жажда крови усилилась, и толпа побежала в город с угрозами, что убьют Еропкина и всех докторов. Но, благодаря мужеству П.Д. Еропкина и его расторопности, уже к вечеру Кремль был очищен от осквернителей и переловлены главнейшие исполнители-убийцы. Следствие установило, что раскольники возбуждали народ, распространяя возмутительные листки. Материалы следствия по делу о «чумном бунте» были опубликованы. 4 октября 1771 г. Преосвященный Амвросий был погребен в старом Донском соборе, и в тот же день в Воскресенском соборе был погребен умерший от избиения мятежниками архимандрит Нового Иерусалима Никон.

16-35.     С 1744 по 1765 годы архиепископ Амвросий и его брат-живописец архимандрит Никон (Зертис-Каменские) трудились над восстановлением и украшением Воскресенского собора, где в ротонде стояла часовня над Гробом Господним, а в одном из приделов был погребен Святейший Патриарх Никон. Архиепископ и архимандрит, всю свою жизнь посвятившие любимому детищу Патриарха Никона, не могли не вызывать особого рода ненависть у раскольников, люто ненавидивших, как Патриарха, так и основанный им монастырь. Патриарха Никона им не удалось «распластать», о чем мечтал Аввакум в Пустозерске, но спустя столетие они умертвили двух его преемников. Ярость, с которой в 1771 году убивали самого Архиерея вроде бы православные жители Москвы, очень похожа на ту, с которой обрушивались на Патриарха Никона «ревнители благочестия» в 1653 г., и на ту, с которой разинцы сбросили с колокольни Астраханского архиепископа Иосифа в1670 г., и на ту, с которой бежали в Кремль раскольники, намереваясь убить Патриарха Иоакима в 1681 г. Во время «чумного бунта» 14-16 сентября1771 г. раскольники пополнили список убитых ими священнослужителей Православной Церкви, но не закрыли его. Через два года началась Пугачевщина, и появились новые жертвы.

ПУГАЧЕВЩИНА — бунт яицких казаков (1773-1774).

16-36.     Через четыре месяца после «чумного бунта» в Москве, в январе 1772 г. начались волнения среди яицких казаков-«староверов», а осенью 1773 г. на Яик явился донской казак Емельян Пугачев. Пугачевщина явила все тот же набор знакомых по другим раскольническим бунтам лозунгов и приемов: самозванство, бесчеловечная жестокость, поругание святынь, убийства православных людей, в том числе и священников. Историю пугачевского бунта мы изучаем в школе на уроках истории, читаем о нем в «Капитанской дочке» и в «Истории пугачевского бунта» А.С Пушкина. Пушкин, о чем он сам пишет (с.  253), следственное дело о Пугачеве не читал, «не смея его распечатать без высочайшего на то соизволения», а потому в его Истории о многом не сказано. Не мог он, например, открыто говорить о «менее известных его сообщниках», масонах, и лишь намекает на них в примечании: «Кто были сии смышленые сообщники, управляющие действиями самозванца?» Не считая отдельных упоминаний, истинная роль раскольников в организации и возбуждении Пугачевщины у Пушкина не нашла отражения. Судя по его примечаниям, он был больше занят проблемой участия в бунте дворянства. И хотя главные действующие лица и основная масса статистов были раскольниками, ни Пушкин, ни многие другие историки не склонны придавать этому обстоятельству решающего значения. Это похоже на ситуацию с масонами, устроителями уже не бунтов, а Великих Революций (во Франции и в России), о которых пишут точно так же: мол, да, все главари и основные деятели были «вольными каменщиками», но никакого отношения к организации кровавых побоищ они не имели.

16-37.     О масонах мы очень во-время вспомнили, потому что ко второй половине XVIII в. они уже были весьма влиятельной силой, а по своему подчинению иностранным центрам были в России настоящей «пятой колонной». Можно сказать, что во время пугачевского бунта, затеянного раскольниками и ими финансируемого, «вольные каменщики» перехватили у «старообрядцев» знамя борьбы с  Церковью и Царством, чтобы уже не выпускать его до своей победы в 1917 г. И хотя мы заняты выяснением роли раскольников, но нельзя не сказать, что Пугачев был одновременно использован и масонами, а через них явился орудием чужеземной интриги. По крайней мере, эту интригу не исключали современники, потому что уж слишком своевременно для врагов России она была охвачена внутренним мятежом. Ведь именно тогда шла победоносная и потому невыгодная для европейских политиков война России с Турцией. И хотя в то время было еще далеко до Крымской войны, или, тем более, до членства Турции в НАТО, но надо же было когда-то начинать. Итак, не исключая чужеземной интриги, орудиями которой были масоны, не оставим без внимания и тех, которых масоны предназначили на роль непосредственных исполнителей.

Не могли же масоны в то время поднять массы населения под лозунгами: «Свобода, равенство и братство!», но «за старую веру» и «против царизмы» раскольники с помощью Самозванца (Петра Федоровича) вполне могли поднять не только яицких казаков-раскольников, но и раскольническое население Урала, и вечно бунтующих инородцев (башкиров, калмыков и татар). Так что каждому нашлось дело, и все участники исполнили его в соответствии с своими возможностями и наклонностями.

16-38.     Контакты Пугачева с «вольными каменщиками». Попробуем проследить на конкретных фактах из биографии Пугачева его связи с масонами и раскольниками. Емельян Пугачев родился около 1744 г. в Зимовейской станице в Области Войска Донского и, как утверждают некоторые историки, раскольником не был. Но гораздо важнее то, что он им стал во взрослом, сознательном возрасте по своей воле. Пушкин записал со слов очевидцев в Бердской слободе: «Пугачев, будучи раскольником, в церковь никогда не ходил» (Т.VIII, с.131).

В 1761 г., когда ему было 17 лет, он был послан, вместе с другими казаками, в Пруссию и служил под началом графа Захара Григорьевича Чернышева, масона с 20-летним стажем (Русск. Биогр. Словарь). Его сродник , тоже З.Г.Чернышев, позднее стал декабристом. По возвращении из Пруссии Пугачев полтора года прожил с семьей в родной станице, затем был командирован с отрядом казаков в Польшу, по возвращении оттуда опять жил дома. Когда началась первая Русско-Турецкая война, он в чине хорунжего служил под начальством графа П.И. Панина, масона и родного брата Великого Мастера Ложи Англии Н.И. Панина, воспитателя наследника престола Павла I.

Можно, конечно, не придавать подобным совпадениям особого значения, но только, если не учитывать того, что оба Панина были великими мастерами интриги, плели против Екатерины II заговоры, мечтали усадить на трон Павла и устроить конституционную монархию по образцу английской и что сын П.И. Панина стал инициатором убийства Павла I. С масонской линией в Пугачевщине связан отмечаемый современным ислледователем А.С. Мельниковым («К истории Пугачева», изд. «Наука», Л., 1987) «относительно высокий уровень организации», который не могли бы обеспечить ни безграмотный Пугачев, ни его ближайшие помощники, но только те шванвичи — перебежчики из дворян, коих было немало в рядах Пугачевского войска. Кстати, и Шванвич (прототип пушкинского Швабрина) служил под командой того же Чернышева. А.С. Мельников отмечает следующие признаки внешнего организующего начала:

1) учреждение Государственной Военной Коллегии и Походной канцелярии;

2) распространение письменных Манифестов и Указов, в которых Пугачев-Петр III «жалует всех верноподданных вольностью», отменяет все подати, «понеже каждый восчувствует прописанную вольность и свободу»;

3) зародыши центральной и местных органов власти; наконец;

4) применение в Пугачевском войске воинских знаков, символов и знамен, среди которых было найдено и «голштинское» знамя.

«Голштинское» знамя более всего напугало Екатерину II, потому что указывало на связь затеянного на берегах Яика бунта с Гатчиной, где жил наследник престола, сын Петра III, Голштинского принца. И в Европе, и в России многие политики прекрасно понимали, что такое предприятие, как Пугачевщина, могло быть организовано прямо из Петербурга масонами, мечтавшими с помощью «стихийного бунта» возвести на престол послушного их воле и ими же посвященного в масоны «брата» Павла. Известно, что развитию Пугачевщины будто сознательно очень долго не препятствали, бунт охватил громадные территории. Но на завершающей стадии ее подавления бывший начальник Пугачева, граф П.И. Панин буквально вынудил Екатерину назначить именно его подавителем восстания. Он надеялся сам схватить Пугачева и тут же умертвить неугодного свидетеля, но вышло по-другому, и первый допрос с него был снят другим человеком.

16-39.     Пугачев вышел из раскольничьих рук. «Дело Пугачева» (архивные документы) ныне опубликовано (см. «Вопросы истории», № 3-4, 1966). Там и приведена запись этого первого допроса, чаще всего самого важного, потому что преступник еще не успевает придумать «легенду». Именно из этого допроса следствие узнало о раскольническом следе в организации и финансировании бунта. Оказывается, после возвращения на Дон, Пугачев сначала бежал на Терек, затем в 1772 г. в Малороссию, на реку Койсуху, к раскольникам, переселившимся по приглашению Екатерины II из Польши. Здесь он познакомился с раскольником Осипом Коровкой, а немного спустя и со «старообрядческим старцем» Василием в скиту под Климовой слободой в Стародубье.

Автор чрезвычайно интересной статьи «Начало и характер Пугачевщины» («Русский Вестник», ред Катков, 1865, Т. 56, № 1, с. 504 — 507) П. Щебальский пишет: «С этого времени (то есть с момента знакомства с О. Коровкой) Пугачев почти все время между раскольниками — нашим отечественным франк-масонством… Пугачев вышел из раскольничьих рук и этими руками приведен на Яик».

Он добирался на Яик кружным путем: через Польшу, куда ему помог перебраться к своим единоверцам О. Коровка; затем он перешел русский рубеж в Добрянском форпосту, где по мысли Великой Екатерины любой раскольник по устному заявлению получал новенький русский паспорт. И Емельян Пугачев такой паспорт получил. С этого момента можно отсчитывть время до начала самого страшного раскольничьего бунта. Добрянский купец-раскольник Кожевников дал беглому казаку  крупную сумму денег (470 руб.) и лошадь, чтобы он мог добраться до Иргиза. Он же снабдил Пугачева рекомендацией к раскольничьему «старцу» Филарету, основателю одного из скитов на реке Большой Иргиз, куда Пугачев и отправился через всю страну. Этот «старец» очень обрадовался Пугачеву и рассказал ему о недовольстве яицких казаков.

16-40.     Как раскольники создают самозванцев. На своих первых допросах Пугачев показал, что мысль выдать себя за императора Петра III внушена ему раскольниками: Иосифом Коровкой, добрянским купцом Кожевниковым и иргизским «старцем» Филаретом, но после очной ставки с Кожевниковым и И. Коровкой заявил, что он оклеветал этих людей. При сильном желании можно верить таким заявлениям, но нет никаких разумных оснований отвергать первичные показания и предпочитать вымученные под пытками. Поэтому изложим именно то, что Пугачев рассказал на первых допросах. Тогда в скиту на Иргизе, Пугачев и «старец» Филарет обсуждали два проекта. По первому Пугачев брался сделаться атаманом яицких казаков и увести их вместе с семействами на Кубань, где и отдаться турецкому султану (вариант, ранее не без успеха опробованный некрасовцами). Но, в конце концов, они остановились на втором проекте, по которому Пугачев объявляет себя чудесно спасшимся от смерти императором Петром Федоровичем, отцом законного наследника Павла, и поднимает казацкий мятеж с целью свержения «незаконной» императрицы Екатерины II.

Затем иргизские «ревнители благочестия» свели Пугачева, уже подготовленного ими на роль самозванца -«царя», с яицкими казаками, тоже раскольниками. Встреча состоялась в глухом месте на постоялом дворе у Ереминой Курицы, куда явились казаки Закладновы. Они направили его в Яицкий городок к казаку Пьянову, и у него в бане Пугачев «признался», что он и есть Петр Федорович, о появлении которого по всему казачьему миру уже ходили заранее распущенные раскольниками слухи.

Один из очевидцев самозванства Пугачева, некий Филиппов, испугался затеянного и решил рассказать все властям. Пугачева арестовали и 4 января1773 г. посадили в тюрьму в Казани, но, как пишет Щебальский, «таинственные друзья его не дремали». Все тайные общества устроены так, чтобы иметь возможность вызволить нужного человека из любой тюрьмы, а за ненадобностью они сами сдают его властям и не препятствуют казни. дозволяют своих бывших исполнителей казнить. Пугачев в то время был еще очень даже нужен. Поэтому в Казани, совершенно случайно, оказался «старец» Филарет, местный купец-раскольник Щелоков дал деньги на подкуп стражи, и с помощью еще одного раскольника-купца Дружинина Пугачев бежал, чем очень напугал власти в Петербурге. Вскоре с самозванцем познакомились и другие «благочестивые староверы», ставшие его ближайшими помощниками: А. Перфильев, И. Ульянов и Зарубин, он же Чика (вскоре Чика стал «графом З.Г. Чернышевым» при дворе «Пугачева-Петра III»).

16-40а.   ПИСЬМА АЛЕКСАНДРА II с УРАЛА в 1837г. «География» Пугачевского бунта представлена на карте (рис. 12). На ней можно увидеть, как самозванец двинулся от Оренбурга на Урал, где получил поддержку от своих единоверцев-часовенных. Один из ближайших помощников Пугачева на Уральских заводах носил фамилию Белобородов. Он был выходцем из заводских крестьян (бывшие «кержаки», согласие «заводские часовенные») Исетской провинции и ему была поручена осада Екатеринбурга. По замечательному совпадению  — в 1917 г. рабочие Исетских заводов охраняли Ипатьевский дом, а человек с той же фамилией Белобородов — был одним из организаторов убийства Царя.

Интересно, что за 80 лет до убийства своего внука те же места посетил еще будучи наследником император Александр II, тоже убитый 1 марта 1881г. Он побывал в Тобольске, Екатеринбурге, на Исетских заводах, в Тагиле и в Кунгуре, а затем отправился в Оренбургскую губернию к уральским (бывшим яицким) казакам. Во время путешествия Цесаревич-наследник регулярно писал письма отцу, императору Николаю Павловичу. Эти письма недавно были изданы впервые в издательстве МГУ. Там можно прочитать о впечатлении, которое произвело на Александра II засилие раскольников на Урале и в Оренбуржье. «Здесь вся страна находится под их влиянием, ибо они всех богаче… Они закоренелые раскольники, ненавидят единоверцев (см. гл. 20) и всю духовную власть», — пишет он из Екатеринбурга. А после посещения Верх-Исетского завода замечает: «Этим заводом управляет самый жестокий раскольник Китаев…Прежде на этом заводе был знаменитый своими злоупотреблениями раскольник Зотов».

16-40б.   СЛЕДЫ «СТАРООБРЯДЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ» В ПУГАЧЕВЩИНЕ. Вся эта детективная история с раскольниками после усмирения Пугачевщины стала известна следствию. Более того, Кожевникова и О. Коровку допрашивали, но они сумели оправдаться. Их отпустили с миром, а иргизского «старца» Филарета даже не разыскивали. Какой же силой обладали в Петербурге покровители раскольников, чтобы добиться не только их оправдания, но и полного забвения их «заслуг» в деле Пугачева!

Единственным «мучеником» Пугачевщины из числа раскольников стал купец-авантюрист из Ржева А.Т. Долгополов. Его приключения описаны достаточно подробно в статье энцикловедического словаря «Пугачевщина» (ЭСБЕ, т.50, с. 760), и там они излагаются следующим образом. Будто само правительство решило для поимки Пугачева воспользоваться его услугами, потому что Долгополов раньше поставлял фураж в Ораниенбаум и лично знал императора Петра III. В Петербурге ему выдали на поездку немало денег, но по прибытии в лагерь самозванца этот «очевидец» тут же признал Пугачева императором, за что рассчитывал получить и от него вознаграждение. Не получив ожидаемого, раскольник через Москву вернулся в Петербург, явился к графу Орлову и через него передал Екатерине II поддельное прошение, им самим составленное, в котором казаки будто бы обещали императрице за определенную плату выдать Пугачева. На этот раз власти снарядили целую комиссию под начальством капитана Галахова. Эту комиссию ржевский раскольник долго водил за нос, потом завел команду в степь и скрылся с 3000 рублей. Впоследствие его поймали, наказали кнутом, вырезали ноздри и сослали на каторгу в августе 1774г.

Однако, историк В.Г. Карцев по совокупности известных ему фактов утверждает, что «Долгополов находился при Пугачеве и был деятельным его советником не только по своей личной инициативе, но являясь представителем СТАРООБРЯДЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ». В романе В.Я. Шишкова «Емельян Пугачев» роль посредника Долгополова отображена в весьма многозначительном эпизоде. Шишков описывает встречу Долгополова с руководством московского старообрядчества в Рогожской часовне и приводит слова одного из «старцев»: «А государю (то есть Пугачеву) молви: старозаветная Москва ждет его и сретение ему уготовляет!» Так что Пугачева ждали, как отца родного, не только «часовенные» на Урале и «спасовцы» в Поволжье, но и «поповцы» с Рогожи, — то есть весь хорошо организованный мир «старообрядчества». Если бы Пугачеву удалось дойти до Москвы, то они бы помогли ему въехать в Кремль и встретили бы хлебом-солью, как они встретили своего «царя Наполеона» в 1812 г. Они знали, о чем говорили, — ведь уже в то время «старозаветных» жителей в Москве было несколько десятков тысяч, то есть они составляли немалую долю населения в первопрестольной столице. Через 150 лет, в канун Революции, их стало еще больше, они стали еще богаче, и потому руководство московского старообрядчества активно «уготовляло сретение» новой власти, а отдельные его представители даже вошли во Временное Правительство.

16-41.     Осквернение православных храмов. В заключение этого рассказа о роли раскольников в Пугачевщине приведем данные о содеянном под их идейным руководством и при непосредственном участии. В Пугачевщине было задействовано немало разнородных по целям и составу шаек, главари которых поступали каждый в соотвествии со «своей старой верой». «Если предводителем партии был яицкий казак («старовер»), — пишет историк Н. Дубровин, — то он считал долгом заявить населению, что «царь» (то есть Пугачев) приказал ломать новейшие церкви и строить семиглавые, а креститься не трехперстным, а двухперстным сложением».

16-42.     У А.С. Пушкина в его «Истории Пугачевского бунта» в примечании 8 к главе восьмой приведен (неполный) список жертв Пугачева. Из него сначала приведем  сведения о том, сколько было «осквернено и разграблено Божиих храмов»:

«В городе Казани: «Ворвавшись они в город и входя в храмы Божии в шапках, со оружием, грабили и выгоняли укрывающихся тамо людей»… В Чебоксарском уезде в сельских храмах «злодеи не только грабили и убивали, но и святые иконы кололи и утварь церковную раздирали»… В Оренбургском предместьи: «святые иконы вынуты из мест своих и повержены на землю, и некоторые расколоты… В селе Спасском «в приходскую церковь въезжали на лошадях и грабили церковную утварь»; то же и в других местах делали…. В Пермской провинции: «в разных церквах делали грабежи, а в некоторых и в царские двери входили»… Да сожжены церкви: «церкви Божии сожигали, и образа находили после разбросаны, а иные расколоты».

Особенно много православных храмов пугачевцы сожгли на уральских заводах, где была большая концентрация раскольников. А всего в этом списке приведены сведения о 90 церквах, но список «не весьма полный».

16-43.     Об убиенных священнослужителях. А.С. Пушкин пишет: «Весь черный народ был за Пугачева. Духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на строне правительства». Но приведенный им список это в лучшем случае пристрастное, а в худшем просто ложное заключение не подтверждает. Среди убиенных были не только дворяне, но множество мелких чиновников, посадских людей, крестьян, сельское духовенство. При взятии Казани неизбежно должен был быть убит Преосвященный Вениамин, во время приступа находившийся в крепости и молившийся вместе с народом на коленях о спасении христиан. О спасении христиан от каких врагов можно молиться? Только от нехристей. В это время город уже горел, подожженный пугачевцами. Владыка поднял чудотворные иконы и со всем духовенством, сопровождаемый народом, обошел крепость изнутри при молебном пении. Крепость пугачевцы не сумели взять, а наутро пришло спасение: в город вошли правительственные войска.

Теперь опять обратимся к списку, приведенному Пушкиным, и там прочитаем:

«В Казанском уезде убито до смерти: священников 4, дьячок один, пономарь один… В Царевококшайском: священник один… В Козмодемьянском уезде: священников 2, дьяконов два, дьячок один, семинарист один… В Пермском уезде: священников 3, дьячков два… В городе Алатыре: здесь страшно свирепствовали, убиенных много, среди них священников 6, диакон один… В Курмышском уезде: священников 12, диаконов 10, дьячков 8, пономарей 9… В Ядринске: священников и причетников с женами 38…».

16-44.     Вот тогдашние новомученики, пострадавшие за Христа от рук богоборцев, да кто их помнит. Ведь это не «невинно гонимые старообрядцы, которые сохранили для нас русскую самобытность», а всего лишь деревенские батюшки, их жертвы, да еще «представители господствующей церкви». Конечно, никто даже не задумывался об их канонизации: ведь они погибли от руки «свирепеющего народа», если и не совсем православного, то уж, во всяком случае, «древлеправославного».

Об этих жертвах не принято было говорить при Великой Екатерине, которая объявила всему свету, что Емелька Пугачев «просто заправский разбойник, а не чей-либо слуга». Екатерина II относится к тем немногим «никонианам», о которых раскольники в своем словаре «Старообрядчество» пишут с одобрением. И она такое отношение вполне заслужила. В своей речи перед Синодом и Сенатом в сентябре 1763 г. она пролила бальзам на души раскольников: «Никон внес разлад и разделение между народом и престолом… Никон из Алексея царя-отца сделал тирана… Народ стал видеть в своих царях антихристов, и мы его не виним: народ подлинно испытал на себе руку последних…». А через несколько месяцев эта благодетельница издала Манифест о закрытии в России более 500 монастырей (2/3) и отобрала у Церкви и монастырей земельные владения. Тогда же, в 1764 г. (то есть за 7 лет до Пугачевщины) из чина Православия были изъяты анафемы раскольникам и мятежникам. В 1782 г. они были освобождены от двойного оклада, а в 1783 г. правительство запретило употреблять слово раскольник.

16-45.     Об анафеме Емельке Пугачеву. Пугачев и его сообщники при объявлении о наказании их смертной казнью 10 января1775 г. были преданы вечному проклятию, но анафемствования Пугачеву не были внесены в чины Православия. Этого не захотела императрица, а Синод без ее приказания не посмел ежегодно публично анафематствовать мятежника, погубившего тысячи людей, и тех, кто последовал за ним, и тех, кто оказал ему сопротивление (Ан. с.256).

16-46.     Глядя на карту, нетрудно заметить, что Пугачевщина свирепствовала более всего именно там, где когда-то зародилась Капитоновщина, где укрепилась Разинщина, где на Керженце понастроили свои скиты «брыняне», о которых написал свой «Розыск» Святитель Димитрий Ростовский. В тех же Нижегородских пределах с особым остервенением убивали православных священников и через 150 лет в Великую Русскую Революцию. Но о последних новомучениках теперь  ежегодно молятся в дни их памяти, а вот о прежних забыли навсегда.

 Далее