СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ

 

Глава 11

КАПИТОНЫ, ХЛЫСТЫ И «РЕВНИТЕЛИ»

в 1630-е годы 

О СРАЩИВАНИИ СТАРЫХ ЕРЕСЕЙ С ПРОТЕСТАНСТВОМ. Роль расселения иноземцев в распространении ересей. Пример со штундизмом в XI Xв. и аналогия с расселением пленных в Поволжье после Ливонской войны в XVI в. — Архиепископ Казанский Гермоген о вредном влиянии иноземцев. ПЕРВЫЕ ОБЩИНЫ КАПИТОНОВ, ХЛЫСТОВ И «РЕВНИТЕЛЕЙ». Начало КАПИТОНОВЩИНЫ в Поволжье в 1630-е годы. (Капитоны-беспоповцы на Севере. Проповедь самоистребления капитонами-богомилами. Морельщики. Сожигатели.). — Начало ХРИСТОВЩИНЫ в Поволжье в 1630-40-е годы. Ученик Капитона Данила Филиппов. Секты ИУДЕЙСТВУЮЩИХ в Поволжье. — Первый «кружок РЕВНИТЕЛЕЙ» в Нижнем Новгороде в1636 г. Его глава Иоанн Неронов. Связь «ревнителей» с манихеями капитонами и хлыстами.

  

11-1.       В первой части мы проследили «родословную» всемирного сектантства в течение 1000 лет, от Симона-волхва в Иудее до попа Богомила в Болгарии. Во второй части мы отыскали зародыши тех же древних ересей и сект в языческой «почве» на Руси и постарались проследить их развитие в течение 650 лет, от волхвов-дуалистов до хлыстов, «нестяжателей-жидовствующих» и «староверов»-монофизитов при Иване Грозном. На примерах с отдельными еретиками, такими, как идеолог «нестяжателей» князь-инок Вассиан Патрикеев, осужденный в 1531г. за монофизитство, и Башкин и Косой, связанные с зарубежными жидовствующими, социнианами в Литве и Польше, было показано, как уже в то время в антицерковных кругах происходило слияние и смешение разных по происхождению ересей в один «клубок» и постепенно вырабатывалась смешанная идеология протестантства. Таким образом, нам осталось проследить развитие ересей на протяжении последних 100 лет до «старообрядческого» раскола.

11-2.       Сделать это непросто, потому что церковная история за этот период не оставила прямых свидетельств по обнаружению еретиков и борьбе с ними. Единственно, о чем сохранились свидетельства, это о непрекращающейся борьбе с Церковью партии «староверов» с помощью «обрядовых споров» и о ее монополии на издание книг. Основными этапами этой борьбы явились: Стоглавый Собор в 1551 г., осуждение преподобного Дионисия в 1616 г. и захват управления в Церкви «ревнителями» в последние годы патриаршества Иосифа. Параллельно шла политическая борьба по разрушению Православного Царства. Здесь главными событиями были: ОПРИЧНИНА с 1561 по 1584, приведшая к ПРЕСЕЧЕНИЮ ДИНАСТИИ РЮРИКОВИЧЕЙ и воцарению узурпатора-опричника Бориса Годунова, что, в свою очередь с неизбежностью привело к СМУТЕ с ее самозванцами, внешней оккупацией и внутренними мятежами. К сожалению, и эти взаимосвязанные друг с другом события в исторических сочинениях описываются, как правило, только с точки зрения борьбы за власть разных властных «элит» без учета их «конфессиональной» принадлежности.

11-3.       Привычка наших историков все, что бы ни случилось на Руси, толковать, как явление самобытное и уникальное, вместо того, чтобы найти СХОЖИЕ и СРОДНЫЕ явления, сказалась не только на неверной трактовке «старообрядческого» раскола, но и на объяснении организации карательного органа («опричнины»), как явления самобытного, уникального, как собственного изобретения то ли безумного, то ли, наоборот, мудрого царя, задумавшего истребить своих вечных конкурентов, князей и бояр. Огромные усилия тратятся на подсчет жертв и доказательство того, что в пересчете на один год показатели числа убиенных не превышают среднестатистических (см. соч. Скрынникова). С самым серьезным видом гнездо сатанистов в Александровской слободе описывается, как монашеская община во главе с «игуменом»-царем, любителем колокольного звона и знатоком церковной службы (см. книгу митрополита Иоанна «Самодержавие духа»). Документы той кровавой эпохи были уничтожены, однако для суждения об истинном характере этой организации существует достаточно достоверных фактов. Среди них, если не главное, то все же и немаловажное место занимает та оценка, которую дали опричнине современники, хорошо сознававшие, кто орудует на Руси.

Православный народ назвал опричников КРОМЕШНИКАМИ, то есть обитателями ада, тьмы кромешной, потому что видел, что борьба идет прежде всего с Православной Церковью. Перечислим другие. Это — убийства священнослужителей (священномученика Филиппа, преподобномучеников Корнилия и Вассиана), сотен монахов и тысяч мирян, невиданные дотоле способы казни и пытки, имитирующие адские мучения, одежда и атрибуты (остроконечные шапки, метлы-помела и головы собак), извращенные оргии в слободе, кощунственно пародирующие монастырские обычаи и повторенные через 150 лет в виде «всешутейных соборов» Петром I. Одно это должно было бы навести на мысль о схожести  этой организации с каким-то тайным орденом или сатанинской сектой. И такая мысль приходила в голову некоторым историкам. Так, например, в 1970-е годы появились работы, в которых отмечались схожие черты между Опричниной и Орденом Тамплиеров.  Конечно, этот вопрос требует особого рассмотрения, но наиболее вероятным объяснением столь противоестественного для Православной Руси явления, каковым были кромешники во главе с кощунником-царем, представляется связь этой организации именно с исламской сектой ассасинов-измаилитов, как потому что мысль о создании такого органа подала царю его вторая жена, Мария Темрюковна, так и потому, что татар в рядах опричников было большинство. Это предположение не противоречит и версии о схожести с тамплиерами, потому что этот Орден был организован по образцу измаилитов, с которыми крестоносцы имели тесные и длительные связи. Не имея возможности останавливаться подробно на политических перипетиях и последствиях опричнины, скажу лишь о том, что эта «третья сила» с тех пор имела самые твердые позиции в Москве и даже добилась воцарения опричника-татарина Годунова. Особенно сильными позиции «кромешников» должны были быть (и были) в таких местностях, как Поволжье, где татары-исламисты составляли значительную часть населения и где в первой половине XVII в. распространение тайных сект приобрело самый широкий размах.

О сращивании старых ересей с протестантством

11-4.       Опричнина и Смута при всей непонятности их причин и следствий были событиями явными, но в сектантском мире проходили процессы тайные, без которых трудно понять смысл и взаимосвязь явных. С рассмотрения этих тайных процессов мы и начнем розыск о подготовке реформации Русской Православной Церкви, усилившейся благодаря объединению таких сектантов, как гностики-хлысты, богомилы-капитоны и «староверы»-ревнители, в единое протестантское движение, получившее впоследствии название «старообрядчество».

11-5.       Зная о существовании этих ересей, церковные историки говорили как о сродности их происхождения, так и о связи их с раскольническими толками-сектами. Об этом сказано в сочинениях Сибирского митрополита Игнатия (1687), в «Розыске» Святителя Димитрия (1708), в проповедях Святителя Феофана Затворника (1850-е годы). Митрополит Макарий (Булгаков) в XIX в. в своей «Истории русского раскола» так же, как и церковные писатели XVIII в., видел «начатки» беспоповства в деятельности чернеца Капитона. Историк XIX в. Щавельский называл «старообрядцев» протестантами и франк-масонами. Из современных историков А.И. Рогов различает в расколе ХVII в. «самостоятельное рационалистическое направление — так называемую капитоновщину, и отчасти «христовство», отрицавшие Церковь и ее институты; в них усматривались протестантские тенденции» (10, с.40,42).

11-6.       Роль расселения иноземцев в распространении ересей. Капитоны явились той протестантской закваской в расколе, родовые черты которой бросались в глаза всякому, кто изучал беспоповские обычаи. Таковы, в первую очередь, их ненависть к Апостольской Церкви, отказ от большей части Таинств, замена священников наставниками из мирян; переход к женскому «священству», иконоборчество и многое другое, о чем будет сказано ниже. Все прежние ереси возникали в торговых городах, где по преимуществу селились иноземцы (Псков, Новгород, Москва, Архангельск), и не имели массового характера. Не имел массового характера и уход в раскол православных людей по причине приверженности к «старым обрядам». Однако известно, что во вторую половину XVII в., когда «ревнители благочестия» поднимали на Дону и в Москве бунты, в эти движения были вовлечены уже не отдельные протопопы и их духовные чада, но именно «народные массы». И если многие были вовлечены насильственно, то какая-то доля и вполне сознательно.

11-7.      «Религиозные крестьянские войны» в России, называемые теперь «русскими бунтами», шли почти непрерывно с 1668 по 1774 гг., то есть 100 лет, и чрезвычайно напоминают Крестьянские войны в Европе, связанные с Реформацией. А потому и массовый характер раскольнического движения имеет смысл связывать не с любовью русских к «беспощадным бунтам» и даже не с приверженностью православных людей к «старым книгам и обрядам», а к существовавшему и оформившемуся «религиозному движению» протестантской капитоновщины в крестьянской среде. Однако естественно встает вопрос о том, каким же образом протестантские ереси внедрились в крестьянскую массу Поволжья и сумели совратить в ересь десятки тысяч людей?

 11-8.      Пример со штундизмом. Прежде, чем ответить на этот вопрос, рассмотрим пример подобного явления из эпохи более близкой нам по времени. Во второй половине XVIII века, когда началось освоение Новороссии, императрица Екатерина II пригласила в Россию колонистов из Германии. На это приглашение отозвались не только респектабельные протестанты-лютеране, но и сектанты разного толка: меннониты, баптисты, анабаптисты, потомки чешских моравских братьев — гернгуттеры. Эти немецкие колонисты-протестанты послужили рассадниками различных сект, и, наконец, эта же среда породила массовое движение, известное под названием штунда, или штундизм, которое по сути мы должны считать очередным расколом (см. рис. 10. Карта: «Колонии иностранцев-сектантов в Новороссии и в Поволжье»).

Воздействие протестантского духа на русских крестьян, которые не только жили в добром соседстве с колонистами, но и зачастую находились у них в услужении, проявилось через пол столетия после расселения иноземных сектантов. Штундизм обнаружился не сразу, но и после первых тревожных сигналов с мест никаких мер правительством не было принято, а в результате весь юг Европейской части России к 1870-м годам был охвачен этой новой ересью.

11-9.       Пленные иноверцы в Поволжье в XVI в. Теперь посмотрим, как дело происходило в XVI — XVII веках. После взятия Казани и завоевания новых земель в Поволжье, русское крестьянство стало осваивать новые земли и быстро населять их. Царь Иван Грозный хотя и не приглашал, как императрица Екатерина II, колонистов из Европы, но сделал почти то же самое. Он распорядился расселить в Нижегородских и Казанских пределах тысячи пленных, захваченных в ходе Ливонской войны (рис.11. Карта: «Расселение пленных протестантов в Поволжье в 1560-70-е годы»). Расселил и испоместил их землею с русскими крестьянами (митрополит Макарий).

Рис.11. Область расселения пленных протестантов в 1560-70-е годы.

11-10.      В житии Святейшего Патриарха Гермогена, бывшего в 1590-е годы митрополитом Казанским, читаем: «Многие из русских, живя у зажиточных магометан, отпадали от православия; другие, служившие у переселенных после Ливонской войны в Казанскую область немцев, добровольно или за деньги принимали то католичество, то протестантство, оставляя веру отцов своих». Главную причину этого отпадения от веры Святитель Гермоген видел в «соседственном общении новых христиан с неверными», а также в отсутствии нужного числа храмов. Магометане не оставляли попыток возбуждать население против русских и более всего упрекали православных за поклонение иконам. Иконоборческие и антицерковные идеи распространяли и поселенные в конце 1560-х годов пленные, преимущественно протестанты. Они совращали в ересь православных русских и новокрещенов-татар (см. карту).

Первые общины капитонов, хлыстов и «ревнителей» 

11-11.      Точно так же, как ПРОТЕСТАНТСТВО в Европе, и СТАРООБРЯДЧЕСТВО в России представляет собою сложную смесь разнообразных еретических «потоков», существовавших издавна и слившихся в один огромный «котел», или СЕКТАНТСКИЙ ЧАН, а затем в нем перемешавшихся. И теперь, спустя столетия, разложить эту алхимическую смесь на первичные составляющие чрезвычайно трудно. Поэтому целесообразно подробно остановиться на моменте, предшествующем слиянию, когда в этих «потоках» еще можно различить признаки, указывающие на их происхождение. Здесь возникают свои трудности, потому что приходится описывать ряды событий, протекавших одновременно и взаимосвязанно при кажущейся их независимости друг от друга. Однако мы все же попытаемся это сделать, воспользовавшись, если можно так сказать, тем чистым «лабораторным экспериментом», который предоставила нам история в лесах Поволжья.

        Рис.12. Очаги зарождения капитоновщины, христовщины и первых кружков «ревнителей благочестия в Поволжье

11-12.      Дело в том, что в 1630-40-е годы, то есть за 20 лет до официально признанной датировки раскола при патриархе Никоне, ОДНОВРЕМЕННО И В ОДНОМ МЕСТЕ начали свою деятельность основатели трех основных течений в грядущем «старообрядчестве»: беглый солдат Данила Филиппов основал тайную секту хлыстов, она же ХРИСТОВЩИНА; его учитель беглый монах Капитон насадил первые общины-скиты капитонов (безбрачников и беспоповцев), из которых выросла БЕСПОПОВЩИНА, а поп Иван Неронов объединил вокруг себя «христолюбцев» в первом «кружке ревнителей благочестия» в Нижнем Новгороде, тех самых «ревнителей», которые в 1653 г. начали церковный мятеж при патриархе Никоне. Путем рассмотрения биографий конкретных действующих лиц и с помощью географической «привязки на местности» мы надеемся наглядно показать, что эти, кажущиеся разновременными и несвязанными явления, на самом деле таковыми не являются и что к концу патриаршества Иосифа все группы сектантов ОБЪЕДИНИЛИСЬ, заключили своеобразную УНИЮ с целью Реформации Православной Церкви и превращения ее в подобие западно-европейской «народной религии Свободного духа».

11-13.      Разновременными и несвязанными эти сектанты кажутся потому, что в ученых сочинениях историю каждого движения принято изучать и излагать по отдельности. О зарождении секты хлыстов и ее истории можно узнать в специальной литературе, посвященной истории и развитию тайных сект (см. Клибанов). О капитонах можно узнать лишь из специальных работ по истории крестьянских движений первой половины XVII в. (см. А.И. Рогов, В.С.Румянцева и др.). О первых расколоучителях, таких, как Иван Неронов и Аввакум, написано во всех книгах, где излагается история старообрядческого раскола, даже в школьных учебниках. Но беда в том, что эти антицерковные движения рассматриваются независимо друг от друга, хотя усилились они в ОДНОМ МЕСТЕ и развивались ОДНОВРЕМЕННО (см. рис.12. Карта: «Очаги зарождения капитоновщины, христовщины и первых кружков «ревнителей благочестия в Поволжье»).

11-14.      Если же мы все эти «истории» совместим и попробуем излагать синхронно, то сразу же убедимся в неправомерности и искусственности их разделения. Все три движения открыто заявили о себе в Поволжье, точнее в Вязниковском, Муромском, Нижегородском и Костромском уездах (см. карту). Большая часть действующих лиц были уроженцами этих мест, все были современниками, а многие очень хорошо друг друга знали, некоторые даже находились друг с другом в родственных отношениях. Наш рассказ о капитонах и хлыстах построен на сведениях, приведенных в трудах митрополита Игнатия (Семенова) и Святителя Димитрия Ростовского, а также в книгах Я.Л. Барскова «Памятники первых лет русского старообрядчества», протоиерея П.С. Смирнова «История русского раскола старообрядчества», советских историков А.И. Клибанова «Очерки истории русского сектантства» и В.С. Румянцевой «Народное антицерковное движение».

Начало КАПИТОНОВЩИНЫ в Поволжье в 1630-е годы

 11-15      Основатель капитоновщины, «чернец» Капитон родился (когда неизвестно) в крестьянской семье в селе Даниловском, Костромского уезда. Он постригся в монахи и несколько лет провел в Колесниковой пустыни того же уезда. В 1630-е годы из монастыря ушел и стал бродячим монахом. После нескольких лет бродяжничества обосновался в глухих лесах к северу от Вязников, куда к нему вскоре стали стекаться люди, прельщенные его постничеством, обличением Священноначалия и учением о скором конце света. Постился он с явными нарушениями Церковного Устава и того же требовал от других. Так, в Светлое Воскресение и сам не употреблял, и ученикам не дозволял употреблять ничего, кроме хлеба, семян и ягод, а вместо красных пасхальных яиц христосовался луковицами. Не стоит думать, что это смешные мелочи, потому что в гностических сектах, где отрицали употребление вина, тоже происходят замены, но в этом случае они более существенны: вместо ВИНА сектанты причащаются, кто водою, кто молоком, а в конечном счете мнимое «благочестие» приводит к отказу сектантов от Причастия Святых Таин. Так и с Капитоном вышло: прославился постником, а имел в виду отвратить людей от Церкви, храмов Божиих и спасительных Таинств.

11-16.     Святитель Димитрий в третьей части «Розыска» пишет о Капитоне следующее: «Нецыи бо от поселян, видевше постническое его житие, приидоша, и сожительствоваху тому, и наставника тому имеяху… Мня же себе быти великим и святым, Капитон начат презирати чин духовный, и не хотящи принимати благословения от лиц духовных… веля чуждатися соединения церковного и благословения иерейского; учаше же не поклоняться святым иконам новым, но старым токмо; и арменски воображати на себе крестное знамение двема перстами; и иная противная правоверию умствования той произнесе, и многия научи, и бысть начало Капитонам, от имени его тако проименованным».

11-17       Документы о капитонах в церковных архивах нашел и впервые опубликовал Я.Л. Барсков в 1912 г. Среди них есть чрезвычайно интересные для уяснения того, насколько агрессивны и опасны были те, кто в СТАРООБРЯДЧЕСТВЕ составили наиболее крупные беспоповские согласия. Ряд документов связан с делом священника из Вязниковского уезда Василия. Он не раз писал донесения в Москву о разрушительной проповеди капитонов, уговаривающих крестьян не ходить в Церковь, бросать хозяйство и готовиться к Страшному суду. Не получая ответа, он сам отправился в Москву, но на обратном пути был убит. Хотя капитоны начали распространяться еще в царствование Михаила Федоровича, то есть ранее 1644   г., борьба с «церковными мятежниками» началась только в 1651 г. (то есть за три года до начала «старообрядческого» раскола). Царь Алексей Михайлович «велел взять в келиях старца Капитона» в Костромском уезде, но тот скрылся.

11-18.      К этому времени Капитон имел уже немало учеников, и важным условием для успешного распространения новой секты была и хорошо подготовленная к восприятию его антицерковного учения «почва». На землях бывших княжеств Владимирского, Муромского, Костромского и Нижегородского в XVII в. вперемешку жили русские, татары, мордва, мещеряки, черемисы, потомки пленных немцев и датчан. Не имеет смысла в таких случаях говорить о каком-то «двоеверии», потому что Православие на окраинах испытывало противоборство сразу от многих «конфессий». Это была «вотчина» волхвов, боровшихся с Церковью в XI в., и сохранившихся в виде тайных общин богомилов и хлыстов-скопцов. Здесь жили «этнические израильтяне», сюда же бежали от преследований «жидовствующие» и скрывались в монастырях под видом «нестяжателей». Здесь, так же, как и по всему Русскому Пограничью с Ордой, с XIII в. могли проповедовать свое «христианство» несториане с их грекофобией и приверженностью к двоеперстию. Наконец, со второй половины XVI в. население этих областей находилось в самых непосредственных контактах с расселенными в Поволжье пленными, католиками и протестантами. Большую часть населения в лучшем случае можно было отнести к разряду НОВОКРЕЩЕНОВ, а в худшем — к более или менее враждебно настроенным к Православной Церкви и потому чрезвычайно восприимчивых к ЛЮБОМУ антицерковному учению.

11-19.     Что касается Капитона, то помимо общей «идеологической» обстановки, под влиянием которой складывалось его мировоззрение, следует сказать и о его личных контактах с разного рода еретиками. По месту рождения вблизи Костромы он, вероятнее всего, был «старовером». Во всяком случае, как только «ревнители благочестия» подняли в Москве мятеж против троеперстия и новопечатных книг, они нашли в Капитоне самого горячего защитника двоеперстия, тут же объявившего новые книги «еретическими и неугодными Богу». С тех пор «ревнители благочестия», они же поповцы-«староверы», объединились с капитонами на поприще борьбы с Православной Церковью и были вынуждены сосуществовать с ними под одним именем -«старообрядцы» — вот уже 350 лет. Богомильское учение об антихристе, воцарившемся в Церкви, об отрицании священства и Таинств, о постничестве, как средстве спасения души «чернец» Капитон, вероятнее всего,  усвоил в монастыре от кого-либо из тайных «нестяжателей», коих немало было в Заволжских обителях. С протестантскими идеями он мог познакомиться через личные контакты со своим учеником Вавилой, который прибыл в Россию в 1636 г. при царе Михаиле Федоровиче. Протоиерей П.С.Смирнов в своей книге по истории раскола пишет, что Вавила «был рода иноземческого, веры лютеранской, учился в Парижской академии, знал языки». По пришествии на Русь он принял православие и вскоре стал учеником Капитона, но как он его нашел в Вязниковских лесах, о том история умалчивает. Так или иначе, но Вавила был одним из самых активных проповедников капитоновщины. Вместе с тремя другими учениками Капитона он был пойман и сожжен в 1666 г. Надо полагать, что за 30 лет он успел внести свой, «лютеранский», вклад в учение капитонов, чем чрезвычайно усложнил изучение капитоновщины, в которой одни ученые различают этот «протестантский» след, а другие в существовании оного сомневаются. Однако реальные следы протестантизма в виде священников-мирян (наставников), допущения «женского священства», начетничество и скрытое иконоборчество в сектах, произошедших от капитонов и получивших общее название БЕСПОПОВЩИНЫ, трудно не заметить.

11-20.      Сам Капитон и еще один ученик его Данила Филиппов были основателями хлыстовских сект, или ХРИСТОВЩИНЫ, этой третьей составляющей в старообрядческом «котле». Секта хлыстов была тайной и на первый взгляд инородной, а на самом деле, сродной двум другим, БЕСПОПОВЩИНЕ И ПОПОВЩИНЕ, как по происхождению от дальних «предков» (гностиков и манихеев), так и по ближайшему «прародителю» (Капитону). Свидетельством его личного вклада в становление ХЛЫСТОВЩИНЫ можно считать название секты хлыстов-купидонов (испорченное: «капитоны»), которые в память о своем основателе уважают старопечатные книги так же, как старообрядцы, хотя в остальном подобны другим хлыстам. О начале ХРИСТОВЩИНЫ сказано в следующем разделе.

11-21.      В заключение раздела, связанного с именем Капитона, еще раз скажем о том, что в XVII в. все раскольники назывались капитонами, ВСЕ «старообрядцы» почитали этого богомила и хлыста как «пророка», «святого старца», и считали его образцом «отеческого благочестия». Как страстный защитник двоеперстия и столь же страстный противник новопечатных книг, Капитон когда-то считался «своим» и у поповцев-«староверов», но со временем слава Аввакума затмила память о Капитоне и его учениках. Однако, как основатель капитоновщины, он остается признанным отцом-основателем БЕСПОПОВЩИНЫ. Князь С.Д. Мышецкий, беспоповец-поморец, называет Капитона «своим» (то есть беспоповцем) и чтит его, как «пророка». Имена Капитона и его учеников, Вавилы, Прохора и Леонида были занесены в первые строки раскольнического Сводного Синодика, составленного в Выговском скиту в Поморье беспоповцами братьями Денисовыми.

11-22.      Самому Капитону удалось скрыться, думается, не без помощи своих влиятельных покровителей из Москвы и на местах. Куда скрылся Капитон, когда и где умер, точно неизвестно. Но его учение, как пишет В.С.Румянцева, «распространилось среди центральных уездов страны ЗАДОЛГО ДО реформы патриарха Никона». Источниками для ее книги явились документы по борьбе с антицерковными мятежниками: указные грамоты 1648-52гг. и наиболее ранние СЫСКНЫЕ ДЕЛА по «церковным мятежникам». Среди них сыскные дела:

за 1652-54 годы по Костроме и Туле (Алексин) из Разрядного приказа;

за 1658-1672 годы по Владимирскому, Суздальскому, Гороховецкому, Шуйскому, Нижегородскому, Костромскому, Вологодскому и Вятскому уездам из Приказа Тайных дел;

за 1682-84 годы из Новгородского приказа.

11-23.      Таким образом, «география сыскных дел» совпадает с «географией основных гнезд» капитонов, хлыстов, волосатовщины в период, предшествующий открытому мятежу, и в начальный период его развития (см. карту). Любопытно, что второе «гнездо» ОФЕНЕЙ, о которых мы говорили в главе об апокрифах, находилось как раз в Алексине, к которому относится одно из самых ранних дел. Каким образом связаны эти два, столь удаленные друг от друга, «гнезда» капитоновщины и почему именно в них обосновались офени, пока выяснить не удалось.

Примечание: Интересно прослеживать, как все эти “духовные центры” с тех пор продолжали функционировать в ХVIII-XIX веках и как они “проявились” в конце ХХ века, когда новейшие реформаторы, прикрываясь лозунгами о “правах человека”, выпустили на волю не только криминал, но и бесовщину. Так, например, недалеко от Алексина, в никому не известном селе Колюпанове, в 1850-е годы поселилась некая Евпраксия (будто бы княжна Вяземская, бывшая ученица Смольного института). Ныне ее почитатели “раскрутили” культ “блаженной Евпраксии” вокруг Колюпановского колодца, добились ее канонизации и нарисовали ее икону. И так повсюду: колодец-источник, дерево и камень — вот “святыни” христиан начала XXI века, к каковым они устремляются на поклонение, минуя православные храмы.

11-24.      Капитоны-беспоповцы на севере, в Поморье. Предполагается, что капитоны, скрываясь от розысков, побежали на север, в Архангелогородский уезд и Поморье, где впоследствии и возникло самое крупное беспопоское согласие, поморское. Капитоны здесь нашли не только безопасность, но и почву, подготовленную для восприятия своей ереси. Архангельск — город торговый, веками связанный с Европой, точно так же, как Псков и Новгород, были местом, где протестанты и католики особенно активно совращали русских людей. В Поморье, в этих северных, малозаселенных и удаленных от Москвы, областях было мало храмов, не хватало священников, и люди годами оставались без причастия, а дети без крещения. Здесь сложилась практика совершения некоторых служб (утрени и вечерни, молебнов) без священника, благочестивыми и ревностными к вере мирянами, что неизбежно приводило к появлению самочинных обрядов и обычаев. Потом беспоповцы с Выга объявили эту внецерковную практику «Поморским уставом».

11-25.      В этих областях, где никогда не было до конца истреблено манихейство древних богомилов-волхвов и где искали прибежища гонимые стригольники и жидовствующие, капитоны быстро находили понимание, и таким образом «почва» для раскола была взрыхлена ими до того, как в Москве подняли бунт против Патриарха Никона недовольные им протопопы. После отлучения от Церкви, «ревнители благочестия» бросали семена своей пропаганды в заранее подготовленную капитонами «почву».

11-26.      Проповедь САМОИСТРЕБЛЕНИЯ в Поволжье. Был ли учеником Капитона фанатичный проповедник «пощения до смерти», неизвестно, но естествено, что таковой явился в тех же местах. Это был крестьянин, «мужик-неук», Юрьевец-Повольского уезда Василий Власатый. От него произошел сначала отдельный толк Морельщиков, он же Волосатовщина, но очень скоро появились и более радикальные проповедники дуалистической идеи об истреблении плоти путем САМОСОЖЖЕНИЯ, при этом массового. Самосожжение настолько важная и в каком-то смысле ключевая для понимания сути манихейского раскола тема, что ей посвящена отдельная глава.

11-27.      Древние сектанты-гностики монтанисты, манихеи и павликиане рассматривали постничество, не как воздержание, а как одно из средств истребления плоти, а потому приветствовали практику самоуморения. Во время гонений на христиан они, вопреки учению Церкви, призывали своих последователей к добровольному мученичеству и оправдывали самоубийство, как средство избежать пытки для тех, кто не уверен в своих силах. На самом деле за этими псевдо-христианскими мотивами скрывались древние языческие идеи о человеческих жертвоприношениях, и всесожжение в данном случае лишь было «переведено» в другие термины, названо «огненным крещением». Капитон, Д. Филиппов, Василий Власатый и их ученики возродили в Поволжье в XVII в. древние изуверские ритуалы, которые раскольники вот уже 350 лет трактуют, как добровольное мученичество за Христа, вынужденное и вызванное открывшимися на них гонениями. Чтобы читатель понял, насколько страшные дела творились за 20 лет до РАСКОЛА и что именно они явились его причиной, еще раз подчеркнем, что все нами описываемые течения зародились не просто параллельно и независимо друг от друга, но были ОДНОВРЕМЕННЫМИ и ВЗАИМОСВЯЗАННЫМИ. 

Начало ХРИСТОВЩИНЫ в Поволжье в 1630-40-е годы.

 11-28.     Ученик Капитона, Данила Филиппов родился тоже в крестьянской семье в селе Старом того же Костромского уезда, служил солдатом, но бежал и скрывался на родине.  В начале 1640-х годов в окружении уже появившихся поклонников он торжественно выбросил в Волгу все богослужебные книги, взошел на гору Городину (см. карту) и провозгласил себя богом-«саваофом». Еще через некоторое время из деревушки Максаковой к Филиппову, обосновавшемуся в селе Кривошеино близ Костромы, явился крестьянин Иван Суслов и «саваоф» передал «своему сыну» «божество», то есть посвятил первого «христа». «Богородицей» стала крестьянская девка Настасья из села Ландех, а 12 местных мужиков изображали «апостолов».

11-29.     В своем «Розыске» Святитель Димитрий пишет о Христовщине следующее: « В том ските или толку обретается некий мужик, его же зовут христом, и яко Христа почитают, а кланяются ему без крестнаго знамения. Пристанище того христа в селе, зовомом Павлов перевоз, на реке Оке, за Нижним городом 60 верст. Сказуют же того лжехриста родом быти Турченина, а водит с собою девицу красноличну, и зовет ее материю себе, а верующие в него зовут ее богородицею. А девица (или паче рещи блядка) та родом русская, из Нижегородскаго уезду, села Ландюха, посадскаго человека дочь.  Имать же той лжехристос и апостолов 12, иже ходяще по селам и деревням проповедуют христа, акибы истиннаго, простым мужикам и бабам; и кого прельстят, приводят к нему на поклонение. Той толк, глаголемый Христовщина, аще и хулит церковь Божию, обаче в церковь входити, ко иконам святым и к кресту прикладываться, и к иерейскому благословению приходити не возбраняет; тако бо христос оный ложный верующим в онь попускает лицемерия ради: не сквернит де вас то, да бысте не познани были. Поведавый же нам сие монах Пахомий, слыша от самовидца, видевша онаго христа лживаго, приведен бо бе к нему от ученика его на поклонение.

Бе же тогда той христос на реке Волге, в селе Работки глаголемом, за Нижним Новгородом верст 40, по Волге вниз. Есть же в том селе на брезе реки церковь ветха и пуста, и собрашася тогда к нему людие верующии в онь на мольбу в церкве оной. Изыде же христос оный из олтаря к людем в церковь и в трапезу, и зряшеся на главе его нечто велико обверчено по подобию венца, на иконах пишемаго, и некия малыя лица красныя, по подобию птиц летаху около главы его, ихже глаголют быти херувимы; (нам же мнится, яко или беси в подобиях таковых мечтательно людем зряхуся, или красками писаны бяху херувимы на писчей бумаге, и окрест венца прицеплены). Седшу же ему, вси людие тамо собравшиися падше поклонишася тому до земли, аки истинному Христу; и кланяхуся непрестанно молящеся на мног час, дондеже изнемощи им от молитвы. В молитве же взываху к нему овии: «Господи, помилуй мя», глаголюще; овии же: «О, создателю наш, помилуй нас». Он же к ним пророческая некая словеса глаголаше, сказующи что будет, каковое воздуха пременение, и утверждаше их верити в онь несумненно».

11-30.      Ученики Филиппова и Суслова назвали себя последователями «веры христовой», «божьими людьми». Но народ назвал их хлыстами, потому что, несмотря на меры предосторожности, скоро стало известно, что на своих тайных собраниях-радениях «христоверы» били себя палками, бичевали хлыстали-жгутами. Радения хлыстов представляли собой пляски, кружение (хождение посолонь в убыстряющемся темпе) с подскакиваниями и выкриками: «Ой дух, ой бог! Царь бог, царь дух!» Участвующие в радении таким образом приводили себя в состояние экстаза, чтобы “СТЯЖАТЬ ДУХА” — почувствовать в себе присутствие «духа». Кружащиеся сливались в одно тело-«ЧАН», начинались экстатические вскрики-пророчества. В состоянии экстаза все хлысты считали себя «христами» и «пророками». Главы общин-кораблей, кормщики-«христы» имели «духовных жен», они же кормщицы-«богородицы». В конце радения кормщики разрешали своим «чадам» соитие и называли это «христовой любовью».

11-31.     Так описывается в литературе зарождение русской секты хлыстов, весьма напоминающей своим учением и обычаями, как бичующихся-флагеллантов, бродивших огромными процессиями по дорогам Европы в XIII — XV вв., так и более поздних квакеров-прыгунов в Англии, современников русских хлыстов в Поволжье. Протестантские богословы придумали разделять однородные по происхождению МАНИХЕЙСКИЕ секты на «мистические» и «рациональные», и эта терминология накрепко утвердилась в религиоведческой литературе в России еще в XIX в. Теперь ее и топором не вырубишь, хотя как сама «классификация», в которой полностью отсутствует указания на заблуждения сектантов, так и термины, намекающие один на истинный мистический религиозный опыт, а другой — на рассудочное познание Бога, крайне вредны. Это не что иное, как мошеннический прием, призванный прикрыть богоборческую сущность псевдомистиков и родственных им «рационалистов». Из книги в книгу религиоведы с самым серьезным видом переписывают «доктрины» сектантов, изображая дело таким образом, как будто эти «мистики» общаются со Святым Духом, а чаемое ими «духовное царство» и есть Царство Небесное. Что касается «рациональных сект», то все они без исключения происходят от тех же лжемистиков и созданы для совращения людей, предпочитающих более респектабельные ритуалы.

11-32.      Процесс «отпочкования» от основного «мистического ствола», как более крайних, так и более умеренных («рациональных») вариантов, хорошо прослеживается на примере русских хлыстов. В недрах богомильства, из которого вышли хлысты и которое само в свою очередь корнями восходит к манихейским и гностическим сектам типа полуязыческих монтанистов, с древнейших времен сохранялась традиция добровольного оскопления. Вспомним богомила Адриана-скопца, осужденного на Соборе в Киеве в 1004 г. Если умеренные богомилы (капитоны и произошедшие от них беспоповские толки) стали известны правительству уже в середине XVII в., то имевшие многовековый опыт тайных обществ хлысты вместе с хлыстами-скопцами сумели распространиться и существовать в тайне целое столетие.  Лишь в 1734 г. началось первое СЫСКНОЕ ДЕЛО по открывшейся в Москве целой сети хлыстовских общин, при этом, что более всего поразило и власти, и общество, хлыстовские и скопческие «корабли» функционировали не где-нибудь по избам невежественных простецов, а в 17 монастырях Москвы. Ход дела подробно изложен в очерке П.И. Мельникова-Печерского «Тайные секты» (т.14, стр. 279-353).

Через несколько лет какой-то английский квакер, живший в имении в селе Охочем к югу от Харькова,  в 1740-е годы основал среди местных хлыстов новую секту духоборов, быстро распространившуюся. Еще через 35 лет из духоборов отпочковалось новое движение, известное под названием молокан. Духоборы и молокане стали знамениты, потому что их очень любили и символисты, и граф Л.Н. Толстой. Почти вся «творческая интеллигенция» Серебряного века видела в этих «симпатичных» сектантах жертву «клерикалов и царизма», то есть своих союзников по борьбе.

 

Секты ИУДЕЙСТВУЮЩИХ в Поволжье

11-33.      СУББОТНИКИ. Основателей этой секты искать не приходится, потому что, как уже было сказано выше, они существовали повсеместно в тех краях спокон веку и вели свое происхождение от природных иудеев, юдаизированных хазаров и славян. Не исключается возможность появления таких сект и в связи с распространением секты стригольников 14 века и секты жидовствующих в конце 15 в.. Так или иначе, рассказывая о «старообрядческом котле» в Поволжье, нельзя не принимать во внимание и этот толк, потому что, кроме внешних признаков (обрезания, почитания субботы, отвержения Иисуса Христа), им был свойственен мистический мессианизм. Это сближало субботников, как с капитонами, так и с христоверами-хлыстами, стержнем проповеди которых были эсхатологические пророчества о Конце света и мессианистические ожидания «пресвятого града Сиона». Н.М. Никольский в «Истории русской Церкви» (М., 1930, с. 196) отмечает, что в своих песнях хлысты основное внимание уделяют картине Страшного суда и будущего мессианистического царства. «Эти представления, — пишет он, — невольно напрашиваются на сравнение с иудейской народной эсхатологией I века, эсхатологией первых христианских общин и немецких крестьян XV —XVI в.».

 

ПЕРВЫЕ «РЕВНИТЕЛИ» в Нижнем-Новгороде в 1636 г.

11-34.      Теперь посмотрим, чем в эти годы занимались «ревнители благочестия», они же первые расколоучители, «староверы»-поповцы. Самым старшим из них, вероятно, был Иван Неронов. Он родился на Вологодчине, в крестьянской семье в 1591 г. и был на 15 лет старше патриарха Никона, и на 30 лет старше Аввакума. На Соборе 1666 г. он раскаялся; с 1669 г. был архимандритом Даниловского монастыря в Переяславле-Залесском и умер православным в 1670 г. Иван Неронов так же, как Капитон и Данилов, начал с бродяжничества, или, как сказано в словаре «Старообрядчество», «с юношеских лет чувствуя наклонность к страннической жизни, путешествовал из села в село», помогая причетникам в церковных службах». Его посвятили в сан дьякона, затем в сан священника. Он служил сначала в селе Никольском около Юрьевца-Повольского (куда потом пристроил своего знакомца попа Аввакума), затем в селе Лыскове, расположенном на правом берегу Волги напротив в ту пору бездействующего Макарьевского Желтоводского монастыря. Лысково было крупным торговым селом, здесь было несколько храмов и в разное время два-три монастыря.

11-35.     В трех верстах от Лыскова к югу в селе Кирилово (или Кириково) служил священником Анания, у которого был сын Иван, будущий епископ Рязанский Иларион. В селе Лотовищи в крестьянской семье родился будущий епископ Павел Коломенский. А в селе Вельдеманово в 1606 г. родился тоже в крестьянской семье Никита Минин, будущий патриарх. Судя по жизнеописанию патриарха Никона, ему было лет 12 (1617-18 годы), когда он ушел из дома и стал учиться у старца Анании вместе с Иваном и Павлом. Значит, эти три человека знали друг друга сызмальства, и один из них, Никита Минин, ставши патриархом, посвятил двух других, Ивана и Павла, в епископский сан. И оба очень скоро стали врагами Патриарха и своего отца по хиротонии.

11-36.     В те же годы, когда Никита, Иван и Павел учились у старца Анании, недалеко от Кирилова и Вельдеманова, в селе Григорово родился в крестьянской семье еще один мальчик, Аввакум, по одним сведениям в 1610 г., по другим, более вероятным, в 1620 г., то есть он был намного моложе Никиты, Ивана и Павла, и они вряд ли его знали до конца 1640-х годов, когда Аввакум впервые «прибрел» в Москву. Все эти люди, в том числе и Аввакум, могли знать попа Ивана Неронова еще в то время, когда он служил священником в Лыскове, а затем в Нижнем Новгороде. В свою очередь, сам Неронов, видимо, был знаком с уроженцем Нижегородского уезда, Стефаном Вонифатьевым, который после смерти царя Михаила Федоровича (ум.12 ин.1645) стал протопопом Благовещенского собора в Кремле и духовником нового царя Алексея Михайловича.

11-37.     Дальнейшие судьбы Ивана Неронова, Никиты Минина, Павла, Ивана, Аввакума сложились следующим образом. В начале 1630-х годов Неронов стал священником в Нижнем Новгороде. Здесь он прославился благотворительностью и смелыми обличениями местного воеводы, за что «пострадал»: 40 дней просидел в тюрьме. Вокруг него сложился кружок единомышленников, называвших себя «ревнителями благочестия». В 1636 г. Неронов написал в Москву  царю Михаилу Федоровичу челобитную с предложениями по исправлению разных церковных недостатков. Вероятно, по протекции протопопа Стефана Вонифатьева в 1646 г. глава нижегородского кружка «ревнителей благочестия» поп Иван Неронов переехал в Москву и занял почетную должность ключаря Успенского собора, а затем был назначен протопопом Казанского собора на Красной площади.

11-38.     Благодаря огромному влиянию, которое приобрел протопоп И. Неронов вместе с протопопом Стефаном Вонифатьевым, «нижегородские ревнители», единомышленники Неронова, постепенно переехали в Москву. Никита Минин в начале 1620-х годов женился, стал священником в родном селе, потом переехал с семьей в Москву, служил на приходе, но после смерти трех детей, уговорил жену уйти в Алексеевский монастырь, а сам отправился в Соловецкий. Здесь был пострижен в Анзерском скиту преподобным Елеазаром, с которым в1636 г. приходил в Москву. В 1640 г. ушел с Анзера и стал иеромонахом Кожеозерской пустыни, а в1643 г. — ее игуменом. В1646 г. по делам монастыря приехал в Москву и был представлен царю Алексею Михайловичу, которому чрезвычайно понравился, а потому был назначен архимандритом Новоспасского монастыря. С этого времени он стал близок к «ревнителям благочестия», так же, как они, он предался делам благотворительности, с увлечением проповедовал, поощрял новое партесное пение взамен хомовного, наонного. В 1649 г. Никон был хиротонисан в сан митрополита Новгородского, а в июле1652 г. стал патриархом.

11-39.     За эти годы в селе Григорове вырос Аввакум Петров, тоже женился, тоже стал священником, но на месте не сидел. Он сменил несколько приходов, но его отовсюду гнали, а когда в 1649 году изгнали с очередного прихода, он пришел в Москву со всем своим многочисленным семейством, пришел к тогда уже всесильному протопопу И. Неронову. Тот пристроил двух братьев Аввакума священниками в домовые дворцовые церкви (см. «Житие Аввакума»), а самого Аввакума, которому не было еще и 30 лет, назначил протопопом в хорошо ему известный Юрьевец-Повольский. Там в это время уже вовсю ходили капитоны, поучая народ не ходить в православные храмы и предсказывая скорый конец света, но из «Жития Аввакума» нельзя понять, за что его оттуда изгнали через несколько месяцев. Он пишет, что обличал блудных баб и мужиков. Разоблачал ли он капитонов и хлыстов, не пишет.

11-40.     Судьбы сверстников и соучеников Никиты Минина, Ивана и Павла, сложились приблизительно одинаково — сначала оба женились (при этом Иван на сестре Павла) и были сельскими священниками. Затем, оставшись вдовыми, приняли постриг. Иван, в иночестве Иларион, в 1646 г. стал архимандритом Макарьевского Желтоводского монастыря, который был возобновлен в 1626 г. иноком Тетюшского Казанского монастыря Авраамием. С 1656 г. Иларион был назначен архимандритом Печерского-Вознесенского монастыря под Нижним-Новгородом, а в 1657 г. был хиротонисан патриархом Никоном в сан архиепископа Рязанского и Муромского. Павел тоже стал монахом, был настоятелем Боровского Пафнутьева монастыря, а осенью 1652г. был хиротонисан патриархом Никоном в сан епископа Коломенского.

11-41.     Для удобства краткие сведения о перечисленных нами лицах сведены в таблицу, что позволяет сделать кое-какие обобщения.

Таблица 4. Биографические сведения о первых расколоучителях.

 

11-42.     Из приведенных, хотя и неполных, сведений видно, что основные действующие лица были выходцами из крестьянского сословия и уроженцами одной области, земляками. После женитьбы они становились попами в сельских приходах, затем протопопами в городах. Невольно встает вопрос: неужели они ничего не знали о старце Капитоне, «саваофе» Даниле Филиппове и «христе» Суслове и о насаждавшихся ими гностико-манихейских сектах? Если знали, то почему, как «ревнители благочестия», протопопы не ринулись в бой с явной, можно сказать,изуверской сектой, а вместо этого объявили войну своему же единомышленнику патриарху Никону только за то, что он повелел в 1653 г. креститься тремя перстами и в Великий пост класть не 17, а 4 земных поклона при чтении молитвы преподобного Ефрема Сирина. И Капитона они знали, и еретическое учение его в той или иной мере разделяли, чем и объясняется их яростное противление мерам, предпринятым православными архиереями. 

Связь «ревнителей» с капитонами и хлыстами.

 11-43.     Чтобы представить себе разницу между тем, что вызвало негодование «ревнителей» и что оставило их по меньшей мере равнодушными, кратко скажем о том, что же проповедовали Капитон и Д. Филиппов и к каким последствиям это приводило.

Капитон и его ученики говорили: «Уже бо веры правыя на земли несть, отцев духовных несть, архиереи и иереи — все волцы, а церкви — хлевы и мерзость запустения; и антихрист уже царствует в мире, и страшный день судный настоит». Они учили народ, что антихрист воцарился в Православной Церкви, что поэтому Священство и Таинства безблагодатны и их надо гнушаться, что в храмах Божиих «мерзость запустения», а на Святых Таинствах лежит «печать антихриста». По примеру древних гностиков, манихеев и богомилов Капитон настаивал на отказе от брака, мяса, вина для мирян.

 11-44. Филиппов составил заповеди: «Хмельного не пейте, плотского греха не творите, не женитесь, а кто женат, живи с женою, как с сестрою; неженимые не женитесь, женимые разженитесь». Споры о том, по старым или новым книгам спастись, Филиппов разрешил просто: сказал, что ни те, ни другие не годятся, а для спасения души необходима одна: «Книга животная, Книга голубиная», в наше время издаваемая большими тиражами под рубрикой «Духовные стихи». Мы видим, что Д.Филиппов так же, как и Капитон, призывал к истязанию плоти путем отказа от мяса, вина и брака. Первородным грехом Адама основатель хлыстовства объявил супружество, церковный брак — блудом, а детей от такого брака «утехой сатаны». Он также объяснил, что Сын Божий Христос, когда-то явившийся на землю в лице Иисуса из Назарета, может многократно воплощаться и в других людях.

11-45.     Что касается христовщины, основанной Д.Филипповым, то общины хлыстов распространялись в тех же местах, в той же раскольнической среде. Когда в начале XVIII в. Святитель Димитрий Ростовский писал свой «Розыск о брынской раскольнической вере», то христовщину (или антихристовщину, как он ее еще называет) Святитель описывает наряду с другими толками-скитами, беспоповщиной и поповщиной, и не находит между ними существенных различий, понимая, что все они происходят из одного корня. Святитель Димитрий Ростовский пишет: «Той толк, глаголемый Христовщина, если и хулит Церковь Божию, то все же в церковь ходить, ко иконам святым и к кресту прикладываться, и к иерейскому благословению приходить не возбраняет; так оный ложный христос верующим в него попускает ради лицемерия: не осквернит-де вас то, зато не будете опознаны». И, действительно опознать хлыстов и скопцов, как, впрочем, и некоторых раскольников, придерживающихся этого правила, почти невозможно. Например, «спасовцы» (нетовщина в беспоповщине) тоже посещают ненавидимые ими православные храмы, причащаются и венчаются.

11-46.      Могли ли выходцы из народа, связанные родственными связями с местным населением и жившие там же на приходах, ничего не знать о капитоновщине и не поддаваться ее влиянию? Невозможно представить себе, чтобы первые расколоучители не знали о бегстве населения в тайные скиты на Керженец и Ветлугу. Более того, оказывается, «ревнители благочестия» не только знали о Капитоне, но кое-кто из московского кружка «ревнителей» поддерживал с ним и другими капитонами контакты, и все они в той или иной степени были заражены этой ересью, хотя вот уже 350 лет от нее открещиваются так же, как от несторианско-монофизитских измышлений своего кумира Аввакума.

11-47.      Как пишет протоиерей П.С. Смирнов, долгое время имена Капитона и Вавилы в раскольнической среде соперничали с авторитетом Аввакума и были занесены в беспоповские Синодики, но впоследствии преданы забвению. Беспоповцы-капитоны до сих пор их почитают, но поповцы-«староверы» постарались настолько крепко их забыть, что в современном словаре «Старообрядчество», изданном поповцами австрийского согласия, о Капитоне, Вавиле и капитоновщине нет не только отдельных статей, но даже упоминания. Исключение сделано лишь для проповедника самоистребления Василия Власатого. И это при том, что во всех документах XVII в. раскольников иначе, как капитонами, не называют, а названия перечисленных Святителем Димитрием скитов (Чувственники, Беспоповщина, Иконоборщина, Сожигатели и Морельщики) свидетельствуют о том, что и в XVIII в. капитоны среди раскольников преобладали. Впрочем, как можно убедиться из дальнейшего развития раскола, капитоновщина, точно так же, как ересь жидовствующих, с которой она связана, не исчезла. Ее идеи легли в основу учения и практики всех толков, которые принято объединять термином «беспоповщина», а среди них продолжали существовать и «чувственники», и «немоляки», и «иконоборцы», не говоря уже о Сожигателях и Морельщиках.

11-48.     Раскольники-поповцы, потомки «ревнителей благочестия», вопреки широко известным фактам, уверяют себя и окружающих, что в их среду ересь капитоновщины проникла от беспоповцев только в XIX в., а до этого всегда и всеми «старообрядцами» отвергалась. При этом они ссылаются на свой «собор» 1691 г., на котором они осудили самосожжения. Но они намеренно умалчивают о том, что наиболее авторитетные в их среде люди не только восприняли учение капитонов за 35 лет до этого, но стали самыми активными его проповедниками. Капитоны «сновали со своей проповедью по обширной территории и действовали независимо от проповеди Аввакума», пишет Я.Л.Барсков, но, что чрезвычайно важно, он же говорит о существовавшей уже тогда связи капитонов и «ревнителей благочестия».

Иван Неронов еще в 1654 г. говорил о начатых исправлениях книг и обрядов, как о начале завоевания мира антихристом.

Аввакум, которого поповцы считают святым, говорил, что сам видел антихриста; писал, что всех «никониан» надо «распластать» и что царь Алексей Михайлович мучается в аду вместе с Иудою. Аввакум благословил своих духовных чад, то есть именно «староверов»-поповцев, на самосожжение, которое к началу 1670-х годов стали практиковать капитоны. А поповцы только через 20 лет, в1691 г., после начала самосожжений их осудили.

 Игнатий, бывший иеродиакон Соловецкого монастыря, которому Аввакум писал свои еретические соображения о Святой Троице, стал страстным проповедником эсхатологической ереси и писал, что в 1666 г. «на Москве царствует титин, то есть преисподний бес» и единственным спасением от его пут является самосожжение.

 Спиридон Потемкин (из смоленских дворян) пользовался большим авторитетом в Москве. На родине он боролся с униатами и католиками. Его сестра была женою боярина М.А.Ртищева, отца Федора Ртищева, и это родство делало его весьма влиятельным. Спиридон переехал в Москву в 1655-1656 гг. Принял монашество в московском Покровском монастыре и стал в нем архимандритом в 1662 г. В старообрядческом словаре написано, что он был близок к «кружку ревнителей благочестия», вероятно по родству с Ртищевым. По документам, опубликованным Я.Л.Барсковым, именно Спиридон был связан с Капитоном и покровительствовал ему. Этот влиятельный архимандрит разделял все заблуждения капитоновщины, а потому писал, что своими исправлениями книг Патриарх Никон «устилал путь антихристу», и доказывал, что переживаемые события и есть «последнее время», предсказанное в Апокалипсисе (митр.Макарий, Кн.7, с.460). Он же разъяснил, каким образом в русскую Церковь попал «антихрист»: оказывается, путем внедрения «вселукавого римского догмата» (но какого именно, не указал) через греческие книги, напечатанные в Риме, Париже и Венеции. Этого капитона-манихея Аввакум в одной из своих челобитных предлагал царю Алексею Михайловичу поставить патриархом вместо Патриарха Никона (Я.Л. Барсков, с. 330).

Ефрем Потемкин, родственник предыдущего, был постриженником Бизюкова монастыря близ Дорогобужа. Поселился он на Керженце, где основал позднее скит «Смольяны» близ города Семенова и учил паству, что «антихрист уже явился в лице Патриарха Никона, который осквернил церкви и реки, и жить стало можно только на болотах». В Нижегородских пределах распространял ересь капитонов ученик и земляк Аввакума, игумен Авраамий, управляя Покровским монастырем в селе Лыскове, где когда-то служил священник Иван Неронов.

11-49.     Так кто же увидел «никонианскую ересь» в троеперстии, каковым способом крестились православные всех других Поместных Церквей, и в новопечатных книгах, но не увидел ереси в богомерзком учении беглого монаха Капитона?

ЭТО СДЕЛАЛИ ТЕ, КТО НЕ ОТВЕРГАЛ УЧЕНИЕ БОГОМИЛОВ И КТО В XVIIв. НАЗЫВАЛИ СЕБЯ «РЕВНИТЕЛЯМИ БЛАГОЧЕСТИЯ», А НЫНЕ — «ХРАНИТЕЛЯМИ ДРЕВЛЕГО БЛАГОЧЕСТИЯ».

 11-50.     Кто объявил Православную Церковь седалищем сатаны, а ее Таинства «печатью антихриста», ее храмы «мерзостью запустения»? Сначала Капитон в Вязниковских лесах, а с 1653 г. «ревнители благочестия». И с тех пор их последователи ведут ее непрестанно вот уже 350 лет. Зачинщиками были 5 московских и иногородних протопопов Ивае Неронов, Аввакум, Даниил, Логгин, Лазарь и один епископ Павел Коломенский. Кто поддерживал связь с Капитоном? Архимандрит Спиридон Потемкин, уроженец Смоленска, сродник протопопа Стефана Вонифатьева. Кто построил скит в гнезде страшной ереси на Керженце? Брат архимандрита иеромонах Ефрем Потемкин, через него, надо думать, и связь была налажена. В Лыскове — игумен Авраамий (ученик Аввакума), на Дону — игумен Досифей из Тихвина, иеромонах Иов из Троице-Сергиевой лавры. Во время Соловецкого восстания, когда монастырь фактически захватили разбойники-разинцы и капитоны-беспоповцы, кто же их поддержал? Опять архимандрит и старшая братия, а многие простые монахи не знали, как выбраться их этого вертепа.

11-51.     Итак, 1 епископ, 2-3 архимандрита, 2 игумена, 2 иеромонаха, 5 протопопов, несколько дьячков — всего около 20 человек, те самые, кого увещевали русские архиереи на Соборе 1666 г., из коих одни раскаялись искренно, другие — мнимо, третьи — и вовсе не раскаялись. Таковых было 4 во главе с Аввакумом, и их Большой Собор 1667 г. предал анафеме, а по указу царя они были сосланы в Пустозерск. Напомним, что речь идет ТОЛЬКО о «староверах»-поповцах, которых принято изображать «во всем остальном православными», но, которые, как об этом можно судить по их собственным высказываниям, в той или иной мере придерживались учения капитонов и с самого начала были связаны с сектантами-дуалистами МАНИХЕЯМИ. Можно лишь предполагать, что раскольники-протопопы были заражены этим учением в меньшей степени, а раскольники-монахи — в большей. Почему? Об этом можно судить по дальнейшему развитию событий: большая часть «белого духовенства» стали поповцами-староверами и как могли отмежевывались от своих «идейных попутчиков» по расколу. Наоборот, основатели беспоповских  согласий (безбрачников-поморцев и федосеевцев), то есть изуверских сект богомильского толка, чаще всего были или миряне, или монахи из Заволжских и северных монастырей, то есть как раз оттуда, где с XVIв. распространилась ересь жидовствующих-нестяжателей.

11-52.     Во главе раскола встали те, кого позднее стали называть «староверами»,  от кого пошли беглопоповцы и устроенная ими в Австрии белокриницкая лжеиерархия, московский центр которой находится на Рогожском кладбище. Это были люди, как правило, влиятельные, и они повели за собой в первую очередь своих духовных чад, а заодно и совращенных капитонами беспоповцев. И все эти люди рано или поздно, вольно или невольно становились последователями «старой веры» богомилов. Если бы они были православными, о чем и сейчас твердят их потомки, то сумели бы различить всю мерзость «учения об антихристе» и не смогли бы хулить Церковь и Святые Дары, гнушаться святых икон и святых мощей.

11-53.     Мы предприняли столь скрупулезное расследование по поводу конкретных лиц не только для того, чтобы убедиться в реальности контактов между капитонами-манихеями и староверами-несторианами, но, главным образом, затем, чтобы показать, насколько трудно различить в этом «сектантском чане» отдельные потоки ересей и как поэтому раскольникам было легко морочить людям головы, повторяя байку о «древлем благочестии» и одновременно служа дьяволу.

11-54.      Следует отметить разделяемое всеми сектантами убеждение, что для спасения необходимо отказаться от церковных Таинств и Священства Апостольского. Либеральные публицисты любят называть это явление «проявлением духовных исканий народа», «народной религией», и с умилением изображают сектантов, как людей симпатичных, благочестивых, трудолюбивых и трезвых. При этом такой вывод может звучать сразу же после того, как вполне добросовестно перечислены человеконенавистнические и изуверские обычаи сектантов. Однако долг человека православного состоит в том, чтобы за вывеской внешнего благочестия различить страшную личину глубоко упрятанного за христианской лексикой и атрибутами богоборчества.

 11-55.     Огненные жертвы (самосожжения), кружения с целью добиться чувственного экстаза и испытать особого рода наслаждения в момент слияния своего тела в одном «чане», скопчество и блуд, кощунственно называемый «христовой любовью», а на самом деле воспроизводящий языческий обычай храмовой проституции, — все это характернейшие и ярко выраженные черты древних языческих культов Междуречья, Египта и Персии. Из того же источника слышится повторяемый Капитоном, хлыстом Д. Филипповым и христом Сусловым, поморцами-беспоповцами Федосеем и Филиппом манихейский клич о строгом аскетизме: «Откажись от мяса, вина и плотских наслаждений… Неженатые не женитесь, женатые разженитесь» или «Брак — это блуд, а блуд — не грех». В том же манихействе — этой смеси эллинского гностицизма, персидского парсизма и буддизма — находится первоисточник идеи о перевоплощения (реинкарнации) сектантских «христов», «пророков» и «духов-утешителей». Совсем недавно мы были свидетелями возрождения Христовщины на просторах бывшего Советского Союза: Мария Цвигун на Украине, Варсонофий в Сибири и несть им числа. Может быть, для кого-либо это было новинкой, но, зная о том, что бесчисленные «пророки», «христы» и «богородицы» в русском сектантстве появлялись на протяжении 1000 лет, а 400 лет назад «корабли» хлыстов, общины капитонов и кружки «ревнителей» слились в едином «котле» накануне «старообрядческого» раскола, думать, что нынешний «взрыв» сектантства — результат насажденного большевиками атеизма, значит обманывать самих себя.

11-56.      Многие раскольнические секты точно так же, как их европейские аналоги в протестантском мире, с течением времени приобрели вполне респектабельный вид, их сущность можно увидеть лишь по тем свидетельствам, которые оставила история. Так, почти все секты, требовавшие от своих членов отказа от вина (а значит, и от причастия), от мяса и брака — требование всех гностических и манихейских религиозных движений, — со временем выделили из себя толки «брачные» и отказались от крайнего аскетизма. Отказ от Церкви с ее Апостольской преемственностью, Священством и Таинствами всегда был самым характерным признаком гностических и манихейских сект. Этот отказ во всех русских сектах вылился: 1) в построение самочинных иерархий вплоть до патриархов у ПОПОВЦЕВ; 2) в замену священства мирянами-наставниками в сектах БЕСПОПОВЦЕВ или 3) в культ живых «христов» и «богородиц» в тайных общинах ХЛЫСТОВ. Многовековая привычка к церковным нормам жизни заставляла ушедших из Церкви людей сочинять новые «таинства», новые «обряды» и поклоняться своим святыням. Но за всей этой мимикрией и подделкой под «древлее православие» нетрудно разглядеть родимые пятна самого откровенного язычества, не приемлющего Христа и Его Апостольскую Церковь. Все, что угодно, только не Церковь и Ее служители.

11-57.      И здесь уместно вспомнить, что занявшаяся богоискательством и богостроительством русская интеллигенция, по словам Мережковского, бывшая детищем Петра Великого, свои поиски и строительство вела под тем же самым лозунгом: «Все что угодно, только не Церковь, не наши тупые клерикалы и церковники». В поисках Бога многие представители творческой и религиозно-философствующей интеллигенции вместо православных храмов стали с живейшим интересом сначала теоретически, а потом практически изучать мистический опыт русских сектантов, при этом среди прочих крайних сект и толков они отдали предпочтение хлыстам и беспоповцам странникам-бегунам.

11-58.     Святитель Димитрий, заканчивая описание раскольнических скитов, пишет:

«И иные прочии по именам учителей своих, а вси окаянные прелестники меж собою несогласны, и друг друга гнушаются, и вкупе ни пиют, ни ядят, ни молятся, и нарицают друг друга еретиками… В едином токмо согласуют, яко единогласно хулят церковь Христову, и таинства святая и нас правоверных. Якоже и Пилат со Иродом «вражду иместа с собою» (Лк.,23,12), егда же прииде время убити Христа, тогда оба сдружистася: тако и Брыняне в своих верах не согласующе, друг другу враждебны бывают; Церковь же Христову хулити СОДРУЖАЮТСЯ, и согласно, яко едиными усты от злобных сердец, лютая хуления, слуху невместительная, произносят».

 11-59.     Сравнение Святителя Димитрия раскольников с Пилатом и Иродом не следует воспринимать как полемическое преувеличение. Некая целостность «старообрядчества», как антицерковного движения, основана не на единстве «старой веры», не на любви раскольников разных толков друг к другу, а на их ненависти к Православной Церкви. Поэтому для понимания истинных причин раскола большее внимание надо уделять не декларируемым ими претензиям к Церкви, а выяснению духовной сущности объединяющей их ненависти. Некоторые склонны видеть в этой ненависти доказательство особого рвения в вопросах веры или последствие тех «обид», которые Церковь нанесла «хранителям древлего благочестия» 300 лет тому назад. Однако двоеперстие, число концов креста и количество просфор к вопросам веры не относятся, а любые обиды за столь длительный промежуток времени можно простить. Так что причина объединяющей капитонов и «старообрядцев» ненависти заключаются совсем в другом — в том, что у них ИНАЯ ВЕРА.

Далее